Журнальный мир

***

Смотрю на снег — и взгляд не оторвать!

На что ещё так можно засмотреться?!

Так начинаешь бренность понимать

Всего…

Сильнее грусть.

Сильнее бьётся сердце.

Грусть оттого, что время так бежит,

Что ни один пейзаж не сохранился.

Как изменился мир!

Как изменился быт!

Как изменились мы!..

Как снег не изменился!

Быт стал чужим,

мир стал ещё грустней,

Душой мы стали одиноки,

А за окном всё тот же добрый снег.

Глубокий снег —

предвестник дум глубоких!

Представлю:

степь,

позёмка,

бег саней.

На тройках прошлого выскакивают тени!

Но кто же там желанней? Что ясней?

Всё тот же снег.

И Пушкин!

И Есенин!

Наш снег идёт! Он вырвется из тьмы

Веков.

И правнук мой на лыжах пробежится!

Мы всё сметём! Всё раздербаним мы!

Но снег пойдёт, и что-то сохранится.

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН

Моей Марианне Андреевне

И вот понеслось, полетело!

И видит поэт наяву,

Как его — Есенина — тело

Для прощанья везут

в Москву.

Ему ль — с потерями

да утратами —

Не знать — сам задирист

и лих —

Убитый дегенератами

Как он важен для них.

Как в своём кабинете

Среди гвоздик, хризантем

Приплясывает на паркете

Царь всея Руси

Лейба Бронштейн.

Как мудрёную отсебятину,

Крестясь на собачий лай, —

Поэтическую дохлятину

Смиренный мычит

Миколай.

А я жил в России, где все

в порядке,

Где негодяи всегда ловки,

Где лишь изредка резче

свои трёхрядки

Растягивают мужики.

Не ругайтесь! Такое дело:

И видит — видит поэт наяву,

Как его — Есенина — тело

Для прощанья везут

в Москву!

Потрепала житуха изрядно.

И странны

Снеги — не как всегда.

Получается: лишь

две Анны

Остаются с ним на века.

ЛЕСНОЙ ЦАРЬ

Любимому сыну Валериану

Моим стихам, написанным гортанно,

Как цокот птичий, засвист трелевой,

Не достаёт ракетниц и фонтана

И новгородской свары вечевой.

Филолог-Бог, кудесница Марина,

Когда птенец проклюнется вот-вот,

Моим стихам не то что магазина —

Листа бумаги даже не найдёт.

В них птица вещая — привычная ку-ку,

Как дата смерти на чужом веку.

Поэт не Жуковский и царь не лесной,

Чьи дочери-ветлы — чужой стороной.

Мой царь Лесной, а вдруг… и Вы нам

Земных забот?

Моим стихам, моим грехам и винам

Найдётся свой народ.

КОНЁК-ГОРБУНОК

О чудо — на конька садиться,

Кита на удочку поймать!

Для снов годилась мне Жар-птица,

А для стихов — тетрадь.

Но горбунок умчался в дали,

Когда взашей

Меня из юности погнали

Бессмертный лысенький Кощей

И та, что род в литературе

Не различает нифига,

Зато о модах балагурит —

Старушка вечная Яга.

По-современному отжали,

Ведь ихней мудрости — века!

Какие выдержат скрижали

Весь путь Ивана-дурака?!