Журнальный мир

* * *

Я молча открыла дверь,

Сознание вышло в подъезд.

Мы с ним чужие теперь.

Есть я, и оно есть.

Оно потушило фонарь,

Я погасила свечу.

Мне ничего не жаль.

Я ничего не хочу.

Первые капли дождя

Смоют последний след.

Я не ищу себя

Там, где меня нет.

* * *

В топку словарь – слова бесполезны,

Все умирают от личных болезней.

Искренне веришь, что это нечестно.

Бездна.

Капли-осколки стучат по карнизу.

Знаешь, что стук не раздастся снизу.

Хватит давать волю детским капризам.

Гильзы.

Ночи торчат, как иголки из сена.

Бегает тушь по синеющим венам.

Что же, не быть никому из нас первым.

Гены.

Ночью скулят тормоза перед краем.

Люди уверены, что не летают.

Только вот что мы действительно знаем?

Тайна.

* * *

Кто-то смеялся с надрывом,

Будто просил помочь.

Тонкое сделалось синим.

Красное брызнуло прочь.

Нож прозвенел по полу.

Звякнул железный смех.

Щёлкнул сигнал «готово»:

Ты будешь лучше всех.

Нежное плещет в стакане.

Нежное жжёт язык.

Кем-то когда-то станем.

Сдался. Устал. Привык.

Вырос и стал серьёзным.

Вырос – забыл, как спать.

Дом. Одиночество. Поздно.

Ты. Тишина. Кровать.

В черепе плещется море.

В уши шипит прибой.

Хочется быть героем

Хоть перед самим собой.

Кто-то смеялся до боли.

Прятался в смех, как в бинты.

Всё же признаться стоит:

Ты…

* * *

Увидь нас

Спаси нас

Люби нас

Веди нас.

Мы будем

твоими

Ушами

Глазами

Устами

Руками

Нести

В это время

Из нас же сложённое

Бремя

И нами сожжённые

крылья

Соткём

из словарных запасов,

Общественной массы,

Причин и отмазок,

Приевшейся фразы.

Расправим и взмоем:

Под тяжестью нашей

И небо

Завоет.

Но это не страшно,

Но это не важно,

Но это другое.

Ты будешь смеяться

Над нами

И с нами.

Мы в это так верим.

Мы это так знаем.

Лишь странное время

Неделя

Над всеми

Предательски скалит

Свои

Выходные:

Немые

Другие

Чужие

И мы ей

Не верим.

* * *

Я тихонечко, зная меру,

Сонно пальцами нежу звёзды.

В этом мире я вовсе не первый,

В этом мире быть первым поздно.

Я не знаю, что будет дальше.

Если честно, мне и не надо.

Дни шагают привычным маршем

В топку старого доброго ада.

Птицы в небе рисуют строки.

Я за ними пишу глазами.

Я лежу поперёк дороги…

Если верить. Мне так сказали.

Я безмолвно, спокойно и смело

Выдираю из мыслей занозы.

В этом мире я вовсе не первый…

А последним быть уже поздно.

* * *

Нам нельзя выходить из дома.

Там, снаружи чужая осень.

Мы знакомым уже не знакомы.

Мы снаружи незваные гости.

Нам привычны закрытые двери.

Мы ключи и замки поломали.

Окна врут, и мы им не верим,

Их зашторим листами стали.

Первобытные страхи взрастили

В нас рефлекс замирать и слушать.

Мысли медленно полнятся гнилью,

Отнимая глаза и уши.

Двери – это такие же стены.

Окна – просто картинки на стенах.

Стены – это пределы вселенной

Жизнь возможна лишь в этих пределах.

* * *

Я буду очень рад,

Если ты меня встретишь ночью

Среди городских громад,

Забыв про случайных прочих.

В чреве уснувших дворов,

В незрячих глазницах окон

Я расплетаться готов,

Сплетаясь в безвременный кокон.

Там, где нет «я» и «ты»,

Мы лишь безликие кто-то,

В глазах у чужой слепоты

Паника сердца по нотам.

Знаешь, весь мир обречён

Стать совершенно ненужным.

Когда мы с тобою вдвоём,

Нет ничего снаружи.