Стихотворения
Стихотворения
Рихард Питрасс родился в Саксонии (1946 г.) в небольшом селе Лихтенштейн, куда судьба забросила его родителей с многодетной семьей, беженцев из Восточной Пруссии. Он, никогда не живший на родине своих предков, не стал и истинным саксонцем. Чувство бездомности осталось с ним на всю жизнь. Восточный Берлин, где он в молодые годы поселился, покидать ему не хотелось, не хотелось вновь становиться беженцом. Он жил в нем ( и живет по сию пору), найдя здесь минимум приютности и возможности для творчества.
Работал сталеваром, медбратом в больнице, служил в армии, изучал клиническую психологию в Гумбольтовском университете, с 1975 по 1979 год работал редактором в издательстве «Neues Leben», выпускал поэтическую серию «Poesiealbum», журнал „Temperamente“. Позднее жил как свободный литератор. Рихард Питрас – лауреат многих литературных премий, член Саксонской Академии Искусств. Русскому читателю будет небезинтересно узнать, что Рихард Питрасс переводил русскую и советскую поэзию, его переводы эмигрантского периода Марины Цветаевой и стихи из романа «Доктор Живаго» Бориса Пастернака получили высочайшую оценку критики.
В сегодняшней подборке мы представляем переводы стихов, в основном написаных и переведённых на русский язык в семидесятые годы. Мы надеемся в дальнейшем познакомить читателя и с другими, более поздними периодами творчества поэта.
Вальдемар Вебер
Что мне не хватает для счастья
Опекунов, которые мне доверяют.
Костей, что не сразу устаревают.
Славы, дающей кров.
Стихов, не сосущих кровь.
Жены, изменяющей редко.
Друзей, чья преданность – не рулетка.
Газет со статьями не слишком бодрыми.
Подружки с крутыми бёдрами.
Взгляда, которого не замутить.
Свода, чтоб всё это
соединить.
Перевод Ольги Татариновой
Дрозд
Я – дрозд – хлопочу
Укротив суетливую песнь
Я есмь и молчу
О том что вокруг меня есть
Петь уже не могу
Бескрылый в летящих мирах
Остались перья мои
Почти на всех деревах.
Перевод Ольги Татариновой
Барометр
Я – барометр. Можно
без моих новостей
жить, про дождь узнавая
голой плешью своей.
Тонок корпус прибора.
Даже воздух извне
в состоянии вызвать
измененье во мне.
Измеряю давленье,
тяготящее вас,
вас, к трамваям спешащих
в ранний утренний час.
Вот и всё, чем полезен,
вот и весь мой устав.
Я – не опора трону.
Не пуля в игре держав.
Перевод Вальдемара Вебера
Слово
Джованни Бокаччио
I
Слово всесильно
Слово бессильно
Всегда оно
только тень вещей
Вещи предшествуют слову
Вещи переживают слово
Повстречавшись однажды
со словом
вещи бредут в тени
II
Дарована нам
сила чистого слова
Беззвучно спадают
рясы и платья
III
Слова кривые зеркала
Называют прекрасное прекрасным
мерзавца мерзавцем
Они приговор
однажды произнесенный
неподвижное око
слепого
IV
Слово поэта
Молчанье монаха
Проститутка недоступная никому
Монашка доступная всем
V
Слово – рука
ощупыващая плоть вещей
Всегда способное на все
Никогда ни на что не способное
И все же
кинжальное слово поэта
величественнее молчанья
Перевод Вальдемара Вебера
Победитель
Измученный пыткой бега
и тяжестью лаврового венка,
победитель
проваливается в сон.
Когда он проснётся,
рекорд его будет
уже побит.
Перевод Вальдемара Вебера
Чертово колесо
Входите
садитесь
вон ваш начальник
смелей на него наезжайте
здесь это разрешено
Перевод Вальдемара Вебера
Автоаттракцион
Входите
садитесь
вон ваш начальник
смелей на него наезжайте
здесь это разрешено
Иллюзионист
Подходите поближе
чтоб вы отныне
не доверяли своим глазам
мы вам кое-что изобразим
Перевод Вальдемара Вебера
Тир
Зарядите
прицельтесь
теперь стреляйте
видите
как просто
Перевод Вальдемара Вебера
По вечерам мы превращаемся…
По вечерам
одни из нас превращаются в птиц, у которых пронзительный голос,
над стеною взмывающих в неразделенное небо,
другие – в сов безъязыких, летающих тихо;
взлетаем под крыши самых высоких башен,
гнездимся там до утра и в конце концов остаемся
всего лишь птицами, застигнутыми врасплох,
у которых день отбирает
данное в долг оперенье.
Перевод Вальдемара Вебера
Все мои одиночества
Все мои одиночества –
От тебя.
Ты – глинянный темный сосуд,
который меня кормил.
Хлеб,
которого я отведал.
Ты – виноградник,
взрыхленный мною.
Коноплянное поле,
на котором я отдыхал.
Пустота моих рук,
одиночество ищущих губ
принадлежат тебе.
Ты, что, как небо, от меня далека…
Взгляни на мои глаза,
голубиною стаей,
блуждающей между чужыми домами,
вспомни письма мои
/что никогда не доходят/,
попробуй себе представить
замкнутый круг моего пути.
Что известно тебе
об одиночестве письменного стола,
что – о печали зеркала,
что – о холодной постели?
Слуху недостает
журчания твоей речи,
волосы тоскуют
по гребню твоей руки.
В моей трепещущей плоти
бесплодно томится время.
Безмолвно взирают сверху
своды дней и ночей.
Печально стою у глухой стены:
все мои одиночества –
от тебя.
Перевод Вальдемара Вебера
Реквием Лиле
Лиленька робкая лилия
что ты ищешь в моей тени
я не солнце
а ты не луна
Лиленька лилия торопливая
что ты ищешь в сердце моем
не любовь я
а ты не смерть
Лиленька нежная лилия
на губах у меня что ищешь
я не роза
а ты не трава
Перевод Вальдемара Вебера
Первое посвящение Анне
Случай соединил нас
Он же нас рузлучит
Я беру твои руки в свои
И сотворяю небо
Ты ищешь мой рот
Пересекаешь море
Из тьмы во тьму
Случай я случай ты
Перевод Вальдемара Вебера
Алеея отца
Сегодня утром я гулял в отцовской роще.
его алеей брел, отца фигуры крепкой
не унаследовав, я взял его привычку
искать отдохновение в природе
иль, в трубочку сложивши губы тихо,
задумавшись, сидеть после работы
на лавочке в безделие полнейшем
(мое занятье – лишь прополка слов).
Стихи, что вслух читал он, бормоча их,
проглоченные много лет назад,
им извлекались из нутра наружу,
как будто из чистилища души…
А читаю больше для того,
чтоб посмотреть, что пишут там другие,
чтоб – боже упаси! – не выглядеть вчерашним
в писаниях своих, чтобы сплести
из старых нитей новую хламиду…
Латынь поэта. Как и мой отец,
иду по вечерам к столу и стулу,
но карты все-таки на свой манер тасую.
Он был весельчаком, придя домой открыто
о всем рассказывал, плескаясь над корытом
иль печку растопляя – я ж напротив
всегда угрюм сперва, мне нужно время…
за что вознагражден я жизнью редко
бывал и корень той тоски-печали, видно,
от матери, ее слеза смягчает
мой взгляд и отсылает к тропам детства
и к песне, петой ей на нашей кухне.
и дальше, вплоть до самой той деревни,
………………..что эйхендорф звалась и где стояли
их колыбели, та же песня
качала их – мир, отнятый навеки.
И вот теперь все в памяти встает
Я – как землей пропитанная губка,
как ствол кривой, гудящий среди листьев.
Сегодня я гулял в отцовской роще.
Потоньше руки, а живот потолще.
Его алеей брел, потом сидел,
сложивши губы трубочкой и слушал…
1995
Перевод Вальдемара Вебера
Реплика
Гансу Магнусу Энценcбергеру
Говорить легко
Сказать трудно.
А у нас есть
что сказать
Но всегда ль наша речь –
Сказанье
И всегда ли пытаясь что-то сказать
ведаем что говорим
И все ли сказать успеваем
Закончив речь
Одни сказав что хотели
Продолжают еще говорить
Другие не говорившие никогда
Как прежде молчат
Пусть же в наших речах
торжествует Сказанье
пока у нас есть
что сказать
Перевод Вальдемара Вебера
Ступени мужества
Стол накрывать для еще не пришедшего гостя.
Вспоминать о моменте своего рожденья.
Не убирать портрета возлюбленной, когда ей изменяешь.
Направлять ружье на самого себя.
Прекословить злу, когда оно наиболее сильно.
Верить в смысл жизни.
Петь под виселицей, которую еще только сооружают.
Перевод Вальдемара Вебера
Примечание:
Ольга Ивановна Татаринова (1939 – 2007) – советский и российский прозаик, поэт, переводчик, литератор. Стихи публиковались в журнале «Плавучий мост» (2-2014).
Вальдемар Вебер – литератор, редактор, издатель. Живёт в Аугсбурге.