Журнальный мир

ПРАВО НА ТИШИНУ

1.

страна гражданского абьюза,

народ твой весь инакомыслит,

и кто-то должен их поюзать,

людей, которые прокисли.

но ты же можешь приструнить их,

как струны, их мозги настроить.

заводы шьют больницам нити,

в больницах рты зашьют героям.

ты в тренде, ты тюрьма, концлагерь,

голодоморы, этноциды,

конвульсии твоей клоаки

слышны до самой Антарктиды.

решетки глушат разговоры,

для воспитанья все готово,

и нам неведомо, как скоро

в последний раз ты дашь нам слово.

2.

Нам зачитали все права:

На тишину имеем право,

На безъязыкие слова,

На кляп для собственного нрава,

Законсервированный рот,

Забетонированный разум,

На от ворот нам поворот,

И прямо до тюрьмы, и сразу.

По одному ходить в кабак,

Читать себе стихи при встрече,

Но: изъясняясь хоть бы как

На вымирающих наречьях.

На ложь имеем право мы,

Которую сказать не сможем,

А если нет, то до тюрьмы

Нас отвезет в такси прохожий.

Еще имеем право на:

Глухой отчизне не перечить,

А если нет, то и она

Нас урной тихой обеспечит.

Гасящим лампы — шаг до тьмы,

Лучам — полшага до расправы.

Одна есть радость — то, что мы

На тишину имеем право.

3.

Здесь не замечен был последний взрыв,

В темницах сгнили новые миры,

И мы не знаем правил той «игры»,

В которую нас всех живьем продали.

Долги свои мы спутали с мечтой,

Реторты душ заполнили тщетой,

И бедность победили нищетой…

Чего уж нам заглядываться в дали?

Зеленый свет не видели в упор,

И с истиной вели бессвязный спор,

Перековав орало на топор…

И мертвые лежим в трухе ристалищ.

Храни меня, холодная земля,

Впитайте нас, озимые поля…

Мы лишь сырье для газа и угля,

И топливо для будущих баталий.

ШЕСТАЯ ЗАПОВЕДЬ

Мать — предательница, мачеха — убийца.

Зиждется в кармане черной меткой паспорт.

Потому-то нам, бездомным, и не спится,

Что назло обеим мы решили выжить,

Что ушли в себя, в такие бездны, на спор,

Что душа в погранпостах, как в язвах, иже

С ними даже те, кому война — невеста,

У кого давно на совести, на чести

Днем с напалмом не найти живого места.

Мать — предательница, мачеха — убийца.

Так бывает, что из двух прекрасных бестий

Выбирают ту, что угодит в больницу,

И во всех дверях всегда стоит вендетта

Памятником, истуканом, сталагмитом,

И, увы, теперь мы знаем все об этом… —

Что ждет нашу мать, от пят и до макушки:

Без финала Страшный суд и без лимита

Казнь, ведь нет страшней греха, чем грех кукушки.

И апноэ

Нам — плацебо,

Бездыханно небо,

И по воздуху летит

Белое каноэ

За безлюдной, за луною,

Словно синий кит.

О ВОЗДУХ

Любовная лодка разбилась о быт,

Ничто не забыто, никто не забыт.

Любовная лодка разбилась об лед,

И больше в деревне никто не живет.

Ты все, что успел, потерял. Впереди —

Потери, потери и честь не в чести.

Зуб за зуб, прощай, будь ты трижды един,

Любовная лодка разбилась о тын.

Аминь, богу — кесарево, к праху — прах.

Я сам себе дедушка, кудри в отца.

Взаимная лодка разбилась о страх.

Беги отовсюду, трусливый пацак.

Любовная лодка разбилась о воздух.

ОТ СИХ ДО СИХ

У них призванье — трусы и лгуны.

Вперед ни шагу, бро. Потеря за потерей.

До полного истления империй,

до полной, Карл, гибели страны,

которая как тот индрикотерий

к нему отправится, исчезнет, как он сам,

к забытым ими канет, к праотцам.

Отказываюсь верить.

Что предавать они все рождены.

Что нас так просто уничтожить,

что скоро будем у ничто — жить,

и до возмездия — как до луны,

а до победы — как до звезд расхожих.

Что здесь сработал принцип домино,

и отступление — любой ценой,

уже внутри, под кожей.

Что мы для них — лишь цацка и

все до последней нашей пяди

земли задаром отдано зла ради,

что ад затылки им кроит,

что увлекут, нам сократив жизнь,

И родину свою с собой в аид…

Какое дело до нее, своих

мессий не защитившей.

***

Воспоминаний больше нет.

Я знаю, истина в огне.

Мое лицо — идущий снег,

У всех вокруг такие рожи.

У каждого есть свой кессон,

Наверно, просто не сезон,

У века гробовой фасон,

Квадратных выводок матрешек.

Вся твердь — бесцветная зола,

А человек — он белый флаг,

Тех гуманоидов — аншлаг,

Земля для них — флагшток и ложе.

Клон-альбинос, манкурт в чадре,

Антропоморф, анахорет —

Вот мой доподлинный портрет.

Забрали жизнь — снимайте кожу.

Скажи, что это не со мной,

И не с моей больной страной,

Что это лишь кошмар ночной,

И паралич мы превозможем.

РАВНОВЕСИЕ

Грядущее — как атмосферный столб,

Как прошлое, отпущенное в воздух,

Немыслимая тяжесть весом в дом,

Бездушный дом величиной со звезды,

Когда ты видишь все, чего достиг:

Внутри смиренье и мятеж снаружи,

И твой затылок где-то впереди

Маячит, точно наших клонов души,

А здесь — венерианская качель

Удушья и печали, слез и гнева,

Грядущее на правом на плече,

А прошлое, само собой, на левом,

И ты, конечно, вовсе не Атлант

И даже не канат над хищной прорвой,

И все, что остается — твой талант

Сойти на нет, в котором форвард.

Я САМ СЕБЕ

Я ненавижу человечество,

Я от него бегу спеша.

Мое единое отечество –

Моя пустынная душа.

К. Бальмонт

Моя душа — бескрайний мир,

Моя питомка и наставница!

Я сам себе — ее кумир!

Я сам себе — курорт и здравница!

Я по своей душе брожу,

Скитаюсь в ней и путешествую!

В ней отдыхаю, с ней дружу

И, изучая ее, пестую!

Я каждый раз впадаю в транс

От внутреннего продолжения,

От этих таинств и пространств —

Им нет конца и завершения!

Я сам себе — на все ответ,

И сам — оплот отца небесного!

Моя душа растет, как свет

Простора огненного, звездного.

Глядят в нее сто тысяч призм,

Чтоб к сердцу мог ее добраться я!

Виват, мой внутренний туризм

И внутренняя эмиграция!