Тайгиня
Тайгиня
Галине и Ирине, русским женщинам
– Тук! Тук! Тук! Старичок-лесовичок, на тебе конфетку, а мне дай корешок.
Тук! Тук! Тук! Старичок-лесовичок, на тебе печенюшку, а мне дай корешок.
Тук! Тук! Тук! Старичок-лесовичок, на тебе шоколадку, а мне дай корешок.
К дуплистой старой липе подошла женщина, палкой-панцуйкой постукивает по стволу и, приговаривая, кладёт в дупло свои подношения.
Я стоял возле толстой, слегка наклонённой берёзы и разглядывал глубокие царапины, оставленные когтями огромного тигра. Он не раз помечал свою территорию, дотягиваясь до высоты более двух с половиной метров. Царапины были и совсем свежие, и уже заветренные. Видно, что тигр регулярно подходил к этому дереву, тёрся бакенбардами о ствол, чесал свои бока. В трещинах коры застряли тигриные шерстинки трёх цветов: белые, рыжие, чёрные. От дерева сильно пахло кошачьим запахом. Рядом с деревом видны были тигриные поскрёбы – тигр катался по листве, сгребал её в кучи.
Сбоку послышался шорох, потрескивание сучьев, и прямо ко мне вышел из зарослей корневщик-таёжник. Поздоровался. Присели на валёжину. Разговорились.
Подошла и женщина, села в сторонке, с любопытством вслушиваясь в наш разговор. А разговор, как разгорающийся костерок, сначала метался с одного на другое о таёжном житье-бытье, потом вдруг, после моего вопроса о необычности нахождения женщины в тайге, вдруг вспыхнул и разгорелся ярким пламенем.
– О-о-о, как она не хотела ходить со мной в тайгу! – не сдерживая эмоции, с жаром заговорил корневщик. И заполыхал вовсю таёжный рассказ об этой необыкновенной женщине.
– Да подпоил меня вином, ирод! Так и соблазнил меня в первый раз в тайгу сходить. Да ещё с собой бутылочку красного взял. Как уставать начинала – подбадривал. Вот так и втянул, – неожиданно вставила женщина. – Я ведь городская. И комаров, и мошек, и клещей, и зверей – всего боялась. А он, видать, чувствовал, что заболеет сильно и надолго – очень настойчиво меня в тайгу водил, всему учил, вот и пригодилось. Восемь лет корнёвкой зарабатывала на лечение мужа, слава Богу, выздоровел. А теперь-то я уже сама в тайгу прошусь, саму в тайгу тянет…
– Так что ж не тянет, если получается, да ещё как! – с радостной ревностью расхвалился мужчина. – Везде корень находит! Привёз в позапрошлый год земли лесной под помидоры, высыпал посреди огорода, а она стала высаживать помидоры и нашла в этой куче женьшень!
Поехали всей семьёй на море купаться, так она и в море нашла корень! Видать, в сильный дождь ручей подмыл бережок и вынес корень в море. А он в воде не тонет, прибило его волной к берегу, прямо под ноги ей!
А с рыбалкой? Всю жизнь иногда на отдыхе рыбачила удочкой в ручьях, ну, неплохо получалось. А потом однокурсник пригласил в ботаническую экспедицию на Сахалин – по всему острову проехать, ягоды для селекции пособирать. Сказала – поеду и всё. Ну ладно, езжай. Только давай научу спиннинговать. Сахалин всё-таки – рыбацкий рай. Дал в руки спиннинг, отцепил с блесны якорь, показал, как держать, как блесну закидывать, как подматывать леску. На, говорю, тренируйся перед домом на полянке. Нет – пару раз махнула, веди, говорит, на речку. Ну ладно, пошли. Пришли. Выбрал место почище, посвободнее, показал, как и куда делать заброс, как должна идти блесна, прицепил к блесне якорь – всё как надо. Вот, говорю, стой здесь и тренируйся, чтобы точно блесна летала, леска не путалась. А сам пошёл было под перекат – новую блесну опробовать. Нет – опять пару раз махнула и идёт под перекат. Куда? – разозлился. Тут корчи. Зацепишь блесну – нырять за ней не буду. Нет, говорит, хочу здесь. Психанул, пошёл выше. Стою злой – вот же Господь женой наградил: как втемяшится что – не своротишь. А сам поглядываю: пора блесну отцеплять или не пора – прицепил же ловчую, обрывать жалко. Гляжу и глазам своим не верю: что-то тащит! Да крупное! Всё бросил – бегом! Кричу: не спеши, тащи аккуратнее! Не успел! Здоровенный ленок, почувствовав мель, забарахтался, развернулся мордой в глубину и… сошёл! Ну ладно – спиннигистка готова.
Съездила на Сахалин, ухитрилась «утереть нос» бывалым рыбакам-лососятникам, вернулась, и тут началось! Хочу, говорит, научиться ловить хариуса. Ну ладно, свозил пару раз, поймала – научилась.
На следующий год заявляет: хочу поймать такого ленка, какой тот раз сорвался. А это длиннее полуметра. Мелочь, говорит, ловить надоело. Ну ладно, съездили тут неподалёку – поймала, потом ещё, потом ещё. Научилась.
На следующий год опять заявляет: хочу научиться ловить вишнёвого лосося – симу. Ладно, выбрал подходящее время – повёз. Приехали на место. Спрашиваю: по какому руслу пойдёшь? – там река разделяется. Повертела головой – пойду туда. Может, не туда? Там скалы, берега, мелким ивняком заросшие, – не подступиться к ямам и вываживать некуда. Нет, пойду туда! Иди. Минут через двадцать я обойду остров и выйду тебе навстречу…
Через двадцать минут подхожу потихоньку к ивняку – всхлипывание! Эй! Что случилось?
– Ой, пожалей меня! – на грудь падает.
– Что? Что?
– Да вот, поймала… подтянула… вывела в кустах… в руки взяла… а она… как даст хвостом в нос! Я её и обронила в воду!
Гляжу – не врёт: вся в свежей чешуе измазана.
– Ну, всё равно молодец! Поймала же.
На следующий день ни свет ни заря:
– Вези опять на то место, я должна её поймать по-настоящему.
Ладно, поехали. Приехали, опять так же условились. Опять через двадцать минут подхожу к ивняку – опять всхлипывание!
– Что?
– Ой, пожалей меня! – опять на грудь, и уже рыдает в голос.
– Да что?
– Вот, – открывает рот, а переднего зуба нет!
– Ёшкин кот! Что случилось-то?
– Она… меня… я… её…
Гляжу: опять в свежей чешуе!..
В общем, поймала рыбину, вывела в затопленный ивняк, и тут почему-то порвалась леска и рыбина, с блесной на губе, стала уходить. Ну, рыбачка всей грудью – на рыбу, где-то что-то поскользнулась, запнулась, упала, вышибла себе зуб, а рыба с блесной благополучно ушла…
Думал – успокоится после этого. Ага! Аж два раза! Стала журналы рыбацкие читать, все способы испытывать, все снасти обкатывать, всех рыб ловить и все рыбалки осваивать. И летние, и зимние. Страсть! Вот же страсть!
А по охоте? Такая же «катавасица». Стоит Тайгине моей в лес пожаловать, так такое ощущение, что все звери, что поблизости, это чувствуют и все сбегаются, чтоб на неё посмотреть. Кто только к ней не подходил! Олени, кабаны, медведи, тигры – все! И даже – сидела зимой в тайге у костра, отогревала ноги, сушила обувь, так соболь! не просто мимо пробежал, а прямо к ногам! что к огню протянуты!..
Я вскоре пришёл к костру – свежие соболиные следы прямо к костру!
На корнёвке вот. Уже примета верная есть: если Тайгиня услышит тигра, или увидит, или просто запах его почувствует – рядом корень! Уже десяток таких случаев!..
– Тайгиня… Тайгинюшка… – на разные лады ласково произнёс он. Таёжник с любовью и любопытством оглядывает ладную фигуру жены, будто давно не видел, и веря и не веря в своё счастье, – вот наконец-то снова увидел.
Вздохнул глубоко. Встал. Попрощался. Пожелал удачи. Приобнял жену, и они шагнули в заросли.
Долго ещё были слышны шаги этих счастливцев. Потрескивали сучья, потом донеслось перестукивание палками: «Тук-тук: ты где? Тук-тук: я рядом. Тук-тук: ты где? Тук-тук: я с тобой».
А я всё сидел и сидел, дышал и дышал тайгой, глядел и глядел на заросли и небо, и снова и снова, и там и здесь видел счастьем блестевшие глаза супругов. Видел воочию такое загадочное и такое простое, такое далёкое и такое близкое, такое трудное и такое лёгкое, к чему наяву прикоснулся, что подержал на своих ладонях, – Человеческое Счастье.
Приморский край