Стихи

Стихи

Шестьсот баксов

 

Новый русский предложил мне интим.

Я даю шестьсот баксов.

Я не хочу быть один.

Мне нужна просто женщина,

Которая будет меня кратковременно любить,

С которой не о чем молчать

И можно просто говорить.

Я встречу тебя на своем синем джипе,

Сначала мы с тобой просто выпьем.

Я сказала: «Буду думать.

Буду думать два дня».

Он сказал: «Почему так долго?»

Я сказала: «Дай подумать толком

Ровно два дня.»

Шестьсот баксов — они спасут, спасут меня.

Мне так хочется шестьсот баксов,

На них можно так много всего купить.

На них можно так долго, так долго

Спокойно жить!

Шестьсот баксов, шестьсот баксов — вот это да.

Шестьсот баксов, шестьсот баксов-ба-да-да!

Но я скромный, нескромный русский поэт.

Я сказала новому русскому нет.

2003

 

 

Грибы

 

Грибы умирают стоя —

Об этом надо вам знать.

Грибы умирают в шляпах,

Не как плебеи, как знать.

Грибы умирают молча,

Не могут они зашуметь.

Они начинают при жизни

Червиветь, синеть и чернеть.

Они добродушное тело

Свое отдают мотылькам.

А споры, а споры какие!

Да это мерещится вам!

А ноги, а ноги какие!

Нет корпуса, только нога,

Завидуют грибу модели,

Поет о грибочках тайга,

Поют о грибочках цветочки,

И люди, и люди поют.

Недаром они от грибочков

Кайфуют, питаются, мрут.

2004

 

Сын

 

В течение последних четырех лет,

Когда я утром смотрю в окно,

Я думаю, что напрасно проснулась,

Что пора мне умереть давно.

Ко мне в постель прибегает мой сын.

Он щебечет, как птица в раю.

Он ложится на подушку кудрявой головой.

Я оказываюсь на краю.

Он мультики смотрит,

Я ему не нужна,

Он научился быть без меня.

Он один. Я одна. Я одна.

Я веду его в садик,

За ладошку держу,

Он подробно мне пересказывает

Компьютерную игру.

Я на небо смотрю, а он — на меня.

Так мы видимся поутру.

Я снимаю ботинки с его детских ног,

Анализирую картинки —

Где шмель, где цветок,

Говорю ему вдогонку:

«Ну ладно, пока!».

Он не любит, когда

Я пытаюсь целовать его в щеку.

Убегает, не оглядываясь никогда.

Он красив, словно ангел,

Словно маленький принц,

Он глядит снизу вверх

Из-под створок ресниц,

Я такой же когда-то была…

2004

 

Назови все своим именем

 

Назови все своим именем:

Белое — белым,

чистое — чистым.

Трубочиста — трубочистом

Сажу — сажей,

а мел — мелом.

Назови, не приукрашивая

И не занимаясь

Черным пиаром:

Пусть будет капуста квашеная —

Капустой квашеной,

А бар, где пьют пиво —

Пивным баром.

Назови того, кто вырубает деревья за деньги —

Не озеленителем,

а палачом дерев, высаженных в шеренги.

Назови разворовывающего казну города

Не народным депутатом, а городским вором.

Скажи вслух,

Что заниматься такими вещами —

Это не забота о семье,

А покрытие всего рода позором.

2007

 

 

Фуры с лесом

 

Фуры с лесом едут по России.

Сдали русский лес. Его приговорили.

За рулями — русские водилы,

Траура лесов сопроводилы.

Там Иван, в глубинке, безработный,

Завалил березу как животное.

Рощу зарубил как мать родную

За копейку, чтобы пить лихую.

Продал лес посреднику циничному,

Черному дельцу листвичному.

Туши елей, сосен и дубов

Ободрали, навалили, как коров.

Фура с лесом мчится по шоссе.

Трупы голые дерев в слезах-росе.

Русским дерево теперь не по карману.

Фуры с лесом за границу направляются,

Жирный запад с древесинкой забавляется,

Заплатив пластмасской россиянам.

2009

 

Фрида

 

На выставку Фриды Кало

Очередь из петербуржцев.

На Фонтанке снежный полог.

Две вороны за кости дерутся.

Слева яйца, стиль Фаберже.

В центре лестница с Евой и яблоком.

Ева мраморная в неглиже,

Петербургской зимой отравленная.

Толпы тянутся поглядеть

На тревожную мексиканочку,

Словно бурый пришел медведь

Заглянуть на красивую бабочку.

Эта бабочка полумертва

И к постели иглой приколота,

У нее горят глаза,

Ее тело машиной измолото.

Брови, сросшиеся дугой,

Носик пухлый смуглой мулаточки.

Ее Троцкий прельстил болтовней,

Серп и молот запрятался в ваточке.

Фрида, фрикции, Фаберже,

Черепа, черепа мексиканские,

Грех античности в неглиже

И яички пасхально-славянские.

Все смешалось, Фонтанка и снег,

Бриллиантики, золото, стразики.

Фриде точно грозит успех.

Кости таза и вспышки экстазиков.

Альпенштоком по голове

Черт с бородкой был метко прикончен.

Краснозвездно кровью алел

Революции пылкой бидончик.

А Романовых Уицраор

Возвращает России тело.

Фриды, фрикции, фридом, Кало —

Это прихвостни Белого Дела,

Эти усики, хвостики, мех,

Сюрреальные вопли и крики.

Маяковскому всякому в смех

Прикрепляются Лили и Брики.

Белым все покроют снега,

Им дана ледяная сила.

Фрида, Мексика, слезы, слюна.

Из яйца Русь цыпленком всходила.

2016

 

 

* * *

Пир цветов на свежей могиле,

Принесенных сотнею рук.

Хризантемы и бледные лилии

Встали в благоуханный круг.

Розы щечками трутся нежно,

Астры к алым гвоздикам льнут.

Над закопанным телом свежесть

Выделяет цветочный люд.

Где-то в оранжереях бездушных

Прорастали тесной толпой,

А теперь поцелуй свой воздушный

Шлют душе, обретшей покой.

Вместе с трупом под небом звездным

Свою первую ночь проведут.

Пир цветов сменяет грозный

По распаду и тлению труд.

Дух глядит на земное прибежище

В окруженье цветочных душат.

Спит Иван на смирительном лежбище.

В соснах звонко синички пищат.

2016

 

* * *

Над заливом лимонная полоска,

Город давит асфальтовым туманом хмари.

Все одеты в черное, неброско,

Лишь одна я в ало-золотом, словно татарин.

Каждой серой утице по селезню сизому,

Каждой буковке рекламы — по буковке,

Мужчине с машиной — по девушке прилизанной.

Лишь одна я брожу пешком в шапочке луковкой.

«Вы с народом али как?» —

Спросил меня сторож церковный

В очереди граждан к воде крещенской.

«Я с народом, я хочу со стадом овнов!»,

Хоть и чувствую себя дурачком деревенским.

2016