Журнальный мир

* * *

А вы когда-нибудь видели черные фиалки?

Я видел…

Ее глаза!

Это было давно и с тех пор никогда…

Никогда они мне не встречались

в этом нескончаемом море женщин…

И только с годами

я понял – суть не в глазах,

просто то было время,

лучшее время в моей сумасшедшей жизни –

время черных фиалок

* * *

Красотою своей,

необъяснимой и беспричинной,

жизнь мою длишь и длишь…

День ото дня все больше и больше

приближаешь меня к безупречному миру,

где до горизонта веселые дети,

рожденные из поцелуев…

Где нет больше смерти и взрослых,

где время всего лишь граница

между музыкой и тишиной…

Где ночь на губах называют любовью

на языке первобытных бабочей…

Где песням лирических трав

не придется скитаться по скалам…

А в нашем Соитии

себя узнают

цветы

* * *

Нежность женщины…

Это капелька в море и море в капельке…

Это струйки деревьев далекого леса…

Это веточки бархатных рук…

Это глаз высота,

отливающих колокол

радости

* * *

«Они всегда умирают осенью!» –

услышал я голос девочки,

говорящей с какой-то мошкой.

«О чем ты?» – спросил я крошку.

«О розовых камешках под ногами».

«Но почему они умирают?»

«В них кончаются краски лета

и они становятся серыми.

А потом им становится грустно

и тогда они умирают!» –

важно ответила девочка,

постучав кулачком по лбу

* * *

Влагой твоей я наполню пески и камни.

Негой твоей утолю облака и птиц.

Твоей наготой

я укрою снега… Руками…

Твоими руками

обниму этот шар… Потом

снова начну,

одинокий, как черный ворон,

искать тебя в листьях

моря

* * *

Твои ладони протянуты к небу,

ты гладишь луну, как ребенка,

ты ласкаешь… Ты – женщина!

А мужчина всего лишь –

земля, на которой

стоишь

* * *

Для меня пространство – это женщина,

самая далекая из всех

* * *

Как легок день, украденный у птицы!

Как сладок воздух женщины чужой

* * *

И все-таки нет в мире лучше женщины,

чем женщина, одетая в огонь

* * *

Мои руки испачканы

красками женщин,

сошедших с пустых

холстов

* * *

Долго искал я в любимой любимую,

пока не увидел – ее там нет

* * *

Когда ты почти…

Когда ты на самой

вершине… Я слышу

нарастающий гул

одиночества – это

с криком «Земля!»

к берегам возвращается

море

* * *

Рисуя губами

вечность, она

спасала меня

от времени

* * *

Обнявшись,

мы стали границей

всего остального

мира

* * *

Ты приходишь – и я

слышу глазами, как в двери мои

ломится, ломится свет

* * *

Без

тебя

опустели руки,

смешались цвета,

высохла музыка…

Только песня забытых фонтанов

* * *

Необъяснимо

тончайшее чудо

девочки, льющейся

дождиком

* * *

В тишине августейшей

я слышу, как плачет

ребенок, рожденный

птицей

* * *

Какое блаженство –

казнить глубину,

где нежно целуются

рыбы

* * *

Стаи лирических

капель стекают

по лицам деревьев,

улиц и крыш…

Являясь причиной

девушек

* * *

В этой жизни так много жизней,

что очень легко перепутать,

в какой ты находишься в данный момент.

И очень легко

разбиться о звон

границ

* * *

Не себя мне сегодня

не хватает, как воздуха,

а того, что когда-то

так и не стало

мной

* * *

Гонимый ветром, шел я быстро, но

дороги шли быстрее

* * *

Во всех уголках

земли нахожу

пустые коробки

счастья

* * *

Жизнь – это всё,

что я успел

* * *

Мы смертны, но

лишь только там,

где зримы

* * *

Мчимся, боясь

опоздать, а весна

ползет по земле

улиткой

* * *

До дома, который

пока еще помнит,

сняв сапоги,

идет босиком –

солдат побежденной

армии

* * *

Г.К.

Железо, которым

распяли Христа,

давно уже стало

золотом

* * *

Веточкой первой

сирени легко

смахнуть со стола

смертельный объем

вселенной

* * *

Роза, раздевшись,

оказалась монахиней

* * *

В

жасмине

скрыта грусть

соития

* * *

Слеза

стучится

головой

о камень

* * *

После долгих скитаний

я вернулся в свой дом,

в котором с порога

увидел себя,

сидящим на том же

стуле, потом

услышал, как эхо:

«Проходи, я уже

ухожу»

* * *

А в сундуке вселенной

грохочет мотылек