Стихи
Стихи
MARE NOSTRUM
У сомнительных хозяев на постое,
Не стремлюсь с холодным берегом расстаться.
Это море, световидное, пустое,
Размыкает неподвижное пространство.
Двуединая, простая панорама,
Море – небо, два раздольных побратима,
Волны катятся от пристаньки Бат-Яма
До магических Венеции и Рима.
День за днём в страну забвенья поспешает,
Жизнь проходит – вот и осень пролетела,
Но таинственно и грустно утешает,
Что душа имеет море, кроме тела.
Что она готова вспыхнуть и разлиться,
Потеряться в бесконечности опасной,
Зависая бестолковой, лёгкой птицей
Над колеблющейся густо-синей плазмой.
* * *
Знаешь, до того, как мы умрём,
Выспимся в земле заговорённой,
Я б хотел над сильным декабрём
Полетать блуждающей вороной,
Помахать растрёпанным лесам,
Постучать по мокрому карнизу,
Поискать по птичьим адресам
Дождевые свитки из генизы.
Велико могущество дождя,
Корневая сила непогоды.
Жизнь и смерть, свобода и нужда
По нему отсчитывают годы.
Оживает помнящий о нём,
Прямо с неба льёт ему удача,
Лишь одни деревья под окном
Плачут и качаются от плача.
НА ТЁМНОМ ПЕСКЕ НАГАРИИ
В.А. Малахову
На тёмном песке Нагарии,
На жарких её берегах
Века и миры круговые
Стоят с узелками в руках.
Опять финикийцы и греки,
Везущие охру суда,
И можно вернуться навеки,
Навеки вернуться туда.
Кто верит, что бурное море
Проплыл Одиссей на плоту?
Зачем-то при каждом повторе
И горько, и пряно во рту.
Путь медленный, сирый, упорный,
Всё глубже и реже гребки.
Два паруса – белый и чёрный –
Пускаются вперегонки.
Волна поднимает Элладу,
А золото тянет ко дну.
Довольно Харону в уплату
Оставить монетку одну.
Кончается теодицея.
Разбиты таблички богов.
Качается плот Одиссея,
И чайки кричат с берегов.
* * *
Зловещая пыль поднялась,
И улица вмиг опустела.
Так Яффо раскрыло для нас
Горячее, тесное тело.
Лишь солнце, как в те времена,
Сидит на слепящем престоле.
Лишь выгода или война.
Конец мифологии, что ли?
Судьба у корысти в долгу,
И гибель иного фасона,
И горбится на берегу
Дырявая шлюпка Ясона.
ПРАЗДНИК
Неистовая девочка, Лилит,
Глаза из мрака, волосы из молний!
Оставь его, так Бог ему велит –
Дробиться в поколениях безмолвных.
Ты, как невеста, утро стерегла.
Ты гордая, прямая, непростая.
Другая, отломившись от ребра,
Пускай к ночному корню прирастает.
Что, досмотрел тоскливое кино
Кровавых драм и родовых историй?
Не каждому печалиться дано
О вольной смерти, о слепом просторе.
Взгляни, моя подруга, это мы,
Бедны, больны и никому не любы,
В пустыне обнимаем ноги тьмы,
Целуем время в сомкнутые губы.
Когда гнилая внутренность болит
И ноет память, сросшаяся криво,
Я думаю о празднике Лилит,
Устроенном на берегу залива.
ЛИКАОН
Эллада Риму щедро отплатила
За гордый вид и вежливый разбой,
И снова у подножья Палатина
Волчица кормит мальчика собой.
Сын вырастет – сожжёт библиотеку,
Но барельеф разбитый соберёт,
Где, как волчонок, Зевсу на потеху
Он собственные внутренности жрёт.
Страницы почерневшие листая,
Не спит ночами мёртвый Ликаон.
Тогда за вожаком приходит стая
И рыщет между статуй и колонн.
Когда же утолят чужую муку
Людская боль и волчий аппетит,
Отдёрнет Гея царственную руку,
Надменный Зевс лицо отворотит.
НА РЕКАХ ВАВИЛОНСКИХ
И сидели они у кощунственных врат –
Ни единого слова с врагами!
Вавилонские идолы – Тигр и Евфрат –
Протекали у них под ногами.
В сокровенном молчании ждали зарю,
Возвращения ждали бессонно,
Но изменник нашёлся и выдал царю
Заунывные песни Сиона.
Синим пламенем бездны орнамент блестел,
Псы и люди теряли рассудок.
На поганском пиру танцевала Эстер
И пила из священных сосудов.
Среди ночи опасный глагол сотрясал
Неуклюжие своды и стены.
Научили тебя – так воспой, Балтасар,
Песню гибели, песню измены!
Ты исчислен и взвешен и найден пустым,
Хоть направо беги, хоть налево,
Потому что мы в собственном доме гостим,
Должники иудейского гнева.
А когда разочтёшься и будешь убит,
Как положено древним солдатам,
Ты услышишь из ямы, как стража трубит
И кричат пастухи над Евфратом.
* * *
Мальчик мой, ты умер, как мужчина:
В пламени исчез.
Родина – пустыня, а чужбина –
Вырубленный лес.
Хорошо видны в лесном пожаре
Никакие свитки и скрижали
Больше не спасут.
Шелестишь надломленной тростинкой
У былой реки.
Крутятся запиленной пластинкой
Адские круги.
И летит чужая эскадрилья
Над землёй врагов –
Ангелы, что складывают крылья,
Падая в огонь.