Стихотворения

Стихотворения

***

 

Черепица изнеженных крыш и в земле – черепки

Побеждённых империй, столетий, зажатых в тиски.

 

Голоса, голоса, по земле – голоса, из земли –

Голоса, и, как стражи, над ними стоят ковыли.

 

И поди разбери, с чем весло опускается в Понт.

И поди разбери, что готовит ему горизонт,

 

Припадая мертвеющим солнцем к молчанью окна,

За которым, одна в целом мире, стоит тишина.

 

А за ней – голоса: по земле – голоса, из земли…

И темнеет лоза, корабли узнавая вдали.

 

И волна, приподнявшись, ложится на белый песок,

Заливая ладонь, натыкаясь на голый мысок.

 

И уже не смахнуть с этих крыш неизбежную даль,

И уже не лишить её нежного слова «печаль».

 

Не уйти со двора, где когда-то не был ко двору,

Где игру затевая, в себя уходил поутру

 

Говорок поднебесный, где свет, омывая причал,

Прикасался семью плавниками к началу начал.

 

 

***

 

Им, выросшим из шинели, из котлована

Поднявшимся, чтобы, в хоре ночных дворов

Срываясь на шёпот, с колымского снять тумана

Свинцовую пробу, сойти в мерзлоту углов,

В безвременье, не прикрытом ничьей изнанкой,

Им, выпавшим из барачной лужёной мглы,

Ещё предстоит грядущему стать приманкой,

Нетленные кости толкая из-под полы,

Ещё предстоит из чёрной достать метели

Два скрещенных, истончающихся крыла,

Как два башмачка – из пепла, из канители,

И вывести нас под белые купола,

И выплавить нас из пыли, огня и смрада,

И лечь перед нами дорожной сырой трухой,

Оправленной в гул дождя или в гул парада.

Лежать и не ведать, что это и есть покой.

 

 

***

 

Кипарис, гиацинт, нарцисс…

И ни слова о том, какими

Шли путями, как воздух вис

На плечах, поминал о дыме

Лет, о доме, о ворожбе

Трав, плетущихся под ногами.

Кипарис, гиацинт… Тебе

Помолчать бы об этом с нами.

Кипарис, говори. Стоглав

Труб мятущихся горький солод.

Кто там, веру свою поправ,

Ходит – чист и душою молод, –

Опираясь на тень твою,

Со скамьи на скамью таская

Скарб казённых ветров, семью

Небесами повитых, рая

Не ища? Заводи, морочь,

Возноси лебединым пухом

Отражённую в окнах ночь.

Пусть она просвистит над ухом.

Обожди. Родовитый хмель,

В аравийской пыли рождённый, –

Вот он. Солнце твоё досель

Затмевает. С горы посконной

Так дыханьем тугим река

Сходит, виденная вначале.

Помнишь – ноша её пока

Не легка? В полутёмном зале

Взгляд выискивает, дивясь,

Блудной эры смолистый локон.

Незаконную эту связь,

Эту вязь у зимы под боком

Память знойная обожжёт,

Как гончар обжигает глину.

И видений подручных сброд

Сквозь туман потечёт в долину.

 

 

***

 

За сумятицей встреч – оловянных снегов легион.

Город слышит, по зимнему небу плывя за буйки,

То ли звон безоглядный, доставший до дна, то ли стон,

Уходящий корнями в подножье уставшей реки.

 

Почивает Харон. А рассвет пожинает плоды.

Под хитоном его – лишь пяток неприкаянных душ.

Да какой-то чужак, с гефсиманской сойдя борозды,

С лёгкой ношей спускается в эту прибрежную глушь.

 

Не за ними?.. За ними… за ними – доносит ответ

От высоких камней. И блестят плавники подо льдом:

То ли свет наплывает на город, которого нет,

То ли пена ложится на берег в венце золотом.

 

 

***

 

Плач по солнцу живых, по следам западающим плач.

То ли ветер с иных берегов, где и пепел незряч,

И зрачок не воздет, то ли хрип стадионов и клич

Подворотен – вослед чернозёмному слову «опричь»,

 

По стене просквозившему в ночь, где не видно ни зги,

Где по венам расходятся прочь омовений круги, –

То ли ворох заёмных зарниц застилает глаза,

То ли занавес падает ниц – это бьётся слеза

 

В паутине потерь, в частоколе ресниц кочевых.

И распахнута дверь перед сонмом побед моровых,

Перед плачем по тучным, под солнцем бредущим, стадам –

К заповедным, подручным, врастающим в нас холодам.

 

Плач по солнцу живых, околесица давних времён,

Где в полях даровых вырастает созвездье имён,

Как трава, как дыханье травы, как роса на траве…

Это путь непреложный в повинной свербит голове.