ЛАЗОРЕВЫЙ АНГЕЛ

«…Где ты, мой ангел лазоревый, где ты?..»

Елена Ковалёва, «Каргополь…»

Лазоревый ангел

В лазоревом небе парит.

Кто верит — увидит

И ясно заплачет навзрыд.

А кто-то небрежно

Смеясь отмахнётся рукой —

И облачко нежно

Сольётся с небесной рекой…

Лишь ясному — зренье,

Лишь верному — вера дана.

Моё поколенье…

Судьба его так холодна!

Кто знает, что стало б со мной

И с такими, как я,

Когда бы не ангел

Над бурной рекой бытия…

Когда-то всё сгинет —

И вновь возродится на свет.

Надменной гордыне

В веках оправдания нет.

Но благостен тот,

Кто безудержно плачет навзрыд,

Когда на лазури

Лазоревый ангел парит…

МАЯК

Кричит маяк

пронзительным лучом,

на крик — туманов шёпот нанизав.

А стаи волн,

болтая ни о чём,

толкаются у скал вперёд-назад…

Густая ночь насыщена водой

и хохотом прибоя о скалу.

И водоросли вьются бородой,

напоминая жидкую смолу.

Вода и крик,

и сутолока скал —

и смех не тот,

и дальше нет пути…

Напрасно луч во тьме тебя искал.

Тебя на этом свете

не найти.

СТАРАЯ БАБА

Стала старая баба бродить по местам,

Где грибы собирал я обычно.

И торчат мухоморы засохшие там,

Где ждала меня прежде добыча.

Только ворох листвы на остывшей земле

Покрывает сучки под ногами.

Едкий шорох — в туманом насыщенной мгле…

Не ходить мне уже за грибами.

Словно роком злосчастным её принесло

В дни мои, и часы, и минуты.

Как, скажите, прознала она, мне назло,

Все дорожки мои, все маршруты!..

Неужели оставить она не могла

Мне одну сыроежку хотя бы!

Это сколько ж в тебе холодящего зла,

Осень, дряхлая старая баба!

ПОДБИТАЯ ПТИЦА

Я видел подбитую птицу.

Она молотила крылом,

За небо стремясь зацепиться.

Но крепко держал перелом.

Казалось, нет силам предела.

Чуть-чуть бы — и птица взвилась!

Но смертная мука глядела

Со дна стекленеющих глаз,

Безудержно меркли в которых

Зарницы высокой мечты,

Разливы бескрайних просторов,

Открытых глазам с высоты…

И, памятью дали осиля,

Увижу, как, Бога моля,

Все рвёшься ты к небу, Россия,

Подбитая птица моя.

МОНУМЕНТ

На этот танк ещё мальчишкой

Я залезал из баловства.

И люка башенного крышку

Приподнимал едва-едва.

Теперь и рад бы влезть на башню,

Лугам панамой помахать… —

Да позабылся день вчерашний,

А время течь не хочет вспять…

Возвышен танк на пьедестале

Который уж десяток лет.

А грозных боевых баталий

Давно растаял дымный след.

Покрылся ржой ленивый барин,

Но мне его — не пожалеть:

Судьбе за то я благодарен,

Что танки начали ржаветь.

***

Не умирать бы людям — никогда!

Да что же так мала моя планета,

Что всех живущих вечные года

Не в состоянье разместить — хоть где-то?!

И я бы жил — и кое-что успел

До вечной тьмы на этом свете сделать.

И никакой физический предел

Мечте не смог бы ограничить смелость…

Ценил бы в жизни — лишь природы суть

И всю любовь, что только есть в наличье…

И с кем продолжить путь,

Не думал бы о возрастном различье.

***

Пристёгнуто небо к земле горизонтом,

Приставлена к небу земля.

И небу теперь — не летать беспризорным,

За ним наблюдают поля.

Вот так и меня не отпустят, наверно,

Едва ли за небо прорвусь.

А раньше — умел над землёй вдохновенно,

Как пепел, развеивать грусть.

А раньше любил — сквозь бездонное небо

Летать за пределы мечты…

Зачем же, скажи, на какую потребу

Весь мир обездвижила ты?

МЖУТЬ

В полумраке полуночных красок,

Подавляя желанье уснуть,

Протекает меж явей и сказок

Немудрёная реченька Мжуть.

Словно прячась от глаза лихого,

Тянет речка извилистый путь

То по днищу оврага глухого,

То под камни ныряя, как ртуть.

Неприметней не сыщешь речушки,

Пронизавшей моё забытьё,

И Протва, словно мама-старушка,

Принимает в объятья её.

Сумрак тихо в окошко сочится,

Лаской стелется ночь по углам.

И поняв, отчего мне не спится,

Делит речка весь мир пополам.

Пробираясь промеж половинок,

Укрывает питомцев своих

Под зелёною кожей кувшинок

И под белыми чашками их.

По деревне, сползающей с кручи,

Петухи спозаранку вопят.

А в избушке, седой и дремучей,

Поутру половицы скрипят.

Провожаемый взрывами лая,

Рыболов, отрешась от забот,

Вдоль заборов косых замирая,

На свидание с речкой идёт.

А речушка сама непрестанно,

Как невеста, тиха и кротка,

Ждёт, прикрывшись фатою тумана,

Своего жениха — рыбака.

Видно, в том её доброе счастье,

Чтобы кто-нибудь сквозь забытьё

Посидел с поплавочною снастью

Над приветливой гладью её.