Журнальный мир

ШАНА ТОВА

Вдруг телефон звонит в ночи
С окна,
И чей-то голос мне кричит:
«Шана…»

Речь далека, она слышна
Едва;
Я разбираю лишь: «Шана
Това…»

Откуда был, мне не понять,
Звонок,
И что ещё он мне сказать
Не смог?

Но дольку яблока я в мёд
Макну –
Пусть подойдёт тот, кто поймёт,
К окну.

Шана това уметука! –
И всё.
Жизнь коротка, словно строка
Басё.

* * *

Дорожка жизненных ступеней
Из пункта А до пункта Б…
Побед? Иль, может, поражений?
Но в лабиринте отражений
Их цепь волшебных изменений
Известна лишь одной Судьбе.

Вдруг замыкается контакт,
Переменив Судьбы полярность,
Кто был талант – теперь бездарность,
В шик превращается вульгарность
И небылицей станет факт.

Судьба – безжалостный судья,
Она не знает сожалений,
Но хуже прочих откровений –
Что среди всех твоих свершений
Нет ни побед, ни поражений,
А только битая ничья.

ВЕНЕЦИЯ

Памяти И. Бродского

Облака обретают отточенность,
Отражаясь в стоячей воде;
Наших странных судеб приуроченность
Замыкается в слове «нигде».

На причуды такой географии
Невозможно списать и забыть
Лапидарность любой эпитафии,
И тире, словно тонкую нить,

Протянувшуюся между датами,
Неподвижными, словно столбы,
Устремлёнными в вечность цитатами
Из прочитанной книги судьбы.

Лишь канцоны звучат отголосками,
Да гондола, как плуг водяной,
Нарезает каналы полосками,
И дворец, как немой часовой,

Молчаливо вздыхает над бездною,
Застегнув отвороты окна,
Да ограда, ажурно-железная,
Как на кладбище ночью, черна.

* * *

«Внуково» закрыто облаками,
«Боинг», отыскавши в них проём,
Вдруг туда ныряет вместе с нами
И как будто зависает в нём,

И, ослепнув в грязно-серой каше,
Мы глядим в поблекшее окно,
И тревожны ощущенья наши,
А других, к несчастью, не дано;

Но, проткнувши облачную вату,
Самолёт выныривает в свет –
До земли ещё далековато
И причин для опасений нет.

Как типичен этот частный случай,
Как обыден жизненный обман –
Горизонт затянут мутной тучей,
А в иллюминаторе туман;

Только в жизни всё совсем не гладко:
Нет пилота – думай головой…
Ладно, «Боинг», впереди посадка.
Как-нибудь пробьёмся. Не впервой.

РУКОПОЖАТЬЕ САТАНЫ

Рукопожатье Сатаны

я ощутил сегодня днём,

Незваным гостем он пришёл

в гостеприимный шумный дом,

Принёс бутылку коньяка

для украшения стола,

Была рука его легка,

его печаль была светла;

Пленяли в нём и глубина,

и обходительность манер,

Он покорил всех наших дам,

как настоящий кавалер,

Он говорил за тостом тост,

казалось, зная всех давно,

Неотразим, как Д'Артаньян,

изыскан, словно Сирано;

Он извергался, как вулкан,

он изливался, как фонтан,

Не отпуская, как капкан,

окутывая, как дурман.

Любой из нас его приход

воспринял, словно тайный знак,

И душу продал бы ему,

и даже отдал бы за так,

Чтоб только он не уходил,

чтобы остался среди нас,

Чтобы продлить чудесный день

и отдалить разлуки час.

Но он простился и ушёл,

и предложения отверг,

И лишь с улыбкой обещал

вернуться как-нибудь в четверг…

И новый облик Сатаны

стал откровеньем для меня,

И с той поры горит в душе

частица странного огня,

И ожидание чудес

туманит кровь по четвергам,

И всё труднее мне теперь

смотреть в глаза моим богам.

ОТРАЖЁННЫЙ МИР

Воздух предутренний прян и тих,
Ветер смолк, оробев;
Мир, отражённый в глазах моих,
Существует сам по себе.

Где-то в кустах затаился страх,
Тени глядят в окно;
Мир, отражённый в моих глазах,
Разглядеть, увы, не дано.

Жизнь вынуждает идти на рожон –
Дело, видимо, в том –
Мир, что в глазах моих отражён,
Соблазнителен, как фантом.

Он не отдаст нам себя всего,
Словно оксюморон,
Я, отражённый в глазах его,
Столь же реален, как он.

* * *

Памяти моего друга А.Б.

Порою мы твердим: жизнь хороша,
Не думая о том, что это значит;
Жизнь хороша – не может быть иначе,
Когда живёшь, волнуясь и спеша;
Жизнь хороша – мы боремся, живём,
Штурмуем развлеченья и задачи,
А дни несут добычу и удачи,
Сулят приобретенья день за днём.

Стареем мы, косую сажень плеч
Обуздывают мелкие невзгоды,
И хоть летят стремительнее годы,
Жизнь начинает медленнее течь.
И, перестроясь на минорный лад,
Поймёт любой, тупица или гений,
Что наша жизнь – не цепь приобретений,
Она, скорее, череда утрат.

Не удержать утраченных друзей
И не восполнить обретеньем свежим:
С годами обретаем мы всё реже,
А вот теряем чаще. И больней.
Друзья уходят, все до одного…
Что их держать – мы им даём свободу,
И на дорогу, словно бутерброды,
Кусочки сердца режем своего.