Стихи
Стихи
Glossarium
эти призвуки звуки азы
что в бессонной гортани не тают
я хватаю себя за язык
но меня ненадолго хватает
и выходит фантом голубой
из подъездов бесшумной державы
сколько лет это сердце-гобой
бездыханное в теле лежало
умирало в потоке времён
от постельно-стенного режима
задыхалось нехваткой имён
чьё безмолвие непостижимо
фонарю звонарю алтарю
посылаю сигнал оттого ли
что теперь говорю говорю
до поднебно-кармической боли
до шипящего больше не трожь
до внезапного хруста в грудине
альвиольно-тантрический нож
режет звуками посередине
но покуда светла голова
перегудом о jesus о moses
в подъязычье стучатся слова
изнуряющей азбукой морзе
* * *
словно под сердцем проснулась трава
словно хрустальную чашу разбили
это поэзия это слова
так ли уж важно твои ли мои ли
знать не положено я или ты
миг или вечность провал или слава
чтобы забрать у чужой темноты
то что внутри нее светится слабо
нежность цикуты отравленный мёд
тайне ещё не придумали имя
то что случится никто не поймёт
те кто почувствуют станут иными
кроличьи норы стрекозья слюда
сладкий сироп и цианистый калий
гипсовый лед золотая вода
все что когда-то мы в жизни искали
следуя робкими тропами строк
не опасайся на них заблудиться
звук не обманет когда он пророк
мир не исчезнет когда он родится
Чайка в желтом овале
внутри желтого овала
чайка летит над мостом сквозь кольцо
ты не знаешь какое именно
садовое или третье транспортное
кольцо нибелунгов
или кольцо
сбежавшей из-под венца невесты
которая услышала своё сердце
а не слова заботливого родителя
так начинается утро
когда первые солнечные лучи
пытаются пощекотать тебя
сквозь зашторенное окно
так случается новая жизнь
ещё не осознавшая
что она случилась
так делается глубокий вдох
а потом выдох
вдох и выдох
выдох и вдох
и лёгкие наполняются воздухом
а слух и зрение
предельно обостряются
и тогда ты внезапно осознаёшь
нет ничего кроме мелькающих на горизонте
крыльев далёкой чайки
нет ни пространства ни времени
ни разлуки ни
расстояния
есть только ты
ставший мыслью и словом
светом и морем
человеком и птицей
собою и всеми
* * *
строки строки пили соки
корень стебель черенок
были помыслы высоки
не ищи меня сынок
кто там дальше кто там выше
век замаливать грехи
я сижу пишу на крыше
сумасшедшие стихи
не смотри туда не надо
страшно если упадёшь
страшно если до упада
чьё-то сердце украдёшь
что за глупые обиды
разболелась голова
я сижу меня не видно
строки соки трын трава
дыр бул щил да во субботу
не ходите девки за
на рутинную заботу
закрываются глаза
во саду ли в огороде
рыбака издалека
я ещё живая вроде
но зачем меня иска…
строки строки пили соки…
* * *
осторожно идёт трамвай
вылез /влез вывез в лес
остановка конечный бес
бесконечный бес
был вчера но сегодня въехали не туда
ну как всегда
пассажиры фигеют
устроили лохотрон
разыгрывают понимаешь
дурят нашего брата
сидит кондукторша гелла
идёт билетёр харон
и рядом канючит
кто-то чёрный большой лохматый
и совсем непонятно
куда привезёт состав
может на дальнюю станцию
может в лету
вот откуда-то сверху
граждане оставаться всем на своих местах
согласно купленному билету
а вот этот клетчатый
решил организовать угон
всех застращал
но тут главный пришёл по счастью
и как гаркнет пошли вы все
никуда не пойдёт вагон
да и надо ли возвращаться
* * *
время тихо просит не стареть
стрелами царапая мирское
я бы так хотела посмотреть
что же это всё-таки такое
тянется от лета до зимы
не часы не хрупкие секунды
время мысли время это мы
пьющие по капле яд цикуты
мелкие глоточки бытия
быта недопитого осколки
время верь мне время это я
скол судьбы без права знать на сколько
шумом мандельштамовым кричать
на стекле навек запечатлённым
так минуты падают с плеча
тёмной песней звуком отдалённым
так февраль стремится к февралю
замыкая круг однообразный
так внутри безликого люблю
узнаётся разное о разном
так поэты пьют словесный сок
на глазах эпохи прозревая
голосом цветаевских высот
звоном гумилёвского трамвая
Два города
простимся до утра —
и снова повторенье
по кантову мосту,
по берегу невы
два города мои —
как два стихотворенья,
два голоса внутри
бессонной головы
мелодия у них
обычная, простая,
но слушаешь ее
и веришь — все не зря
смотри, морская соль
в ладонях прорастает
серебряной смолой,
строкой из янтаря
бредёшь себе один —
маршрут давно известен —
мистический ловец
метафор городских,
вот палочкой взмахнёт
незримый капельмейстер —
и стаи стройных рифм
вспорхнут с твоей руки
и вспомнишь, как волна
легко тебя ласкала,
мотивы шелестя,
которые забыл,
а строгие дворцы
с нордическим оскалом
под вечер за тобой
вставали, как столпы
приказываешь петь
домам о самом разном
угадываешь ритм
по голосу дождя,
когда в тебе гудят
фронтоны-парафразы,
и амфоры церквей
анафоры твердят
пускай продлится сон —
прошу, повремените,
пока, белей, чем снег,
июнь идет за мной…
галантный Кёнигсберг
и Питер на репите,
две ноты золотых
симфонии одной