Журнальный мир

САВЕЛИЮ

Мой друг – ты жив?
Ты произносишь «да».
А то, что было, – фата и моргана?

Но в Дормционе горький плач органа
так прозвучал трагически и странно,
что у меня опять открылась рана.
Пусть выпитое перед сном – бурда,
но, может, стало поводом для встречи,
где мы друг другу произносим речи,
хотя я здесь, а ты уже далече
намного, чем полярная звезда.
Течёт беседа.
Час течёт, другой.
как Лета – неподвижною рекой,

под запах заоконного жасмина

кручинимся, что всюду непокой…
Мы были – два конца одной струны,
и словно после бала сатаны
застыли стрелки по команде смирно.
Но ты сказал: «Пора».
И у пера,

которым сочиняют, есть усталость.
Что было с нами?

Что же с нами сталось?
А утро разлучить нас постаралось,
призвав на помощь бога Солнца Ра.

* * *
Не нужно просыпаться, если дождь.
Закрой глаза, и вновь под одеяло,

чтоб тело безразлично отдыхало,
решив, что на работу не идёшь.

Не вынимай ладонь из-под щеки,
блаженство ощущай неуловимо
и слушай еле слышные шаги.
Как дождь идёт.

Как жизнь проходит мимо…

* * *
Всё пролетит!
Растает, словно льдинка.
И дней табун промчится чередой,
но слышу вой собаки дикой Динго
за проведённой памятью чертой,
откуда ничего мне не маячит,
волна нахлынет цвета сон-травы
и спросит тихо: что тобою, мальчик?

И вдруг окатит с ног до головы…

* * *
Завещанье готово.
Печать
адвокат проставляет привычно,
остаётся смотреть и молчать,

как поёт на экране певичка,
обаятельна и синеока,
что хотела быть рядом со мной,
в том краю, что уже не земной,
десять лет ей одной одиноко…

ДРУЗЬЯМ

Так хочется в Москву поехать, но…
О, эти времена и эти нравы –
стоит коронавируса пятно
печатью, запрещающей забавы,

на всех желаньях.

Заперли Эль-Аль.
Позволено: продмаг, хирург, аптека,
у нас одно бессмертно – ипотека…
Не выйдет нам увидеться, а жаль…

ПОСЛЕ ДОЖДЯ

Ах, как солнце заблистало
на листве холодно-влажной,

и мгновенье это стало

вдруг приметой очень важной,

что не зря на этом свете

жил, любил, смешить старался,

и во всех глаголах этих,

словно в солнце, отражался…

* * *
Мы состоим из противоречий, из
восторга звуков «ах» и сожалений «эх».
Оттого, если будешь падать куда-то вниз,
всё равно душа от удара взлетит вверх.

Не страдай, если сделав добро, получаешь зло,

а удача друзьями оценивается как «фигня».
Даже если потом всё станет золой,
то лишь в результате пылающего огня.
Не виновата тропа, когда стал длиннее путь.
Если нет билетов – не проклинай вокзал.

И пусть дождь всю ночь идёт, не давая уснуть,
и в этом не виноват, кто его предсказал…

ПЕРЕД СНОМ, ЗАСЫПАЯ…

Перед сном, засыпая, я говорю спасибо
за всё,

что со мною было.

И зная,

что песенка спета,

надо успеть оглянуться в далёкое прошлое, ибо

не всем суждено проснуться под там-тамы рассвета.

Надо уже быть готовым, что накатится глыбой

Боль, и сердце усталое наконец-то уймётся.

Перед сном, засыпая, я говорю спасибо,
может быть,

благодарность на небесах зачтётся…

РАЗГОВОР

– Вакуум, –

ты говоришь, –

вакуум, –

разглядывая жизнь, как в ювелирном серёжку.

– Живём в болоте, как лягухи квакаем.

Упадёшь –

и никто не постелет рогожку…

А кругом погода – зимою не купишь такую,

неба прозрачная синь, и всё задарма.
Я – молчу.
Утешением не атакую.
Всё равно в жизни радости больше,

чем, скажем, дерьма.

ДОРОГОЙ КАМНЯ

– Куда мир катится? – подумал вдруг Сизиф,

на камень глядя, что катился вниз,

итог его работы бесполезной.

– Ведь Зевс и вся его ватага – миф,

мы сами их придумали, а приз
у нас один – знакомство с бездной!

Пора с Парнаса сбросить этот сброд, –

Сизиф усталый для себя решил.
Остатка жизни безвозвратна трата,
и Рубикон форсировал он вброд,

за пазуху свой камень положив –

что стал оружьем пролетариата…

СКАЗКА ПРО ЗОЛОТУЮ РЫБКУ

Сказала жена мне, скрывая печаль:
– Давно, мол, тебе я толкую.
Закинь свои сети в неведому даль
И рыбку поймай золотую.
Тогда,

оторвавшись от строчки с тоской,

Жене отозвался открыто,

Что, мол, в морозилке ставрида с треской,

И в ванной – большое корыто.

– Спинозу зубри на своём канапе,

Меня никогда не ругая,
А древние фэнтези от А.С.П.
Читать прекрати, дорогая…

ВОРОВКА

Стишок не про юмор и не про сатиру –

Про кошку, что лазит в чужую квартиру.

Ни капельки страха у этой воровки,

В ней море нахальства при должной сноровке.

Окраска, естественно, чёрного цвета,
А для воровства свойство важное это.

В два ночи, когда спят домашние киски,
Она очищает их чашки и миски.
Но я в неё тапок не бросил ни разу –

Люблю за отчаянность эту заразу.