Стихи
Стихи
МОРСКОЙ ТРАМВАЙ ИЗ АЗИИ В ЕВРОПУ
Из России в Россию плывёт катерок
Чрез пролив, что далече когда-то
По январскому льду князь ли Глеб пересёк.
Тыща лет — только камень и дата.
В лето, Боже, какое-то — я, имярек,
Проплываю по старому курсу
На корме средь мешков, где небритый абрек
Щурит глаз и грызёт кукурузу.
Где болгарские перцы в корзинах скрипят,
И старухи, что клушки-наседки,
Охраняют коляски: там вместо внучат
Гроздья — только что снятые с ветки,
Там пушистого персика розовый ворс,
И арбузы в пижамах курортных.
Ветер торга и табора на борт занёс
Разнокрашенный говор народный.
Говорят, что нас встретит чужая страна,
Здесь Тамань, а за морем — таможня.
Говорят, что очнулся от сна Сатана,
Невозможное — снова возможно.
Я плыву и не знаю: зачем так давно
Нам назначено странствие это…
Просто-напросто, просто — дурное кино,
Закольцована старая лента.
Просто-напросто, просто… Но просто ли то?
Нет, не просто, не пусто, не глухо.
Греку даст сигарету красавец-бато,
К туркам сядет хохлушка-старуха…
Из России в Россию… А море шумит,
Катер борется с ветром наверно!
И не кончен ресурс. И не выбран лимит.
И жива наша вечная вера.
И всеобщего счастья златые ключи
Не потеряны в бешенной сече.
…Тыщу лет уж стоит на пороге Керчи
Русский храм Иоанна Предтечи!
17 августа 1994
***
Тигроподобные осы роем вьются над горой тучного злато-лилового винограда. Спрашиваю у уличной торговки: «Почему этих зверей не отпугиваете? К вам покупатель близко не подойдёт». «Подойдёт! Если осы вьются, значит виноград медовый. Сахарный».
Мессершмиты, как осы, поют над дворцом Митридата,
И закатное золото гроздьями ткёт виноград,
Пыль Европы и Азии смешана с кровью солдата:
Обелиски и кости на тысячи стадий назад.
Понт Эвксинский кипит, жадно тыкаясь в вымя Тавриды.
Над Таманским заливом упругая синяя зыбь.
Арианский монах собирает у моря акриды,
Да простудно кричит на лиманах забытая выпь.
Что-то стронулось в мире. И время, как старая кладка,
Рассыпается в пальцах песчаник, саман, известняк.
Лишь разбитый кувшин, лишь вина золотая облатка,
И на синей глазури — лишь чайки парящий зигзаг.
Над лучом маяка полыхают небес аксамиты.
Мир навылет сквозит — грохот гусениц, топот подков.
Митридат упадает на меч… И горят мессершмиты…
И суровый монах всех оплачет во веки веков…
16 августа 1994
***
Приближается край… Но не хочется верить.
На краю затоскую о крае родном.
А Потерянный рай назван именем зверя,
А грядущий Эдем мечен страшным числом.
Я был вдрызг одинок без любви и России.
Я был просто дурак, обречённый на жизнь.
Но, прозрев, я объят тьмою невыразимой,
Где позор на разоре и злоба на лжи.
Треугольная мгла в треугольном убранстве —
Этот проклятый знак врезан в сердце стране.
Шесть грехов бытия.
Шесть зияний в пространстве.
Шестипалый захват, что присущ Сатане.
А меж тьмою и мной — только крестик нательный,
Только слово прощенья за ради Христа.
А иначе не снесть этой муки артельной,
Этой трассы над бездной, что страхом пуста.
25 августа 1994
ГОЛОС ДРЕВНЕГО ПОЛЯ
Есть ли какое подобье тебе, предрассветное степи дыханье?
Эта начальная тёмная дрожь, эта остуда в груди…
Вот уже тронуло ветром поля, колыхнулись овсы и пшеницы,
Облако зреет на гребне зари, слышится ржанье коня.
Вот уже вновь возникает во мне в нескончаемом рокоте славы
Давняя-давняя песнь, древняя-древняя жизнь.
Снова мне чудится дивная весть в набегающем гуле пространства.
Что так далёко поёт? Что так высоко звенит?
1985