Журнальный мир

«…Это как магия ЧИСТОГО ЛИСТА бумаги, где в любой момент можно написать стихотворение безграничной гениальности, но почему-то не решается никто»

(В.Пелевин)

Остаток жизни до могилы –

И есть тот самый чистый лист…

О, если б смелости хватило

Его заполнить – как стилист.

По дарованью равный Блоку!

Будь я талантливым как Фет…

Но в той мечте, увы – нет проку:

Я – зауряднейший поэт…

И пусть метафор завыванье –

Последний лузеров приют,

Я все же хрипло – на прощанье –

Куплет Высоцкого спою:

«Несут меня к обрыву пони…»¹

Из рук роняю чистый лист…

И в морге этот лист заполнит

Предпохоронных дел «стилист»

Бессонница

Ночь, улица, фонарь, аптека.

Бессонница.

«Гомер… тугие паруса» -

по телевизору разводят туруса…

И длится эта ночь – длиннее века.

На улице – грохочущая слякоть,

а голова с похмелия трещит…

Как быть?

Достать чернил и плакать!

Воспеть свое похмелие навзрыд.

Не думал я, что стану алкоголиком,

что буду пить с отребьем втихомолку…

А прежде пил с друзьями – и за столиком,

да в ту ли холку?

Выходит, спился я за четверть века…

И завтра повторится все, как встарь:

с утра – в пивбар, потом – сходить в аптеку,

чтоб ночью класть примочки на «фонарь».

***

Дебаты двух знатоков истории в эфире радио «Комсомольская правда» закончились скоротечной дракой. В ответ на хилую интеллигентскую пощечину Сванидзе - его визави Максим Шевченко нанес Николаю сокрушительный нокаутирующий удар.

У фразы «нас история рассудит»

Сегодня есть весомый аргумент –

Его теперь любой историк будет

Использовать в критический момент.

Хороший джеб² (сказалась тренировка!)

Заменит им архивные тома.

Куда важней спортивная сноровка –

Чем кладезь интеллекта и ума!

Баллада о преданном флаге

Болит душа, и гнев сжимает горло…

Ради каких, обещанных нам благ,

Мы предали – трусливо и позорно –

Святыню из святынь –российский флаг?

Да, спору нет – важна олимпиада,

Где на кону медальный урожай.

А там, глядишь, - добрее станет ВАДА,

Загнавшая Россию «за Можай».

И те, кто фантастично бестолковы,

Готовые на подлость – за медаль,

Покорные мудки и колобковы

Покатятся в безоблачную даль.

Ответь мне откровенно, россиянин,

ПолОжив руку на сердце, скажи:

Ты веришь ли, что «правда воссияет»

В том царстве лицемерия и лжи,

Где правят бал макларены и бахи?

…Они, почуяв нашу слабину,

Поснимут с нас последние рубахи,

А МОК найдет, что нам вменить в вину.

Идет война. Бескровная – но все же

Война идет и – взбешен сытый враг,

Которого – до судорог – корежит,

Когда он видит наш трехцветный флаг.

Покоя нет злопамятным беднягам!

Не забывается такое, ну никак:

Предтеча флага – знамя над Рейхстагом,

Политый кровью наш победный флаг.

И, жаждая реванша и отмщенья, -

Как всякий мелкий лузер и слабак –

Враг от бессилия пошел на ухищренья,

Чтоб с глаз долой убрать российский флаг.

Он, выжидая, выбрал время… место…

И действовал уже наверняка –

Так ловит блядовитая невеста

На передок матюху – жениха.

Не получилось в Сирии? В Донбассе?

А мы – олимпиады вас лишим!

…Враг вел свою игру – на высшем классе,

Доступном только шулерам большим.

И наши вожаки не устояли…

(Кто знает «подковерные дела»?)

А СМИ – подобострастно подыграли,

Затеяв в телеящике «бла-бла»,

Где всех нас с упоеньем уверяли,

Глаголом Д. Губерниева жгли –

Мол, флаг и гимн не зря мы потеряли,

Зато медалей кучу огребли!

По «золоту» в десятку не попали?

…Двуличия являя чудеса,

Они – медали скопом посчитали –

В чем гневно обличали USA.

Да не в медалях, собственно, и дело…

Медали и награды – лишь пустяк.

Хочу сказать о том, что наболело –

Про, запрещенный МОКом русский флаг.

Да, без него команда выступала –

С нелепым сокращением «ОАР»³,

Которое – по смыслу – прозвучало

Как «русская команда из ЮАР».

И это – не простое совпаденье:

Стране, команды предавшей свой флаг,

Презрительно откажет в уваженьи

ЮАРовский неграмотный босяк.

…В России – у зажравшейся «элиты» -

Российский флаг сегодня не в чести,

Те, у кого мошна «баблом» набита

Боятся из – за «тряпки» понести

Серьезные убытки и потери.

Российский олигарх отнюдь не глуп:

Не приведи Господь – закроют двери

Ему в заветный Бильдербергский клуб!

Мы сами, россияне, начудили…

Пора решиться нам – на крайний шаг,

И разогнать к чертям ту камарилью,

Что прЕдала и вновь предаст наш флаг!

Короткая встреча

- Привет, как жизнь?

- Только держись… А у тебя?

- С деньгами туго…

…На том они и разошлись,

Не вспомнив имени друг друга.

***

Пустые листочки

Лежат на окне,

Сегодня – ни строчки

На их белизне.

Ни слова, ни строчки…

Таскаю без дела

Свою оболочку,

Обрюзглое тело –

Бездонную бочку

Ничтожных желаний,

Исходную точку

Фантомных страданий.

В его одиночке,

Почти не дыша,

Приемною дочкой

Ютится душа,

Свернувшись клубочком,

Лепечет убогая:

«Ни слова, ни строчки –

Без веры, без Бога я…»

Пустые листочки

В линейку и клетку -

Засохшие почки

Надломленной ветки.

Признание в любви

Душа моя, израненная птица!

В тебя стреляли – тайно и в упор –

СИСТЕМА плюс «физические лица»

И – чудо, что жива ты до сих пор.

Прости меня за то, что так случилось…

Ты светлою была, как майский день,

И для завистников невольно превратилась

В желанную и легкую мишень.

А я, твой незадачливый владетель,

Не смог тебя достойно защитить,

Хоть и пытался – Бог тому свидетель –

Твои раненья водкою лечить.

«В земной юдоли скорби и печали»

Могло ли быть иначе? Ох и ах…

Тебя ведь с моим телом обвенчали

Не здесь, а где-то там, на небесах.

И, не спросивши твоего согласья,

Отправили на Землю прямиком

На поиски таинственного «счастья» -

Уверенным божественным пинком.

Душа моя! Уж скоро нам прощаться,

Мои года уходят – se la vie…

Поэтому – так хочется признаться

Тебе, моей единственной, - в любви.

***

Моим дорогим девочкам-сокурсницам по филологическому факультету Томского государственного университета и Бийского педагогического института 1971-го года поступления посвящается

Пишите, девочки, стихи!

Когда тревога горло сушит,

А в час недобрый – слезы душат,

Пишите, девочки, стихи.

Пишите тайно, неумело,

Скрывая их от чуждых глаз,

Читайте близким их несмело,

До слез смущаясь всякий раз.

Пишите, девочки, стихи,

На ваши годы невзирая,

Мещан ухмылку презирая,

Пишите, девочки, стихи.

Стареть – нелегкая работа,

Для женщин – тяжкая вдвойне.

Но – на войне как на войне –

Всегда проигрывает кто-то.

Нет, время вам не победить –

Его всесилие ужасно;

Вам можно только убедить

Самих себя –

что жизнь прекрасна.

Да, ваша жизнь была прекрасна!

Она прекрасна и сейчас.

Благословите каждый час

За то, что прожит не напрасно.

Благословите жизнь – в стихах,

Мои седеющие девы.

Нет смысла каяться в грехах –

Они достались вам от Евы.

Мужчины, мачо, мужики,

Забыв футбол, забыв покушать,

У ваших ног их будут слушать…

Пишите, девочки, стихи!

Еще раз про любовь

Подслушивал вечер.

Кривлялась луна.

Надменные плечи…

«Пошла-ка ты на…!»

Она усмехнулась:

«Ну что же, прощай..»

И не обернулась –

Хотя б невзначай.

И хлопнули двери.

И стихли шаги.

А я все не верил:

Теперь мы – враги?

На сердце короста

Из черного льда.

Взяла и так просто

Ушла навсегда.

…Недавно приснился

Вульгарнейший сон –

Как я удавился

Резинкой кальсон.

Мелькнула мыслишка:

Была ли любовь?

Прошмыгнула мышкой

И спряталась вновь.

Разбросаны вещи…

КАК ЖИТЬ-ТО ТЕПЕРЬ?!

…А сон мой был вещим –

Поди, не поверь.

Такие нужные слова…

моей Ирине посвящается

Ирина, ангел мой земной!

Чем ты меня околдовала?

Я ведь беседую с тобой

так, словно ты не умирала.

Во и сейчас - мне облик твой

с потусторонними глазами -

рисует в ярких красках память –

такой реальный и живой.

О, если б я сумел забыть

тот черный день –

то воскресенье!

Но мы у памяти – рабы,

и я, увы – не исключенье.

…Уже смертельная болезнь

свои ростки в тебя пустила…

«Скажи, а ТАМ…ТАМ что-то есть?»

взглянув на небо, ты спросила

и посмотрела мне в глаза –

как смотрят маленькие дети…

Я усмехнулся и сказал:

«Забудь, Ирина, бредни эти!

«Тот свет» придумали попы,

Чтоб нас дурачить, понимаешь?

Все это – сказки для толпы…»

«А ты ОТКУДА это знаешь?»

Ее вопрос был слишком тих –

но покачнулась вдруг планета,

и мир вокруг меня затих –

как будто тоже ждал ответа.

Ах, мне бы, дураку, понять,

что я – последняя надежда!

Найти б слова, тебя обнять –

как я обычно делал прежде.

И ты поверила бы мне –

что я спасу, что все устрою -

так верят золушки герою

на белом сказочном коне…

Но не нашлись в тот миг слова –

слова, которые спасают –

ведь их хранит не голова,

они лишь в сердце обитают.

И прозвучала злая ложь:

Я – бодрым голосом кретина –

тебя заверил: «Ты, Ирина,

еще лет сорок проживешь!»

…Потом был онкодиспансер –

врачи, свиданья, запах смерти…

Мир стал туманен, зыбок, сер,

а по ночам – мне снились черти.

Я проклял свой агностицизм,

которым смолоду гордился,

забыл свой гонор, скептицизм,

и за тебя одну молился

неканонично и – убого…

Забросив все свои дела,

я – как умел – просил у Бога,

чтоб ты назло всему жила!

…И только у твоей могилы,

где летом выросла трава,

ко мне пришли под дождь

унылый

те сокровенные слова:

«Иринка, ангел мой картавый!

Прости меня – он есть

«ТОТ СВЕТ»,

где заживем с тобой на славу –

ведь смерти ТАМ –

в помине нет!»

На похоронах

«Смерть – это единственное, что нам не удалось опошлить»

О.Хаксли

Над кладбищем,

вотчиной смерти,

Печально дожди моросят…

Покойный в гробу,

как в конверте

Письмо, - только КТО адресат,

Коль ящик почтовый – могила?

Опустят – и дело с концом…

Размеренно машет кадилом

Священник с безликим лицом

В лицо двум залетным

старухам,

Пустившим слезу в унисон:

«Да будет земля ему пухом…»

Под святый церковный шансон.

А те, кто собрался проститься,

От гроба стоят в стороне,

Пытаясь неловко креститься,

Что всех напрягает вдвойне.

И кто-то прошепчет, отважный:

«Сей фарс повторится, когда

Нас всех – точно так же – однажды

Придут провожать… в НИКУДА».