Стихи
Стихи
Пожары
горят леса и города
консерватории музеи
вокруг толпятся как всегда
бездельники и ротозеи
бездарных блогеров орда
бездумных фолловеров орды
горят леса и города
горят беспомощно и гордо
мой шарик голубой в огне
переливается багрово
в дозоре я и мнится мне
огнеустойчивое слово
не эта блогерская чушь
не легковерные ресницы —
второго тома мёртвых душ
огнеупорные страницы
Искатель
Всё ходит по цепи кругом.
А. Пушкин
Фатализм в истории неизбежен для объяснения неразумных явлений
(то есть тех, разумность которых мы не понимаем).
Л. Толстой
Искатель неугомонный!
Сколько ты ни беги ―
Исконное лукоморье,
Уже, уже круги.
Казалось, что найден выход,
Что розданы все долги…
Но застит лихое лихо,
Сколько ты ни беги.
Мистерия?.. Истерия?..
Бойся стоять спиной!
Свой голод не усмирила
История ― пёс цепной!
Свой голос сиплый, бульдожий,
Свой полный слюны оскал…
Боже! Одно и то же,
Сколько б ты ни искал!
Процесс
Так часто я выступаю с последним словом! Вот и сейчас наше [заседание] закончится, а потом — следующий суд, и там тоже последнее слово.
Кафка, a.k.a. А.Н.
умчался дальше разоритель-ветер,
и твой ущерб ещё не возмещён.
опять глаза опустишь, не ответишь,
зачем ты жив. и жив ли ты ещё,
когда тебе и воздух не по силам,
когда — рубеж, когда на рубеже —
провал,
когда к воспоминаньям милым
нет доступа. нет доступа уже.
когда не ты один устал навеки,
когда приставлен номер к именам,
когда мы стали так тяжеловеки,
что свет уже не проникает к нам,
когда в экранах восседают орки
и злой февраль подушки потрошит,
когда безглазый карлик мудрозоркий
на всех знамёнах золотом расшит,
когда ущерб — забыт на всём готовом,
что нам в мозги вливают напролёт,
когда очередным последним словом
нас мученик последний не проймёт.
Алеппо
Чёрное небо воет
Близко, близко сегодня.
Папа сказал, бывает
Фейерверк новогодний.
Папа — знаток секретов,
Любит и удивляет.
Ты не поверишь в это:
Для красоты стреляют?
Жизнь — это груз и горе,
Падающее слепо,
Если тебе три года,
Если ты из Алеппо.
Это выворот кладки,
Это пламя в проломе,
Запах горелый, сладкий
В полуосевшем доме.
Это кроткий и краткий
Сна обрывок меж схваток,
На дрожащей сетчатке
Пламени отпечаток.
Нынче тебе приснилась
Сказка о новом годе:
Доброго бога милость
Прямо во сне приходит.
Рядом отца и сына
Мирные спят фигурки.
Белое небо сыплет
Саван из штукатурки.
Вавилон
колеса мегаполиса,
круги и жернова.
кому какая польза,
когда растет трава?
ты городской по крови,
пропискам, паспортам.
но Вавилон покроет
забытым сном, а там —
леса непроходимые,
без имени река,
азартный глаз ундины,
узревший чужака!
и ты — в воде по пояс,
и помнятся едва
колеса мегаполиса,
круги и жернова!
Запястья
всю жизнь мы без отца гуляли
отец глядел на землю свыше
и что теперь нам циркуляры,
которые земные пишут?
в потоки воздуха упасть я
могу, никем не удержима
давай, замкни мои запястья
за нарушение режима
Горизонт завален
среднего класса средняя жизнь пристойна
дай бог, не вызовет у истории интереса
из отпусков пёстрые снимки везёте в стойло
на них деревья, за ними не видно леса
вы непричастны, просто кругом лихие
вы домолчались, вот и пришли за вами
но проморгают лучший снимок в архиве:
одинокое дерево и горизонт завален
Зрение
Мы ловим отблески и блики
В мерцающей глуби упрямо,
Когда ревнители религий
Нас держат на пороге храма.
Что толку щуриться до боли,
Коль наше зрение незрело?
Мечта и Вера, но не Воля
Уводят в горние пределы
К тому, чьё имя мы в притворе
Одним дыханьем произносим…
Так мы угадываем море
В просвете корабельных сосен.
Небо летит к тебе
Ветра повадка лисья.
Лес обступил кольцом.
Колкие, злые листья
Всё норовят в лицо.
Но за пределом взгляда
Лиственной смерти вслед —
Первого снегопада
Благословенный свет.
Значит, опять не финиш.
Искорки на губе.
Голову запрокинешь —
Небо летит к тебе.