Стихи
Стихи
* * *
Крыльев нет? И в самом деле.
Мысли пафосно горьки.
Я повесила качели
на березу у реки.
Как вам, деревце, обновка?
Покривилось веткой чуть.
Но теперь без остановки
я лечу, лечу, лечу…
Что там ангелы пропели
(или галки в тишине)?
Выше крыши, выше ели…
Да не надо выше мне!
* * *
А хочешь, заварим шалфея-травы
в стеклянной бадье с пол-дурной-головы?
И будем смотреть, как дымится, вдыхать
клуб пара, похожий на грусть, а не страсть.
И медленно выпьем — он горек и прян,
напиток, который излечит от ран,
ушибов, ошибок, взаимных обид.
Ну что, не болит? У меня не болит.
* * *
Мы режем угол, угол режем,
а он нам не «вельми понеже»,
а он сопротивляется,
а он кричит «Хочу поближе
я с вами познакомиться!».
Мы режем угол, режем снова,
а угол ведь — двора основа,
квадрата главный элемент.
Его мы каждый день срезаем,
а, может быть, там выход к раю,
а не бомжей ассортимент?
* * *
Какого Лота столько соли
На обезлюдевших дорогах.
Где жители — замерзли, что ли,
В своих нетопленых берлогах?
Взлетает снег в четыре лутца
С асфальта — вот он, первый признак
Погибели — не обернуться,
Не разглядеть, там брат иль призрак,
Молящий окрик или вьюга –
Не различить (да, сгину, сгину!),
Но кто меня берет за руку,
И кто меня толкает в спину?
Хоть в столб вцепись, бранясь и плача,
Хватая ртом морозной каши…
Но кто-то делает незрячим
И неуклонно гонит дальше.
Маленькая поездка в Петербург
1.
Поедем, поедем, там белые ночи,
там белые люди в кофейнях сидят,
а ты от работы совсем обесточен,
и белому свету не рад.
Давай, не вдаваясь в протяжные сборы,
поедем, подставив свободе лицо,
туда, где норд-вест оторвался от моря
и мнет завитушки дворцов,
где Невский проложен стежками тугими,
а в двориках сонных ютится сирень…
В иных декорациях станем иными,
и сами, хотя бы на день.
2.
Этот дождь — словно дож,
он здесь правит, и вправе
злой устроить дебош,
потакая ораве
ледяных, разбитных,
всеобъемлющих капель,
доводя нас двоих
до артрита и сопель.
Свой косящий штрих-код
на соборы и судьбы
он, шутя, нанесет.
И до вечера будем
улыбаться натужно,
смотреть за оконце,
заправляясь из кружек
разбавленным солнцем.
3.
(Смотровая площадка Исаакиевского собора)
Как близко оказался горизонт!
И чайки, хриплоклювые дурешки.
«Астория», похожая на торт,
который пострадал от чайной ложки.
Тут царство труб и вылинявших крыш,
и шпили в перекличке с телебашней.
Ты на ветру огарочком стоишь,
простором непосильным ошарашен,
и думаешь «Вот это повезло!
Обратный путь… он столько ж занимает?»
И бронзового ангела крыло
от акрофобии едва спасает.
4.
Ограда сада Летнего …
Говорят, в мире краше нет ее.
Копья пронзительно-зыбки,
словно кефары и скрипки.
Фельтен три года подряд, говорят,
ел только клубнику со льдом,
чтоб выдумать лучшую из оград,
тонкую, как душевный надлом.
В ее прутьях волнистое марево
и якобы грезы о лете…
Отчего мне так скучно рассматривать
узоры невзрачные эти?
5.
Ах, мост Поцелуев, влюбленным забава!
Нам гид рассказал, где-то есть переправа,
которая дарит счастливую старость
всем парам, которые там целовались.
И вот мы листаем мудреную карту,
спешим, потакая смешному азарту:
дворы проходные, изгибы канала…
Ты ногу натер, я каблук поломала.
Последний рывок — посмотри, мы на месте!
…Узор на перилах не черви, а крести;
четыре столба, как надгробные стеллы…
Прости, целовать я тебя расхотела.
6.
Закрой плотнее шторы — не уснуть.
Здесь ночи раздражающе лучисты.
На улицах — туристы, словно ртуть,
шуршание пакетов из-под чипсов,
бутылок обезглавленных трезвон
трезвеющее ухо укоряет.
Но нам вставать с постели не резон,
мы в сны уже вонзились якорями.
Но даже там, во сне, на самом дне,
где хлопоты разводятся мостами,
мы чайками становимся в окне,
мы крыльями тревожно обрастаем.