Стихи

Стихи

УЧИТЕЛЬ

 

Для неучей в оценках стоек,

Когда их знания малы,

Ученикам не ставлю двоек,

Пишу всегда в журнал колы.

 

Я верю, что души задворки

Не поздно к свету двинуть вспять,

Колы в журнале на четвёрки

Легко потом переправлять.

 

БОМЖ

 

Давно изжёван, смят и сник,

Вонючий дух за ним струится шлейфом,

Бредёт нелепый юноша-старик

В одной одежде: что зимой, что летом.

 

Давно ушла причин и следствий связь,

Но машинально, с давней жизнью в смычке,

Он, прежде чем присесть в земную грязь,

Газетку подстилает по привычке.

 

НЕДОТЫКОМКА

 

В Иванову ночь, предварительно рухнув с дуба,

Пришла, не стучась и не снимая сапог,

Великолукская Недотыкомка Фёдора Сологуба,

Провинциальных пьяниц и упырей божок.

 

Пьяно покатывалась в мятом борщевике,

Икала лягушачьей захлёбывающейся икотой,

А потом сгинула, даже не сказав «о'кей»,

Словно оборванная ударом бутылки нота.

 

От ругани оглохшие, еле успев изнемочь,

С разбитыми рожами лихо плясали на святцах,

И понимали: была бы немного длиннее Иванова ночь,

То никому бы рассвета уже не дождаться.

 

ИЗБА

 

Как завещали нам отцы,

Рубили избы на века.

Просели нижние венцы,

Но дом стоит ещё. Пока.

 

Он в землю врос, как свой народ,

Не вечен в поле даже дуб,

Ещё и крыша не течёт,

Но покосился древний сруб.

 

Просел отцовский материк

До самой матушки-земли,

К сырой низине сруб приник,

Размякли брёвна, отошли.

 

Его забыли в кураже,

Где мир — давно уже борьба,

Стоит живая, на меже,

Но обречённая изба.

 

Ввысь поднимается трава,

Чтоб всё закрыть в один из дней,

Ещё жива, уже мертва

И оттого ещё больней.

 

Лишь иногда притормозит

На серебристом БМВ

Хозяин края и глядит

На брёвна мокрые в траве.

 

НЕИЗВЕСТНЫЙ СОЛДАТ

 

Качнулся неба тяжёлый жернов,

Перемалывая стволы берёзок-костей,

Меня убили даже не подо Ржевом,

А в каком-то болоте, на какой-то версте.

 

На безымянной высотке, не обозначенной на карте,

У какой-то тропинки, где железнодорожный тупик.

Думал, не дамся, да не вышло фарта,

С разбега навечно к земле я приник.

 

Плюхнулся в лужу у самого болота,

Мы штурмовали высотку, нам сказали «Пора»

И фриц скосил меня тогда из пулемёта,

Бегущего с сапёрной лопаткой и с криком «Ура!».

 

Политрук говорил: «На подходе новые тыщи,

Резервы готовы и нужно лишь простоять чуть-чуть».

Их я не видел, только захлебнулся в кровище,

Землёй затыкая разбитую грудь.

 

Без слёз и поминок, умер сразу на месте,

Никого не спас, не добежал, никому не брат.

Матери вышлют бумажку, что пропал я без вести,

Вещи поделят соседи, комнатушку жильцы уплотнят.

 

Был и не был, что в голом остатке

До того, как качнулись в глазах деревца?

Пробежал пару метров с сапёрной лопаткой,

Да и те не успел пробежать до конца.

 

Говорит мне трава: «Не грусти, не напрасно

Ты погиб, ты — герой, ты остался в пучине атак».

Шелестят мне берёзы: «От тебя наше небо так ясно».

А чего мне ещё остаётся. Пусть так…