Стихи

Стихи

НА МАСЛИЧНОЙ ГОРЕ

 

На Масличной Горе, над садом Гефсиманским,

Где плачущий Иисус о Городе скорбел,

Под куполом Слезы – в часовенном пространстве

Паломник из Литвы псалом латинский пел.

Притихшая толпа прожженных атеистов

С буклетами в руках, где датировка мест,

Застыла для певца, внимая акафисту,

Забыв о суете, готовая на крест.

Часовню заполнял – торжествен и неистов,

Прозрачен, как слеза, – под куполом парил,

Случайного певца так верен голос чистый,

Как будто сам Иисус им что-то говорил.

Неузнанный псалом – нечаянная милость.

Скульптурность у окна алтарного креста.

И Храмовой Горы угаданная близость –

И воскресает лик распятого Христа.

Застывшая толпа российских эмигрантов –

Латинские стихи ясны без толмача.

Поет седой литвин – немыслимо талантлив,

Горит пред алтарем высокая свеча…

 

КАК ЭТОТ ЗВУК ТЕПЕРЬ ВЫСОК И ЧИСТ…

 

Мое перо, клюющее с ладони…

Т. Риздвенко

 

День отошел. Дневная суета

Почти окончена.

Часы пробили полночь.

Спокойно спит святая простота,

Сопит себе и не зовет на помощь.

Последнюю посуду перемыть,

За кýхонным столом присесть с тетрадкой

И вслушаться в серебряную нить,

Весь день в тебе звучавшую украдкой.

Как этот звук теперь высок и чист…

Застыть на миг в стремительном наклоне –

И вот уже летит на белый лист

Твое перо, клюющее с ладони…

 

МАЛЕНЬКАЯ БАЛЕРИНА

 

Она танцует без поддержки,

Ее удел – дивертисмент.

Но в строгом зале нет насмешки

И слышится аплодисмент.

Сегодня это – не овация,

Рукоплесканья и обвалы.

Но знатоки оценят грацию,

И чувство передано залу.

Всего один цветок – мальчишкою

На сцену брошенный с галёрки…

Единственною фотовспышкою

Зал ослепляет гастролёрку.

И ничего еще не ведомо,

Но воздух полнится предчувствием,

Что совершается победа

Над временем и над искусством.

Что этой девочке – из месива

Дано подняться на пуантах,

Немыслимое равновесие

Найдя для жизни и таланта.

Но даже если в поколении

Она запомнится, даст Бог, –

Для Вечности одно мгновение

Наш долгий, долгий, долгий срок…

 

КАК ХОРОШО НЕ ТОРОПИТЬСЯ

 

Как хорошо не торопиться

И пару раз в неделю – всласть

Над тем единственно трудиться,

Чтоб в поколеньях не пропасть.

Чтоб Леты мерное теченье,

Когда придет известный срок,

Не унесло того мгновенья,

В котором образ твой высок.

В котором есть еще на свете,

Твоей причастные судьбе,

Чужих детей, быть может, дети,

Так странно близкие тебе,

И кто-то юный – кто отмечен

Высоким, детски чистым лбом,

В окне высвечивает в вечность

С твоею книжкой за столом.

 

СНЕГ В РИГЕ

 

Гордый город горбит крыши,

Гордый город тронет душу –

Ночь и снег, и шаг неслышен…

Ночь и снег бесшумный слушай.

В узких улицах булыжных

Ночь. И снег белеет блёкло.

Ночь и снег. Под шаг неслышный

Слушай теплоту у окон.

В узких улицах от окон

Приглушенный свет на снеге.

Заворачивает в кокон

Блеклый снег булыжник пегий,

Обволакивает город,

Как пушистым одеялом.

Лишь из окон Вагнер-холла

Тихо музыка звучала…

Старый город горбит крыши –

Чистым звуком тронет душу.

Клавесин… Почти неслышен…

Ночь и снег. Застынь и слушай…

 

ПОЙДЁМ ПО ПАРКУ, МИЛАЯ…

 

Пойдем по парку, милая, –

Туда, где меж берёз,

Алеет лист осиновый,

Единственный – до слёз…

 

По листьевόму, жёлтому,

Я, как лесной колдун,

К сияющему, зорнему,

Веду тебя, веду.

 

Чтобы, возникший в шорохах.

Среди осенних запахов,

Он вдруг метнулся сполохом

В зрачки твои распахнутые,

 

И навсегда осталось бы

В душе воспоминание –

Как ярок лист опаловый

Был в пору увядания.

 

ПАМЯТИ АЛЕКСАНДРА ГАЛИЧА

 

Ах, – нещадно трещали цикады,

О вещах оповещали – не вещных.

Не во щах – верещали – награды,

Не в существенном – в несуетном, вечном…

 

Мы ж и выбрали тот путь – не пищали,

Освещали его чуть не лучиной.

И стреляли в нас отнюдь не пищали,

Посвящая нас, мальчишек, – в мужчины.

 

Просвещали нас прямые подонки –

Били морду, материли площáдно,

Улещали – мол, какие потомки,

Будьте проще, мол, – просите пощады.

 

Может, кто-то и просил, – но не чадно,

Обжигая, догорали лучины.

И отметили наш путь беспощадно

Преждевременные наши кончины.

 

Мы во тьме теперь лежим – и не дышим.

Кто в Потьме лежит, а кто – под Парижем.

И кладбищенские жирные мыши

Просвещают нас по части престижей.

 

В той Большой Стране – от края до края

Сколько раз мы собирали котомки…

Но пророчества сбылись вертухая

Нас давно не вспоминают потомки.

 

Так о чем там верещали цикады,

О каком таком – несуетном, вечном…

Мы лежим – не ожидаем награды.

Но зажгите поминальные свечи…

 

МЫ ВСПАРЫВАЕМ НЕБОСКЛОН

 

Я несомненно заземлён –
Не создан для полёта,
И ты, наверное, мой сон,
Дарованный за что-то.

Мы вспарываем небосклон
Маршрутом неизвестным –
И мой тебе земной поклон,
Земной, а не небесный…