Журнальный мир

ЗОНА

Там, где смерть ходит близко,
Нам выпало стойкими жить.
Зона красного риска,
Где кровная тянется нить.

Ветер треплет волосья,
Нас хочет стереть и стеречь.
Мы, как в поле колосья,
Что клонятся ветру навстречь.

Пусть взлетает бесстыже
Над миром последняя весть.
Мы хотели быть ближе,
Пока ещё ближние есть.

От Беслана к Норд-Осту…
И далее пепельный ряд…
Не тревожьте погосты,
Где дети и взрослые спят.

Там, где смерть ходит близко?
Не смей на призыв темноты!
В зоне красного риска,
За шаг до последней черты.

* * *

Я – не перчатка и не груша. Я – удар.
И – беркута прицельное круженье.
Господня кара иль Господний дар –
Врагов Христа крушить на пораженье?
И вновь степного беркута полёт
Подобен пуле, устремлённой к цели.
Он по пути такую высь берёт,
Что до него другие не посмели.
Сто вёрст окрест хмельная ширь сквозит.
В лугах шалфея ветер разметался.
Подобный пуле беркут вдаль летит…
…А на руке у вас – ручным казался.

* * *

Качели, замершие в воздухе,
Что это: выдох или вдох?
Для передышки или роздыха –
Переворот, переполох…
Минувшее сомкнулось с будущим,
Ни слёз не ведая, ни зла.
И Родина, примерив рубище,
Стальною розой проросла.
И – строились идеи-крепости,
Искали перемен ветра,
Отринув незавидной крепости
Обломки прежнего «вчера».
И всё-таки, кто мог раскачивать
Летящие из века в век
Качели Родины растраченной,
Что это был за человек?!
Мы сами породили новое,
В железно-страшный век летя,
Войны разгневанно-пунцовое
Жестокосердное дитя.
И пройдено немало, вроде бы.
Но сколько призрачных обид!..
Ветра качельные над Родиной.
…И небо Родины кровит…

* * *

В пространстве, что разбито, как стекло,
Где крошатся осколками уступки,
Люблю тебя надсадно и светло,
Люблю тебя безвыходно и хрупко.

Кольцо на скупку отдала в ломбард,
Но это вряд ли что-нибудь изменит.
Ему и скупщик, кажется, не рад,
Определяя трёхгрошовый ценник.

У скупщика спрошу, почём талант –
Непрошенное в мире достоянье!
И ясень, надорвавшийся атлант,
Мне лист протянет, словно подаянье.

Забыться, никогда не помнить зло,
Не ранить мир улыбчивостью колкой.
Грусть привечать азартно и светло,
Идти по окровавленным осколкам,

Предвидя всё земное наперёд,
Не спрашивать за что, за что мне это?
Любить светло за то, что всё пройдет,
А то, что не пройдёт – то станет светом.

* * *

Не кляни февраль, что сир и пег,
Не кляни законы мирозданья…
Человеку нужен человек
В наказанье или в оправданье.

В одичалом городе пустом
Ты бредёшь на свет иллюминаций,
Думая о важном и простом –
Как за славой призрачной угнаться?

Безразличен к мерам и мирам
И не находя родного места,
Ты бредёшь на лампочный вольфрам
В темноту усталого подъезда,

Перепутав час, и день, и век
В этом суматошном мелкотемье…
Человека лечит человек –
А отнюдь не время и терпенье.

Жаль, что с человеками беда –
Горемычная – со всеми нами.
Идеал – один и навсегда! –
Глупо ищешь днями с фонарями.

Он исчез, безмолвный имярек,
Тот, с кем ты мечтал быть счастлив вместе,
Скучный идеальный человек,
Вывернувший лампочку в подъезде…

* * *

Nemo me impune lacessit¹
Causa semper sumus, non ei,
qui abient, abjiciunt, non amant²

Пусть про нас говорят, мы – парии!
И стихи не главное, в общем,
Мы сидим в прокуренном баре и
На фортуну ничуть не ропщем,

Льём над вымыслом слёзы градовы!
Слезы адовы, крокодиловы,
Грешный мир не спешим обкрадывать –
Пьём разбавленный спирт этиловый.

Как всегда, рифмоплётствуем, глупые,
Завалившись, как снег на голову…
Изучаем людей под лупами
Перед тем, как их сжечь глаголами.

Наши слёзы судьбой обоснованы,
Хоть и льются, конечно, некстати.
Все слова давно зарифмованы,
Всё слова и слова, может, хватит?

Весь словарный запас разбазарен.
И отыгрываться – бездарно.
Посмотрите на нас, мы – парии –
Как звучит-то высокопарно!

Кто поэтской не вышел рожею –
Недоумок, считай, калека.
Правда, важно здесь быть хорошим,
Понимающим человеком?

Мы сегодня чертовски-смелые:
Дружбой преданы, в мифы проданы.
Литпроцесс? – пусть другие делают,
Перепутав подлых и подлинных…

* * *

Новокуйбышев. Бабушка Анна.
Душный август… Прости-прощевай,
Край охранный мой, обетованный,
Вспоминай обо мне, вспоминай!..
Край наследный мой – мир соколиный,
Мой нежданно-негаданный рай.
Домик в листьях отцветшей малины,
Блик остатнего солнца вбирай!
Может, мнится мне, как барабанят
По залатанной кровле дожди,
Иль меня окликает бабаня
Дробным сердцебиеньем в груди?..
Иль туман-атаман Стенька Разин
Снова губит княжну на реке?..
Край соколий, не чувствуешь разве,
То заря-кровяница в строке
Иль студёная Волга-водица
Всё целует заплаканный клён?..
…Ночью что только нам не приснится!
Тихий мой новорожденный сон…
Это чувство вины запоздалой
(Вспоминай меня, край, иногда!) –
Осознать ценность родины малой,
Покидая её навсегда.

* * *

Здесь петляют дорожные дали,
Фонари в полумраке дрожат.
Здесь расхристанный ветер распяли
Или взрезали дождь без ножа…

Здесь на тех, кто столь юн, сколь отчаян,
Путеводные смотрят огни.
И гостей здесь встречают не чаем,
Ближе ближних отныне они.

Перебежная тропка-дорожка,
Порубежные веси-края:
Ехать в сторону счастья сторожко
От другой стороны, где семья.

Уезжают всегда от кого-то,
Было б только к кому уезжать…
Эта странноприимная квота
В двух словах – провожать и встречать.

г. Москва