Стихи
Стихи
***
По заросшей лестнице пройдёшь,
Увидав её издалека.
Прошуршит по небу то ли дождь,
То ли крылья тронут облака.
Вот и всё, и нет ни слов, ни сил.
Только и запомнишь, что — «живу»,
Только и сумеешь, что носил,
Сбросить на иссохшую траву.
И когда придёт дурная весть,
Полыхнув оставленным быльём,
На ступени сбитые присесть,
И молчать, и думать о своём.
Чтоб качались клёны, как в бреду,
Сучьями корявыми грозя,
На краю, где страшное «дойду»
Тяжелей подспудного «нельзя».
Сладко им, не ведающим зла,
Горечью до корня изойти,
Отмеряя кольцами ствола
Вехи непройдённого пути.
Видишь — ничего и не сбылось,
Но уже не горько от того,
Словно ты и смерть прошёл насквозь,
Ощутив с ней тайное родство.
***
Это мы, Господи!..
Константин Воробьев
В небольшом библиотечном планетарии,
На десятом непромытом этаже
Мне три раза рассказали про Швейцарию,
А к чему — теперь не выдумать уже.
В планетарии незапертые форточки,
Подоконники с облезлой белизной.
Мы, как дети, у стены сидим на корточках,
Рассуждая про войну перед войной.
Всё запомнится от ферта и до ижицы:
Синий месяц в отражении стекла,
Зоопарковые книжечки и книжицы
На алтарных незастеленых столах.
И спокойствия не выдумать красивее,
И печали безнадежнее, чем та…
Это мы — пока ещё такие сильные —
У подножия последнего креста.
***
В моём как будто уютном мире
Горят торшеры в согретых кухнях,
И пахнет дымом в сырой квартире,
И тесто в кадке закрытой пухнет.
В моём созвездьи как будто праздник,
Столы накрыты — сыры, компоты.
И я гостей пригласила разных,
Но всё как будто бы нет кого-то.
Застолье. Пир виноградных песен.
Салат прокисший. Угар дремучий.
И мир по-прежнему так же тесен,
И правит им то судьба, то случай.
А в небоскрёбном — напротив — доме
Пластает небо по крыше ветер.
Срывая камни с разбитых кровель,
Ломая рёбра промокших веток.
И вроде некому здесь перечить,
Своя мелодия ближе к телу.
Но так хотелось успеть за вечер
Всё, что за жизнь успеть хотелось.
***
Светлым снегом улицы припорошены,
И беда живёт за семью замками.
Так и мы, любимая, лишь к хорошему
Привыкаем, Господи, привыкаем.
…И везде он — твой бесконечно маленький,
Безнадёжно великий, железно-хрупкий…
Под косынку — косы, на ноги — валенки,
И опять в ворота да в переулки
С нутряным — весна непременно сбудется,
Расцветут пролески, заплачут крыши.
Потому тебе и поётся-любится,
Потому-то ты и живёшь, как дышишь.
И неважно, что там случится в будущем —
К январю, июлю, апрелю, маю…
Я ведь знаю, какими словами любишь ты,
А какими — плачешь. И мир твой — знаю,
Что он весь — обломок крылатой лопасти,
Где блестит, на ветру искажаясь, солнце, —
Не стоит у края бездонной пропасти,
А сорвался
или
вот-вот
сорвётся.