Стихи
Стихи
НА МАСЛИЧНОЙ ГОРЕ
На Масличной Горе, над садом Гефсиманским,
Где плачущий Иисус о Городе скорбел,
Под куполом Слезы – в часовенном пространстве
Паломник из Литвы псалом латинский пел.
Притихшая толпа прожженных атеистов
С буклетами в руках, где датировка мест,
Застыла для певца, внимая акафисту,
Забыв о суете, готовая на крест.
Часовню заполнял – торжествен и неистов,
Прозрачен, как слеза, – под куполом парил,
Случайного певца так верен голос чистый,
Как будто сам Иисус им что-то говорил.
Неузнанный псалом – нечаянная милость.
Скульптурность у окна алтарного креста.
И Храмовой Горы угаданная близость –
И воскресает лик распятого Христа.
Застывшая толпа российских эмигрантов –
Латинские стихи ясны без толмача.
Поет седой литвин – немыслимо талантлив,
Горит пред алтарем высокая свеча…
КАК ЭТОТ ЗВУК ТЕПЕРЬ ВЫСОК И ЧИСТ…
Мое перо, клюющее с ладони…
Т. Риздвенко
День отошел. Дневная суета
Почти окончена.
Часы пробили полночь.
Спокойно спит святая простота,
Сопит себе и не зовет на помощь.
Последнюю посуду перемыть,
За кýхонным столом присесть с тетрадкой
И вслушаться в серебряную нить,
Весь день в тебе звучавшую украдкой.
Как этот звук теперь высок и чист…
Застыть на миг в стремительном наклоне –
И вот уже летит на белый лист
Твое перо, клюющее с ладони…
МАЛЕНЬКАЯ БАЛЕРИНА
Она танцует без поддержки,
Ее удел – дивертисмент.
Но в строгом зале нет насмешки
И слышится аплодисмент.
Сегодня это – не овация,
Рукоплесканья и обвалы.
Но знатоки оценят грацию,
И чувство передано залу.
Всего один цветок – мальчишкою
На сцену брошенный с галёрки…
Единственною фотовспышкою
Зал ослепляет гастролёрку.
И ничего еще не ведомо,
Но воздух полнится предчувствием,
Что совершается победа
Над временем и над искусством.
Что этой девочке – из месива
Дано подняться на пуантах,
Немыслимое равновесие
Найдя для жизни и таланта.
Но даже если в поколении
Она запомнится, даст Бог, –
Для Вечности одно мгновение
Наш долгий, долгий, долгий срок…
КАК ХОРОШО НЕ ТОРОПИТЬСЯ
Как хорошо не торопиться
И пару раз в неделю – всласть
Над тем единственно трудиться,
Чтоб в поколеньях не пропасть.
Чтоб Леты мерное теченье,
Когда придет известный срок,
Не унесло того мгновенья,
В котором образ твой высок.
В котором есть еще на свете,
Твоей причастные судьбе,
Чужих детей, быть может, дети,
Так странно близкие тебе,
И кто-то юный – кто отмечен
Высоким, детски чистым лбом,
В окне высвечивает в вечность
С твоею книжкой за столом.
СНЕГ В РИГЕ
Гордый город горбит крыши,
Гордый город тронет душу –
Ночь и снег, и шаг неслышен…
Ночь и снег бесшумный слушай.
В узких улицах булыжных
Ночь. И снег белеет блёкло.
Ночь и снег. Под шаг неслышный
Слушай теплоту у окон.
В узких улицах от окон
Приглушенный свет на снеге.
Заворачивает в кокон
Блеклый снег булыжник пегий,
Обволакивает город,
Как пушистым одеялом.
Лишь из окон Вагнер-холла
Тихо музыка звучала…
Старый город горбит крыши –
Чистым звуком тронет душу.
Клавесин… Почти неслышен…
Ночь и снег. Застынь и слушай…
ПОЙДЁМ ПО ПАРКУ, МИЛАЯ…
Пойдем по парку, милая, –
Туда, где меж берёз,
Алеет лист осиновый,
Единственный – до слёз…
По листьевόму, жёлтому,
Я, как лесной колдун,
К сияющему, зорнему,
Веду тебя, веду.
Чтобы, возникший в шорохах.
Среди осенних запахов,
Он вдруг метнулся сполохом
В зрачки твои распахнутые,
И навсегда осталось бы
В душе воспоминание –
Как ярок лист опаловый
Был в пору увядания.
ПАМЯТИ АЛЕКСАНДРА ГАЛИЧА
Ах, – нещадно трещали цикады,
О вещах оповещали – не вещных.
Не во щах – верещали – награды,
Не в существенном – в несуетном, вечном…
Мы ж и выбрали тот путь – не пищали,
Освещали его чуть не лучиной.
И стреляли в нас отнюдь не пищали,
Посвящая нас, мальчишек, – в мужчины.
Просвещали нас прямые подонки –
Били морду, материли площáдно,
Улещали – мол, какие потомки,
Будьте проще, мол, – просите пощады.
Может, кто-то и просил, – но не чадно,
Обжигая, догорали лучины.
И отметили наш путь беспощадно
Преждевременные наши кончины.
Мы во тьме теперь лежим – и не дышим.
Кто в Потьме лежит, а кто – под Парижем.
И кладбищенские жирные мыши
Просвещают нас по части престижей.
В той Большой Стране – от края до края
Сколько раз мы собирали котомки…
Но пророчества сбылись вертухая –
Нас давно не вспоминают потомки.
Так о чем там верещали цикады,
О каком таком – несуетном, вечном…
Мы лежим – не ожидаем награды.
Но зажгите поминальные свечи…
МЫ ВСПАРЫВАЕМ НЕБОСКЛОН
Я несомненно заземлён –
Не создан для полёта,
И ты, наверное, мой сон,
Дарованный за что-то.
Мы вспарываем небосклон
Маршрутом неизвестным –
И мой тебе земной поклон,
Земной, а не небесный…