Журнальный мир

Заметки о короткой прозе Ивана Образцова.

Каково быть человеком, который не похож на окружающих? Исключительным. Особенным. Тонко чувствующим все колебания жизни. Невыносимо сложно. Такой человек трепещет от бессмысленности и пошлости современной ему жизни. В чем его спасение? Во внутренней силе его души, в вере в свет и возможность грядущего счастья.

О рассказе «Светилась и улыбалась».

С первых строк рассказа совершенно не ясно – почему такое название, что за героиня перед нами? Повествование начинается «вдруг, ни с того ни с сего». Автор смело погружает читателя в самый быт, казалось бы, совершенно непримечательных людей. Разговоры про усы, про «приподнято-поддатое» состояние мужа героини вводят читателя в ступор. Почему рядом с такими мелочами жизни такое название?

В дальнейшем ступор читателя не проходит – все тот же быт, снабженный при этом еще и сниженной лексикой («жиреет», «выкормышами», «страхолюдина», «дылд»). Но это и примечательно. На фоне условно-пошлого существования все ярче прорисовывается мученический образ главной героини. Ей нет места в собственной семье. От мужа она не ждет ни ласки, ни заботы, ни тем более – любви («невзлюбовь выросла в ровное презрение»). Вся ее жизнь – «привычно-раздражающая череда» событий. Невзрачных. Не задевающих души. Возможно ли такое существование человека?

Все меняется весной. Не случайно автором выбрано именно это время года – время обновления, оживления, надежды на возможность начать новую жизнь.

Жизнь людей показана автором как нечто обезличенное, они все как один – «…тысячи горожан мужеского пола залегают на своих дачных участках…». Повествование идет ровно, описываются типичные ситуации, но взгляд невольно останавливается – «…в саду совершенно необходимо пугало». Казалось бы, это еще одна часть зарисовки бытового пейзажа, но нет. «Интимный процесс изготовления пугала…». Есть в этой фразе нечто привлекающее, загадочное. Ощущается, что после той фразы повествование пойдет в другом ключе.

Так и происходит. Вводится новый персонаж – Тимофей Тимофеевич. «Отец» пугала. Он обычный, простой, интересующийся лишь бытовыми вопросами («начнут названивать»), ему важно мнение окружающих – «…чтобы видели, что он ухаживает за дачей».

Наконец взгляд автора переходит к героине. Она вновь одна среди природы. Она любит ее, заботится о своем саде – «Вокруг было уже много запущенных участков, но Елена Николаевна любила свой сад». Только здесь героиня может быть самой собой.

Пространство быта и привычности разрывает «твердая фигура на надежно вкопанной жердине». Елена Николаевна сразу замечает ее. Поразительна мужественность, твердость и уверенность вещи, которая в привычном понимании не должна как-либо поражать воображение. Свою опору героиня нашла как раз в этой вещи. Здесь чувствуется сила во всем, даже в имени – Ермак. Грозный покоритель Сибири. Ермак. Пугало, давшее женщине силы жить дальше, открывшее ей свет и счастье.

Ермак в руках Елены Николаевны практически оживает. Она отдает ему все силы, заботу, любовь, которые не смогла потратить на мужа и детей. В вещи она обнаружила больше человечности, духовности.

Ее душа откликнулась. Ожила. Героиня ждет «встречи» с пугалом, она уже не замечает душащий быт – «забыла обращать внимание на то, что усы мужа становились длиннее…». Ермак приобретал для героини черты живого человека, а муж, наоборот – овеществлялся («говорил…пустопорожними и беззвучными монологами»).

Все острее, пронзительнее к финалу рассказа звучит противоречие между миром Елены Николаевны и миром других людей. Ее мир становится все светлее и светлее – «ранняя и светлая» весна, «ангельское пение» капели, летом будет «рай», героиня испытывает светлое, чистое счастье. И как же груб и пошл мир обычных людей! Пугало сломали. Даже больше – над ним надругались – «…они его порвали, как свинья грелку».

Мучительно Елена Николаевна переживает эту потерю. В страдании она преображается, ей становится доступен весь мир, она чувствует каждый шорох, шелест, трепет живого существа. Она оживает. В смерти от рук Елены Николаевны оживает и Ермак. Он лежит на земле, словно убиенный мученик – тело его истерзано, но лицо светло и нетронуто. Мир опрокидывается. Гармония рушится. Воцаряется хаос. Именно здесь приходит успокоение. Боль уходит.

Финал рассказа сильный, волнующий. Автор смог заставить сердце читателя замереть. Здесь бушуют безграничные силы – небо, стихия. Все они сливаются в образе «красивой русской женщины», которая отныне будет сильной, будет «светиться и улыбаться».

О рассказе «ТТ».

Человеческое одиночество ярко показано и в рассказе И. Ю. Образцова «ТТ». Герой вновь не похож на окружающих. Вокруг него мир бессмысленности, наглости, фальши – будь то спрашивающие дорогу, наглый, бескультурный сосед или соседка, раздающая советы по уходу за яблоньками и лечению головной боли…

Когда-то герой был счастлив. Это было в другой стране, в другой жизни. Сейчас же его все поражает своим бессмыслием – ничего для людей не делается, вешаются лишь безликие таблички, заменяющие реальное дело. Идея с табличками герою понравилась. Но он вкладывал в них душу так же, как Елена Николаевна вкладывала душу в подбор одежды для Ермака. Поиск материала возвращал Тимофея Тимофеевича к временам, когда его дом был полной чашей. Окружающие героя предметы одушевляются, они становятся частью его самого. Как Елена Николаевна, Тимофей Тимофеевич видит в неживом живое, ценит эти предметы больше, чем болтливых, неискренних, вертлявых людей – «…его окружали такие родные и близкие сердцу предметы».

Неслучайно и имя героя, которое отражено в названии. Так же, как и в первом тексте, оно становится ключевым – все значения сливаются в финале рассказа. Здесь перед героем тоже раскрывается тайна, делающая его поистине светлым, счастливым.

О рассказе «Место Васьки бомжа».

В рассказе «Место Васьки бомжа» рисуется похожий тип героя. Это герой-наблюдатель, обладающий своей собственной философией. Но что из этого получается? Он выброшен из привычного течения человеческой жизни. Но он не страдает. Наоборот. Сочувствует «небомжовым гражданам» - «небомжовым гражданам приходится несладко». Его положение позволяет видеть жизнь со стороны, глубже понять ее.

Вновь противопоставляется человек серой массе остальных – «…все становилось понятным, когда наблюдаешь из своего угла, а пестрая масса…превращалась в один нервический поток…». Получается, бомж Васька выше всех остальных? Получается. У него есть свое место. Он не сливается с окружающим пространством.

Добывать еду, искать комфорт – все это мелочи для Васьки. Гораздо важнее – смотреть на мир, искать отличия в людях, пытаться понять их. Бомж видит всю мелочность и грязь проходящих мимо людей. Автор наделяет своего героя четкой, чистой речью. Читатель допущен к мыслям Васьки. И что же он там видит? Чистая литература и философия. Без заумствований. Так, как есть в жизни. Противопоставляется литературной речи бомжа речь людей обеспеченных, «небомжовых» - «слышь», «наезжает», «зависнет», «бабла», «прикинь», «жабит». Невыносимо жутко становится читателю от таких словесных оборотов. И это люди – носители культуры? Люди, считающие себя людьми?

Как и в предыдущих рассказах, истина раскрывается перед героем в финале. Он вспоминает себя – «… не Васька, а Василий. Он раньше был учителем…». Внутренний мир героя не сопротивляется миру внешнему. Там тихо и светло. В конце приходит умиротворение. Спокойствие. Свет.

Рассказы обладают невыразимой пронзительностью. В них тоска по истинным человеческим ценностям сливается со счастьем приобщения к свету. Обычный человек раскрывает его в себе целый мир. Становится его центром. Поднимается над бытом. Обретает счастье.