Журнальный мир

(Окончание, начало в №3/2019)

Действующие лица:

Лисипп, владелец харчевни

Агафон, владелец сукновальни

Амфикрат, философ из Афин

Тигран, царь Армении

Ясон, племянник Лисиппа

Глафира, служанка в харчевне Лисиппа

Главк, раб Амфикрата

Артавазд, сын Тиграна

Зариатр, сын Тиграна

Ариадна, бывшая гетера

Анубулит, ассирийский купец

Восточный старейшина

Юный мидянин.

Фардат, военачальник

Шамуккин, помощник Анубулита

Дион из Пергама, поэт и драматург

Градоначальник, знать, горожане, актеры, стражники и др.

Действие происходит в Тигранакерте, столице царя Армении Тиграна  II в 72-69 гг. до н. э.

Картина пятая

В тронном зале

Тигран. Отныне тебе нет места ни в городе, ни при дворе. Уберешься как можно дальше на восток. Будешь там находиться столько, сколько надо.

Зариатр. Отец, я повторяю, я не хотел.

Тигран. Не желаю слушать. Отправляйся немедленно. (Эскорту и слугам). А вам — быть при нем днем и ночью.

Зариатр (Артавазду). Не радуйся. Я — наследник.

Тигран. Что ты там бормочешь?

Зариатр. Прощаюсь с братом. Отец, я — твой преданный и любящий сын. (Уходит).

Тигран. Что он тебе сказал?

Артавазд. Ничего, так… ничего.

Тигран. Нет, он тебе что-то сказал.

Артавазд. Что наследник — он.

Тигран. Утри глаза. Цари не плачут. Впрочем, ты… (Пауза). Уходи. (Артавазд с поклоном уходит). Теперь это дело. Градоначальника ко мне. (Входит градоначальник). Что выяснил? Четко и по порядку.

Градоначальник. Трое греков напали на купца Анубулита, предводителя товарищества торговцев Ассирии и Вавилонии. Ссора произошла из-за девки-гречанки. Всем троим и девке удалось скрыться. Их имена неизвестны. Общее число участников драки с обеих сторон, как греков, так и людей из восточных общин — до тысячи человек.

Тигран. Тысяча человек?! Так это не драка. Это — беспорядок!

Градоначальник. Купец Анубулит очень плох, говорить не может, никого не узнает. Избиты и его люди. Помощник купца (читает) Ша-мук-кин умер от удара по голове. Ущерб имущества подсчитывается, но велик. Восточные общины: ассирийцы, адиабены, каппадокийцы, мидяне и арабы слезно просят и нижайше молят тебя, государь, заступиться и наказать виновных.

Тигран. Передай им, что преступники будут найдены и наказаны. Что в столице?

Градоначальник. Неспокойно. Общины закрылись в своих кварталах. Из домов почти никто не выходит. Некоторые улицы перегорожены. Все ждут нападения друг на друга. И греки, и восточные люди вооружаются ножами, вертелами, топорами. Ночью возможны беспорядки.

Тигран. Случилось все-таки то, чего я всегда опасался. Отправить по всем общинам гонцов, созвать ко мне их старейшин. Я сегодня же буду говорить с ними. Массовая драка из-за какой-то девки? Нет, девка — это повод. А вот побоище, похоже, произошло ради побоища. Похоже, оно и было целью. Его подстроили? Кто? Кто зачинщик?

Градоначальник. Греки молчат. Ни на кого не показывают. По делу мы задержали только одного: философа Амфикрата.

Тигран. Философа Амфикрата? Это кто?

Градоначальник. Философ и оратор из Афин, Амфикрат. Он сам признался.

Тигран. Амфикрат Афинский?! Признался? Что ты мелешь!

Градоначальник. Государь, Амфикрат, по его же требованию, доставлен сюда, в приемную дворца.

Тигран. Приведи его.

Градоначальник удаляется. Входит Амфикрат.

Тигран. Что говорит мой градоначальник! Мои слуги грубо с тобой обошлись? За такое они будут наказаны.

Амфикрат. Не надо никого наказывать. Твои слуги поступили правильно. Это я подбил греков на драку, я вызвал беспорядок.

Тигран. Ты?

Амфикрат. Я.

Пауза.

Тигран. Объясни.

Амфикрат. Тебе, царь это трудно понять.

Тигран. А ты постарайся.

Амфикрат. Хорошо, раз желаешь, я скажу как судья, который объявляет приговоренному к смерти состав его преступления, хотя преступнику от этого не легче. Ты спрашиваешь, что есть общее между народами, между людьми. Теперь услышь мой ответ: борьба, вражда. Закон вечной борьбы. Он — в основе жизни, в основе Мирового порядка. Закон един для всех и для звезд, океанов, животных и людей. В свободном состязании побеждает сильнейший, наилучший. Нельзя отменить закон, потому что он — закон. Он раскрывается нам под разными именами: Разум, Действительность, Необходимость или просто Судьба. И наш удел познать его, принять и следовать ему. В этом моя свобода. Да! Безумен и смешон тот, кто действует вопреки закону. Особенно безумен тот, кто раньше ему следовал, боролся и побеждал, а потом вдруг вообразил, что в цветочной клумбе запрятана правда жизни. Ты творишь произвол. И потому я против твоего дела.

Пауза.

Тигран. Амфикрат, скажи прямо, тебя подослали ко мне римляне? Ты действуешь в интересах Рима?

Амфикрат. Я же сказал, что тебе это трудно будет понять. Римляне здесь ни при чем. Я — философ. Моя задача в данной нам действительности познавать присутствие Разума и Мирового Закона. Твое дело противно им.

Тигран. А что же им не противно? Уж не сам ли Рим?

Амфикрат. Ты угадал: Рим! Нравится он нам или нет, добр он или зол, не имеет значения. Он вырос из закона борьбы. Борьбы сильного со слабым, богатого с бедным, свободного с рабом. Он стоит на крови, на костях, на слезах. Одна Необходимость правит миром. И один Рим — ее воплощение на земле. Вот тебе истина!

Тигран. Однако я есть. И вот моя держава. Значит, я должен быть. Значит, нет твоей Мировой Необходимости! А что, если на каждого есть своя Необходимость? А может, их несколько? Их много?

Амфикрат. Вздор! Сущий вздор! Необходимость одна! Иначе ее нет вообще. Выбора нет. Тебе только кажется, что он есть. Природа создает много уродств: двухголовых жуков, трехкрылых птиц. И только чтобы показать их нежизнеспособность! Ты — сама нелепость, возникшая на миг! Чтобы всему миру доказать могущество и истину Мирового Закона! Ты игрушка в его руках! Ты будешь скоро разбит! Сметен! Стерт! И ты сам это понимаешь. И потому ты хватаешься за морскую пену, за облака! Что есть общее между людьми? Что объединит всех?! Да ничто и никогда! Если хочешь знать, люди объединяются через разъ-е-ди-не-ние! Вражда объединяет всех! Ты приговорен Мировым Законом!

Тигран. Приговорен? Никто не может говорить от имени Мирового Закона!

Амфикрат. Может!! Приговор уже вынесен!!

Тигран. Кем?!! Когда?!! Тобою?!! Ты говорил с Мировым Законом?!!

Амфикрат. Лисипп, Агафон, Ясон и остальные уже решили!.. Они говорят тебе свое «нет»!

Тигран. Лисипп? Кто?.. Ясон?.. Я таких не знаю!

Амфикрат. И не можешь знать. Они из сотен тысяч твоих подданных.

Тигран. А! Так это те греки, которые затеяли драку!

Амфикрат. Разве это имеет значение? Даже если ты их и казнишь, ты ничего не изменишь в своей Судьбе. Она давно нас ведет. Мы оба играем роли, которые она нам определила. И мы их доиграем до конца. Я — правда, ты — заблуждение! Я — разум, ты — гордыня!

Тигран (после паузы). Что же следует из твоих слов? Я двадцать пять лет напрасно боролся и объединял Восток?

Амфикрат. Да, напрасно.

Тигран. И построил этот город я тоже напрасно?

Амфикрат. Конечно.

Тигран. И нет мне никакой надежды?

Амфикрат. Никакой! Мне жаль тебя, Тигран. Я хотел бы сказать тебе что-нибудь хорошее, утешительное, но не могу. Хотя, знаешь, у тебя есть выход! Спасительный выход!

Тигран. Все-таки оставляешь мне выбор?

Амфикрат. Нет, не выбор, а только возможность обмануть Судьбу — неумолимый ход вещей. Могу сказать.

Тигран. Окажи милость.

Амфикрат. Покончи с собой, Тигран! Самоубийство — вот для тебя выход. Судьба готовит тебе разгром и полный крах. А ты опереди ее. Уйди из жизни непобежденным. О тебе скажут: «Был царь Тигран Великий. Он бросил вызов Риму и ни разу не был побежден! Своим сыновьям он завещал великую державу. А они, бездарные, все провалили». Оставь позор поражения им. Один из них не способен властвовать над людьми, другой, дай ему волю, вмиг все разрушит. Так что послушайся моего совета: покончи с собой, Тигран! В наши годы не страшно умереть. Подумай, что тебя ждет. Если не смерть в бою и не нож заговорщика, то, согласись, пробежаться в цепях по улицам Рима, под улюлюканье толпы — это куда хуже.

Тигран (после паузы). Я не так учен, чтоб с тобою спорить.

Амфикрат. Еще бы! Ты хотел правду, я тебе ее сказал.

Тигран. Одно знаю: я начал дело, и ни на кого его не переложу.

Амфикрат. Ты ответил так, как должен был ответить. Каждый идет своим путем, к которому он предназначен. Ничего изменить нельзя. (Пауза. Себе). Устал же я… Трудный выдался день. Надо отдохнуть. (Идет к выходу).

Тигран. Ты уходишь?

Амфикрат. Да, домой. Выспаться.

Тигран. Погоди, мы не договорили.

Амфикрат (не останавливаясь). О чем еще? Больше не о чем.

Тигран. Да постой же!

Амфикрат (машет руками, идет). Все… все!..

Тигран. Стоять!! (Стражники преграждают Амфикрату путь).

Амфикрат. Ах, да! Конечно, как же иначе! Я и забыл. (Тиграну). И что дальше? Что теперь?! Дыба?.. Плаха?!.. Что ты еще можешь в ответ?..

Тигран. У нас был уговор: ты говоришь свободно все, что думаешь.

Амфикрат. Да. Я не подданный, я — гражданин Афин.

Тигран. Я следовал этому уговору. Но ты не только говоришь, ты действуешь. Ты подбиваешь людей к смуте.

Амфикрат. Бесполезны слова, если за ними не следуют дела.

Тигран. Вот именно, дела. За такие дела полагается наказывать. Но я поступлю проще: я немедленно выдворю тебя вон из моей державы. Тебя сейчас же отвезут на границу. Оттуда отправляйся куда хочешь: в Рим, в Афины…

Амфикрат. Лучше убей меня здесь или на границе. Потому что знай: я вернусь, обязательно вернусь, прокрадусь, проникну в твой город. Люди мне помогут.

Тигран. Зачем? Ты же ненавидишь этот город.

Амфикрат. Я должен быть вместе со своим народом, легче меня казнить, чем выслать.

Тигран. Я не враждую с философами. Хорошо, оставайся, странный ты человек. Я тебя прощу, но с одним условием. Обещай мне, что не станешь больше никого подбивать к дракам. Найди другие предметы для бесед.

Амфикрат. Обещать не могу. Народ ждет от меня свободного слова.

Тигран. То есть, ты, оставшись, намерен чинить смуту и дальше?

Амфикрат. Я намерен служить великому делу Необходимости. Каждый из нас исполняет свою роль. Я говорил уже.

Тигран. Что же получается? Выгнать я тебя не могу, казнить философа не стану… Бросить тебя в темницу — обречь на жестокие страдания: слишком суровая мера, хотя…

Амфикрат. Прими меня как воплощение Необходимости и смирись.

Тигран. Нет, смуту чинить не позволю. Думаешь, у меня нет выбора? А ведь я находчив! Домашний арест! Неплохое решение? Будешь сидеть в доме под стражей у дверей, и никакого общения с греками. Полный запрет.

Амфикрат. Нет, только не это! Лишить меня свободы говорить с народом, свободы слова… Лучше мне сразу умереть! Выброси дельфина на берег, и он погибнет без воды! Так и я, оратор и философ, живу в стихии свободного слова.

Тигран. Из всех возможных решений я принял наилучшее. Согласись!

Амфикрат. Нет, молчание — смерть для оратора. Прикажи меня казнить.

Тигран. Не требуй, не казню!

Амфикрат. Тебе дорога моя жизнь?

Тигран. Мне не нужна твоя смерть!

Амфикрат. Тогда отмени свой приказ.

Тигран. И не надейся. Решение вступило в силу.

Амфикрат. Раз так, я сам назначаю себе смерть! Я объявляю голодовку! Или моя смерть от голода, или отмена приказа и свобода общения с народом. Вот мое решение!

Тигран. Что ж! Ты свободный человек, ты волен распорядиться собой как угодно. Это твой выбор. В нем я тебе препятствовать не стану. Увести!

Картина шестая

Сцена поделена на три части. В центральной — дом Амфикрата: ступенчатое возвышение. Его венчает ложе, на котором полулежит Амфикрат. В левой стороне «дома» — балкон, выходящий на улицу, куда вскоре подойдет толпа. В правой стороне сцены — тронный зал. Свет зажигается и гаснет в каждой из частей сцены по ходу действия.

Амфикрат. Убери, выкини все! Пусть видят: я ничего не ем.

Главк. Такие яства, такие куски жаркого… Баранинка! Я все-таки съем еще вот этот кусочек (съедает). И запить надо. (Пьет из кубка, крякает). Хорошо!.. То есть, нет — плохо, конечно! Господин, ты все-таки поел бы немного, а то столько дней на одной воде!

Амфикрат. Жри сам, но не при мне. Лучше на виду у стражей. Царские блюда поглощает раб! А Амфикрат держит голодовку! Он посылает мне блюдо за блюдом. Думаешь, зачем?

Главк. Чтобы позлить тебя, господин.

Амфикрат. Нет. Он испугался, что я приведу свою угрозу в исполнение, что у него в столице, как он говорит, в центре греческой учености, умрет от голода великий афинянин. Так что еще вопрос, кто кого прищучил: он меня или я его.

Главк. То ли еще будет! Подождем немного, скоро они придут.

Амфикрат. Что-то все тихо, никого не слышно.

Главк. А я верю Ясону. Он сказал: ради тебя, господин, он все сделает.

Амфикрат. Ясон! В нем бурлит сила, в нем порыв!

Главк (выглядывая в окно). О, я вижу их! Они идут. И как их много! И впереди Ясон, и вместе с ним эти двое: Лисипп и Агафон!

Голоса. Ам-фи-крат! Ам-фи-крат! Мы с то-бой! Мы с то-бой!

Главк (у окна). Господин, народ все прибывает. Их становится все больше!

Амфикрат. Ты слышишь, Главк! Ты слышишь их?! (С трудом приподнимается на подушках). Он думал лишить меня общения с народом. Народ сам пришел ко мне! Он сказал мне: «странный человек». Вот увидишь: он еще придет просить этого «странного человека» прекратить голодовку. (В изнеможении откидывается на подушки).

Свет в правой половине сцены. Царский дворец. Тигран стоит у стола с картами.

Придворный (вбегает). Государь, у дома Амфикрата собираются толпы. Они возбуждены. Многие из людей вооружены.

Рокот толпы из города. (Левая часть сцены). Свободу Амфикрату! Свобо-ду! Свобо-ду!!

Тигран (прислушиваясь к рокоту). Волнение среди греков? Здесь замешан Амфикрат? Немедленно отправляйтесь на место и выясните все.

Высвечивается левая часть сцены.

Толпа. Ам-фи-крат! Ам-фи-крат!

Ясон (Лисиппу и Агафону). Здорово! Видали? А вы еще боялись, не хотели!

Лисипп. Среди стольких людей — не страшно.

Все трое, вместе с толпой. Ам-фи-крат! Ам-фи-крат!

Лисипп (Ясону, сквозь рев толпы). Куда ты отнес слитки?

Ясон (кричит). В надежное место.

Лисипп. А где это?

Ясон. Я сказал: в надежном месте.

Лисипп. А много их?

Ясон. Нет. Главк не все смог пронести в корзинах из-под еды. И то, часть пришлось раздать. Зато, вон как получилось!

Толпа. Амфикрат! Амфикрат!!

Центральная часть сцены: дом Амфикрата.

Амфикрат. Народ подымается, это начало бури! Главк, я ослаб! Я не могу встать и выйти на балкон. Выйди сам и крикни народу. Крикни, что я, Амфикрат Афинский, склоняю голову перед ним, перед его мужеством и призываю стоять и бороться… Скажи Ясону, что он молодец…

Главк (с балкона в левую сторону сцены, толпе). Народ! Народ! (Шум толпы стихает.) Амфикрат благодарит тебя. Он ослаб, но он держится!

Амфикрат (приподнимаясь с усилием на постели). И призывает бороться за свою свободу. Свободу уйти из этого города.

Главк (с балкона). И призывает бороться за свободу уйти! Ясон, знай, ты молодец!

Ясон. Амфикрат, мы тебя освободим! Слышишь! Мы тебя не оставим. (Толпе). Давай все на штурм! Ломаем ворота. Освободим!..

Толпа. Ломай!!.. Освободим!!.. Ломай!..

Амфикрат (с трудом приподнимаясь). Ясон, нет! Ясон! Ясон! Только не так! (Хватается за грудь, про себя). Что за боль…

Главк. Ясон! Стой!..

Ясон. Да?.. Что-о?!!

Главк. Слушай Амфикрата. (Толпа стихает).

Амфикрат. Не нападайте на этот дом! Нападайте на кварталы варваров. Слышите?! На квар-та-лы варваров! Поджигайте их дома! В разных местах, повсюду. Бейте! Надо рассредоточиться. Слышите?! Рас-сре-до-то-читься! (В изнеможении откидывается на подушки). Восстание охватывает весь город.

Главк (с балкона). Бейте варваров в их домах. Поджигайте повсюду!

Ясон. Весь город! Да! Весь город! Жечь! Бить!

Толпа. Жечь!.. Бить!.. Жечь!.. Жечь!..

Амфикрат. Чтобы Тигранакерт весь сгорел! Вот ему моя война! Вот ему его Судьба!

Ясон. Топоры! Братья — за топоры! Айда, за мной! Кто смелый?! Зададим варварам жару! Айда, за мной!.. (Ясон и многие с ним убегают).

Главк (с балкона). Мы одна фаланга, мы одна семья!

Толпа (вместе с Агафоном и Лисиппом). Мы одна фаланга, мы одна семья! Плечом к плечу, ударим дружно по врагу!

Главк. Мы хотим домой!

Толпа. Мы хотим домой!

Лисипп. Город-тюрьму долой! (Агафону). Это я сейчас придумал. Хорошо, а?

Толпа. Город-тюрьму долой! Мы-хо-тим-до-мой!! Варвары и греки отделимся друг от друга! Отделимся друг от друга! Каждый по себе!! Каждый по себе!!

Шум толпы понижается. Освещается центральная часть сцены.

Главк (Амфикрату). Господин, а не страшно? Что теперь будет? А если сейчас придут войска?

Амфикрат. Не бойся, Главк. Все к лучшему. Будет то, что должно быть. Греки восстали. Каков пожар, а? Вот только залить его придется большой кровью!

Правая сторона сцены. Царский дворец.

Градоначальник (вбегает). Государь, в столице восстание! На улицах массовые драки между греками и негреками. Все вооружены. Горят дома и общественные здания. Есть убитые. Много раненых.

Тигран. Слушайте приказ. Щитоносцам колоннами войти в город. Оттеснять толпы в их кварталы. Занимать улицы между общинами. Удары принимать на щиты и щитами отражать. Самим оружия не применять.

Левая сторона сцены. Улица перед домом Амфикрата.

Ясон (вбегает, Лисиппу и Агафону). В город входят царские солдаты! Мы в них — камнями, палками, с крыш кипятком и смолой. Но я успел. Смотрите! Видите? (Потрясает ножом).

Агафон. Нож!

Ясон. А на нем кровь!

Лисипп. Кровь?!

Ясон. Да, кровь! Помните того мидянина, что не хотел платить за рыбу и украл сундучок?

Лисипп. Ну…

Ясон. Мы с ребятами выследили, где он живет. Подожгли его дом. Он как выбежит, так я ему и засадил. Он сразу рухнул. Я ему: помнишь, гад, харчевню Лисиппа? А он уже готов.

Лисипп. Ты его убил!..

Агафон. Может, как-то иначе надо было…

Ясон. Тебе, что, жалко?

Агафон. Мне? Нет.

Ясон (Лисиппу). А ты чего? Готовьтесь к бою. Солдаты уже близко. (Подмигивая Лисиппу и Агафону, кричит в сторону). Наших бьют!!..

На сцену вбегают двое из толпы. Оба с палками.

Двое из толпы вместе. Где? Кто?!

Ясон (толпе). Берите, братья топоры. Плечом к плечу, ударим дружно!..

Главк (с балкона). Фермопилы — вот наш клич!

Толпа. Фермопилы! Фермопилы!

Агафон (Лисиппу). А не пора ли по домам?

Лисипп. Да, но как выбраться отсюда?

Главк (с балкона). Ясон, Ясон! Народ!.. Слушай волю Амфикрата. Стойте все вокруг дома, на ближайших улицах большой массой. Густой толпой. Так войскам вас не победить

Ясон (в толпу). Фермопилы! Стоим насмерть!

Амфикрат. А теперь внимание всем. Согласно логике нашей борьбы, я выдвигаю главный лозунг: «Слава Риму!!» (В изнеможении откидывается на подушки). Теперь действуй, Тигран!

Главк. Слава Риму!

Толпа. Слава Риму!! Слава Риму!!.. Город — тюрьму долой!!

Правая сторона сцены. Царский дворец.

Градоначальник. Государь, в городе открытая измена!

Толпа (в отдалении). Слава Риму, Рим! Рим!

Градоначальник. В войсках много раненых и покалеченных. Войскам не терпится начать расправу. Государь, их трудно удержать.

Первый придворный. Государь, толпы греков сосредоточились вокруг дома Амфикрата и заняли прилегающие улицы. Пехотой оттесним их на главную площадь, а там напустим конницу, всех порубим. (Вынимает из ножен меч).

Тигран. Меч — в ножны, раб. Я не отдавал такого приказа.

Первый придворный (падая на колени, в отчаянии). Владыка, я всю жизнь — твой преданный пес…

Толпа (слышнее). Город — тюрьму долой! Слава Риму! Слава Риму!

Второй придворный (вбегает). Государь, из областей и провинций доходят тревожные слухи.

Тигран. Слухи? Какие слухи?

Второй придворный. Государь, мне страшно их повторить.

Тигран. Говори.

Второй придворный. Говорят, что великий Тигран не может справиться с бунтом черни, что… что нет в нем былой силы, и еще… нет…
я не могу…

Тигран. Что еще? Ну!

Второй придворный. Что боги отвернулись от тебя, государь.

Тигран. Ах, даже… Как им хочется в это поверить.

Первый придворный (стоя на коленях). Государь, только большой кровью, только беспощадной карой…

Второй придворный. Государь, ради великой державы дозволь обнажить мечи. (Падает на колени).

Артавазд (подходит к Тиграну, вполголоса). Отец, сжалься, не приказывай войскам.

Тигран. Применить силу — значит пролить много крови. И на что мне надеяться потом? Единение греков и народов Востока на крови и страхе? И сколько так продлится? И будет ли это единением? Я основал город, чтобы потом его же самому? Но терпеть бунт далее опасно. Бунт и измену нужно подавить. Значит, применить силу и пролить много крови. И что же потом?

Освещается вся сцена.

Толпа (в левой стороне сцены). Город-тюрьму долой! Мы хотим домой! Мы на-род! Мы на-род! Мы на-род! Ам-фи-крат! Ам-фи-крат!

Амфикрат. Над городом Тиграна гремит одно имя — Амфикрат!

Тигран (В сторону толпы). Мне нужны слова, понятные каждому из них. А таких слов я не знаю. А если бы знал? Неужели только так?

Артавазд. Отец, сжалься. Не допусти смерти Амфикрата, ничьей…

Тигран. Хорошо, что ты — не будущий царь. Но прежде чем так решить, я еду к Амфикрату. (Уходит. В правой стороне сцены гаснет свет).

Дом Амфикрата.

Амфикрат. Вот он, высочайший вал народного гнева. Еще немного, и он обрушит державу великого царя. Как она зашаталась, как вся затряслась! Право, я и сам не ожидал!

Главк. Топни, крикни — и все посыпалось!

Амфикрат. Народ идет за мной, а я следую Мировому закону. Но что бы я делал без тебя, Главк? Ты сегодня настоящий руководитель народа! Видишь, как оно может быть?

Главк. А что, ведь получилось? Господин, а если мне избраться членом городского собрания в Афинах? Ну, после вольной, конечно. Ведь смог бы, а?

Амфикрат. Хм… Действительно, чем ты хуже тех? Однако уже вечер. Посмотри, как там внизу. Что-то они там попритихли (Главк смотрит в окно). Нельзя, чтобы греки расходились. За день они устали, набегались, наорались и, конечно, проголодались. А восстание должно нарастать! Никакого спада, никакой усталости! Где Ясон?

Главк. Ясон!.. Ты где?

Ясон. Я здесь! Скажи учителю — мы все здесь! Кругом царские солдаты, и мы готовы к бою!

Амфикрат. Молодцы! Скажи, пусть нападают. (Кричит). Не ждите! Смело идите на солдат! Многие из солдат — такие же греки, как и вы! (Рев труб).

Крики. Дорогу великому царю, расступись!

Главк. Сюда идет Тигран.

Амфикрат. Вот оно как! Я говорил: он придет. Царь царей придет просить меня — «странного человека», философа из Афин. И знаешь, почему?

Главк. Почему?

Амфикрат. Он пленник собственного вздора. Другой бы давно покончил со всеми нами, а этот… помоги мне… подушку…

Главк (подтягивая его вверх на подушку). Жук о двух головах.

Амфикрат. Еще повыше… А этот не понимает всей глубины своего безрассудства. Найти общее, которое отменило бы борьбу, сделало бы ее ненужной. Нет! Все борется, все движется. Борьба в нашей крови. Борьба — источник движения. Моя борьба — моя свобода. Я нападаю — другой защищается. Другой нападает — я защищаюсь. Борьба за место под солнцем, за дворцы и за тухлую похлебку. Только так! А если нет — что тогда? Вечное успокоение? Оно известно — где. Ха! В цветочной клумбе он увидел смысл.

Главк. Так если все у него противно Мировому Закону, чего тогда так волноваться? Все само собой у него провалится и само утрясется.

Амфикрат. Все само собой, говоришь? Ты порой здраво рассуждаешь, Главк. Но я скажу тебе так: Мировой Закон действует через нас, людей. Это мы сами, наши усилия. Кто знает, а если он продолжит? Он уже сделал первый шаг, построил этот город, собрал в нем людей. О! Он сейчас войдет. Уйди.

Входит Тигран, с ним придворный, который остается в дверях.

Амфикрат. Ты пришел! Зачем? Справиться о моем здоровье? Твои люди закормили моего раба.

Тигран. Амфикрат, перестань возмущать народ. Тебе и всем участникам беспорядков дарую свое прощение. По прошествии некоторого времени тебе будет предоставлена возможность общения с греками. Прекрати голодовку

Амфикрат. Царь, скажи мне прямо, ты хочешь успокоения народа?

Тигран. Да, народ должен разойтись. Я не хочу пролития крови.

Амфикрат (с усмешкой). А почему? Уж не по доброте ли?

Тигран. Нет, не по доброте. В интересах дела.

Амфикрат. Конечно, оно так. Как видишь, я, Амфикрат из Афин, могу призвать греков прекратить восстание, и они послушаются меня, а не тебя. Иначе ты бы не пришел. Ведь так?

Тигран. Допустим, так.

Амфикрат. Отмени приказ о запрете на мое общение с народом, и я найду нужные для него слова.

Тигран. Я даровал свое прощение. Ты прощен. В отмене приказа нужды нет. Считай, что срок его истек.

Амфикрат. Нет, не так. Твое прощение мне не нужно. Я требую публичной, гласной отмены приказа как несправедливого и ошибочного. Объяви об этом народу сейчас. Народ должен знать, что его борьба не напрасна, что он победил.

Тигран. Однако ты возомнил себя властью!

Амфикрат. Я и есть власть. И я тебе ставлю условия. Или ты громогласно перед народом признаешь свой приказ несправедливым, или топишь восстание греков в крови. Или — или. Иного не дано.

Тигран. Думаешь, смог мне расставить ловушку?

Амфикрат. Да! Бей, режь их как взбунтовавшихся рабов, и продолжай думать о единении греков с варварами. Твоему положению не позавидуешь. (Смеется, хватается за грудь). Нет, я умру смеясь! Но у тебя есть спасительный выход. Ты знаешь какой, я тебе говорил.

Тигран. Я снова в тебе ошибся. Прощай!

Амфикрат. Что ты намерен делать?

Тигран. Я подожду. Вижу — счет пошел на часы.

Амфикрат. Да, я умираю! Философу не страшно умереть. Он уходит непобежденным. Вот ты, прежде чем умереть, увидишь собственный крах, гибель своей державы, своего города. (С усилием приподнимается). Да, есть эллины и варвары, римляне и галлы, эфиопы, скифы и иудеи, персы и армяне! И еще есть вечная зависть и борьба за дары земли и моря и богатства, созданные руками человека. И больше ничего! Ничего нет! И нет у тебя ответа! И некуда тебе пойти! И выбора нет! И тебя уже нет! (Хватается за грудь). Главк! Воды!.. Гла-авк!! (Главк вбегает). О, что за боль в груди! Как будто огромная скала… дышать… Главк!.. (С усилием протягивает руку Тиграну. Тигран стоит неподвижно. Амфикрат откидывается на подушки. Судороги). Одна необходимость, одна за-ко-но-мер… (Испускает дух).

Главк (вбегает с чашей). Вот, выпей. (Приподнимает Амфикрату голову).

Тигран (сдержанно). Он умер.

Главк. Нет! Господин, господин, что ж ты не… (Роняет чашу, плачет). Как же я без тебя… (Плачет).

Тигран (в сторону). Объявить народу о смерти Амфикрата. Бунт окончен. Всем расходиться по домам. Живо! Вас ждут жены и дети. Щитоносцам вытеснить с улицы толпу.

Главк (сжавшись, на коленях у постели Амфикрата, плача). Жить! Я жить хочу.

Тигран. Живи…

Главк. Я свободу хочу.

Тигран. Свободен.

Тигран выходит из дома. Придворный задерживается на миг у съежившегося на коленях и рыдающего Главка, с досадой ударяет по рукоятке меча и быстро следует за Тиграном.

Улица, левая сторона сцены.

Лисипп. Бедняга Амфикрат!

Агафон. Странно. Думаешь, он умер сам? Как царь вошел, так он и помер?

Лисипп. О! Вон Тигран, как близко!

Агафон. Лучше не попадаться ему на глаза.

Тигран (про себя). Ничего не принял. Похоронить с почестями. (Уходит).

Лисипп. Улица опустела.

Агафон. Да. Совсем темно. Уходим.

Лисипп. Слушай, а может, ко мне? Посидим, потолкуем? Я за этим делом совсем забыл, что не обедал.

Агафон. Я тоже с утра ничего не ел.

Лисипп. Знаешь, моя баба на обед нажарила бараньих ребрышек. Они давно уже застыли в жиру. Вот бы разогреть их сейчас!

Агафон. Хорошо бы, но моя ой как ревнива! Она ведь сразу не поверит, что я, Агафон, сегодня с утра до вечера расшатывал трон великого царя. Поздно уже!

Лисипп (со смехом). Да, такое!.. Ладно, до завтра. (Собирается уйти).

Агафон. А где Ясон? Он был рядом, а потом исчез. Слитки у него?

Лисипп. У него, но он найдется. Он не забудет нашей Глафиры.

Агафон. А, тогда порядок. (Расходятся.)

Картина седьмая

Царский дворец. Ночь

Придворный. В столице тихо. Между кварталами расставлены посты. Усилены патрули на улицах.

Тигран (садится в кресло). Успокоились.

Второй придворный (входит). Государь, последние донесения. (Кладет перед ним на стол свитки).

Тигран (развертывает первый, читает). «В Рим прибыл Антиох, претендент на сирийский трон. Сенат Рима признал Антиоха другом и союзником римского народа». (Задумывается). Я давно этого ждал. Рим объявляет мне войну. (Читает следующий свиток). «Антиох со свитой и наемниками высадился в Финикии». (Отбрасывает свиток). Однако быстро! (Читает третий свиток). «Из Дамаска в Финикию, на помощь Антиоху, выступило пятьдесят тысяч набатеев. В городах Сирии множатся слухи о скором падении над страной власти царя Тиграна». (Встает). Рим наносит свой первый удар. Меня опережают. Нельзя медлить. Объявляю сбор по войскам! Я сейчас же выступаю в Сирию. (Нервно перебирает свитки). Почему нет известий о Зариатре? Чем занят сын? Чем?!

Придворный. Большими охотами, государь.

Тигран. Охотами? А чем еще?

Придворный. Не знаю, государь.

Тигран. Я хочу знать, что за люди охотятся вместе с ним — опальным царевичем. Что-то в последнее время я не вижу многих здесь, при дворе. Фардат!

Фардат (вбегает). Да, государь!

Тигран. Немедленно выезжай к Зариатру. Узнай, что там происходит.

Фардат отвесив поклон, быстро выходит.

Тигран. Фардат!

Фардат (вбегает обратно). Да, государь!

Тигран. Возьми отряд в тысячу всадников и арестуй всех, кто прибыл к Зариатру самовольно. Доставишь их всех ко мне.

Фардат выбегает.

Артавазд (входит). Отец, я хочу тебя попросить. Дозволь мне поехать с тобой в Сирию, в Антиохию.

Тигран (сурово). Хочешь на войну?

Артавазд. Я понимаю, сейчас об этом неуместно говорить, но там должны быть люди, которые служат музам, знают театр, говорят о книгах, слушают стихи… Должны же они быть?.. (Пауза).

Тигран (задумчиво). Давно, когда вы были совсем детьми, я решил, что править будет Зариатр. В детских играх он стремился всегда быть первым. Такой скорый, решительный. Любил драку. Сыновья знати охотно ему подчинялись. Ты их избегал. С тобой всегда была книжечка греческих поэтов.

Артавазд. Она и сейчас со мной.

Достает из-за пояса небольшой свиток. Тигран берет его, раскрывает, читает выборочно.

Тигран. Феокрит: «Идиллии». (Пробегая строчки). «…Возвышались высокие стройные сосны…», «…кипарисы с кудрявой вершиной…»,
«…много душистых цветов… много цветов…», «…летом богатым дышало»¹. (Пауза, возвращает свиток Артавазду). Ты не любил Гомера. Помню, как ты мне сказал: «Не хочу походить на Гектора и Ахилла, они много убивают».

Артавазд. Алкивиад тогда очень испугался. (Видя непонимающий взгляд Тиграна). Алкивиад, мой первый учитель греческой словесности.

Тигран. Да? Не помню.

Артавазд. Ты так на него посмотрел!

Тигран (рассеянно). Может быть… (Себе). Я очень бы не хотел завтра узнать, что тогда совершил ошибку. А если бы тогда решил иначе, то что потом — сейчас?.. Вот что! Останешься в столице за меня. Об этом сегодня же объявлю в приказе. Найди подход к грекам. Выясни, не вызвана ли смута в городе людьми из Рима. Когда закончишь, напишешь подробный отчет, а там будешь свободен.

Артавазд. Отец, я не знаю, смогу ли…

Тигран. Сможешь.

Артавазд. Отец… (Пауза.)

Тигран. Что?

Артавазд. Отец, скажи… Ради всех богов… Ты не можешь поступить иначе?

Тигран. Не говори больше ни слова. Выполняй. Иди. (Артавазд с поклоном уходит). Теперь в поход. (Уходит).

Картина восьмая

Резиденция Зариатра

В залу входят главы знатных родов. Слуги вносят на шесте шкуру тигра.

Знать:

— Смотрите, каков зверь, а?

— Тигрище! А лапы! А клыки!

— Здоровенный какой! Хотел прыгнуть, да не успел.

— Еще бы! Против него сам Зариатр!

— Один на один! Такого удара копья я еще не видел!

— Никто еще не видел! Какой удар! И зверя нет!

 — И старого зверя нет! (Хохот.)

— Хорошо сказал: И старого зверя нет! Всего один удар!

Входит Зариатр. Садится за стол.

Знать. Да здравствует Зариатр! Славный! Доблестный! Храбрейший! Слава!

Первый родовладыка. Берите кубки, разливайте вино! Слава будущему великому царю!

Остальные. Слава! Слава!

Второй родовладыка. А почему будущему, а не нынешнему? (В сторону Зариатра). Не пора ли стать царем, сейчас? (Зариатр встает). Довольно! Натерпелись! В столице чернь устроила бунт! Жгла и грабила! А у него не хватило мужества и храбрости ее подавить так, как должен покарать мятежного раба господин! Царь действует быстро! Тигран одряхлел. Боги отвернулись от него. Не такому подчиняются доблестные и славные мужи! Долой иго старика! Пора править молодому!

Знать. Правильно! Правильно! Натерпелись! Зариатр — царь, царь!

Один из знати. Погодите, это ловушка!.. Что делает среди нас вот, он!.. (указывает на Фардата).

Другой из знати. Да! Что он делает среди нас? (Многие обнажают мечи).

Первый родовладыка. Постойте! Выслушайте его!

Фардат. Вы все знаете меня. Я всегда преданно служил ему. И сейчас я прибыл сюда с приказом вас всех арестовать и…

Знать (обступив Фардата). Что он такое говорит? Что это значит?

Фардат. А то, что я не желаю больше служить старику и привез вам своих сыновей в заложники. Тигран сам лишил себя чести и величия! Я был там! И мне было противно смотреть, как ходил он просить наглого грека из Афин успокоить толпу, как он унижался перед ним, и как этот философ дерзил ему в лицо! Царь не пожелал действовать, как ему подобает: беспощадно. Он навлек на себя позор! Боги отвернулись от него! Нет в нем больше силы! Поэтому я здесь, с вами!

Первый родовладыка. Знатные и славные мужи, боги посылают нам удачу. Другого раза не будет. Все заодно!

Второй родовладыка. Натерпелись, довольно! Я имел огромные стада лошадей, баранов, быков. У меня были огромные пастбища.

Знать. И у меня! И я имел!

Второй родовладыка. Все отобрал, все захватил, все объявил государевым и назначил мне довольствие — сосчитал, сколько съесть мне и моим близким, сколько иметь и что носить! Превратил меня в своего раба, прислужника при дворе.

Третий родовладыка. Мне сотни деревень платили дань. Я железные рудники имел. У меня оружие ковалось на тысячу человек! Ничего у меня нет! (Второму родовладыке). Я теперь, как и ты — царский раб при дворе.

Родовладыки. Всех поработил! Всех обездолил! Всех ограбил!

Четвертый родовладыка. И богатства, сокровища какие накопил! И все с наших земель.

Знать. С наших земель, с наших!

Четвертый родовладыка. И куда все это пошло? На что? На город! На этот безумный город! Собрал там всякую чернь со всех концов! И что построил? Театр! Не театр, а дворец, весь в украшениях и золоте. Чтоб они все там сидели и мы вместе с ними. Каково, а? Он обезумел, слышите, обезумел! Пора!.. Пора!..

Пятый родовладыка. Я держу уздечку его коню. А ведь стоит мне в сапоге запрятать нож, да так в него вонзить, когда он садится верхом, что он на нем и зависнет! Вот так! (В исступлении наносит удары мечом в воздухе снизу вверх). Вот так! Вот так! Зариатр, я хочу убить твоего отца!

Все (обнажают мечи, обступают Зариатра). И я! Я тоже! Мы все хотим его убить!

Первый родовладыка. Смотри! Лучшие люди верят в тебя и пойдут за тобой!

Второй родовладыка. Смотри! Вот, пятеро моих сыновей. Все храбрецы! Все красавцы! Все за тебя!

Фардат (родовладыкам). Дни Тиграна сочтены. Знайте! Война с Римом на пороге. (Зариатру). Сейчас, когда он ушел в поход на Финикию, самый раз восстать. Сразу завладеешь всей Арменией. И римский сенат и консулы будут тебе благодарны. Станешь другом и союзником Рима и будешь царствовать под покровительством сената. И мы все спокойно заживем! Зачем нам великая держава? Зачем нам выход к морю? Что мы от этого имеем? Одни лишь тяготы! Зариатр, ты — наш царь!

Знать. Царь!.. Царь!.. Царь великий!.. Царь!..

Зариатр. Да. Я — ваш царь! Я — царь Армении! Я возглавлю вас! Я отменю ненавистные порядки! Служите мне верно!

Первый родовладыка (второму родовладыке, вполголоса). Мы сами их уже отменили.

Зариатр. От греков мы узнали одно слово: свобода! За свободу! (Поднимает меч.)

Первый родовладыка. Львы не могут жить в клетках! Им нужны простор, размах, добыча! За свободу!

Зариатр. Все на коней! Скачите по всей Армении, разжигайте войну! Убивайте всех царских служилых, всех наместников с женами и детьми. Остальные живо перейдут на мою сторону. (Выбегает вон из залы. Знать следует за ним).

Картина девятая

Сельская пригородная местность

Лисипп. А груши поспели, что надо.

Агафон. И чтоб такие не взяли!

Лисипп. Прибавим шагу — совсем вечер. Ворота в город скоро закроют. (Идут).

Агафон. Что-нибудь нового слыхал?

Лисипп (Остановившись и понизив голос). Старик убил сына.

Агафон. Это — да. Это я знаю.

Лисипп. Он его убил сам.

Агафон. Ого! Чтобы сам?

Лисипп. Тот бросился на него с копьем, а он его сразил. Он вырезал всю знать. Говорят, рубили головы всем: и отцам, и сыновьям.

Агафон. Ужас какой! Вот ходи теперь по улицам и жди: а вдруг и нас так!

Лисипп. А нас за что? Мы-то при чем?

Агафон. При чем или ни при чем… А следственная комиссия все разыскивает, все разнюхивает о бунте.

Лисипп. А ведь и вправду могут. Могут и нас… коли захотят… О, боги бессмертные! О, Зевс-отец! Когда же придут римляне? Когда же придут римляне?! Когда же…

Агафон. Тихо! Слышишь?..

Лисипп. Нет…

Агафон. Шум. Слышишь?.. Какой-то грохот там…

Лисипп. Шум. И вон огни мелькают. Как много!

Агафон. Так это ж войско! Это он.

Лисипп. Ой, бежим скорее! Бежим… (Исчезают).

Топот кавалерии. Входит Тигран, с ним воины с факелами.

Тигран. В город не войду, и во дворец тоже. Не та победа, чтобы праздновать. Не та. И времени больше нет. Зато завтра к вечеру удивлю противника под Дамаском. Объявить краткий привал! (Пауза). До чего же ясная ночь. Как тихо… Три страшных дня… Три дня.

Придворный. Государь, прибыл гонец со срочным донесением.

Тигран. Читай.

Гонец (читает). «Луций Лициний Лукулл, проконсул Азии, император, главнокомандующий римских войск в восточных провинциях, объявляет об установлении прочного мира на Востоке. В Эфесе он сосредоточил шесть отборных легионов, вспомогательную армию из Вифинии, конные войска союзников из Галатии, Фракии и Македонии. Цель выступления Лукулла держится в строжайшей тайне».

Тигран (берет послание, пробегает глазами). Тайны здесь нет. Началась война. Рим двинулся, а его союзники ударили с юга. Зариатр помешал мне их разгромить. Сейчас бросок на юг, затем стремительный марш на север, на Лукулла. Я должен его опередить. Я должен его остановить. Привал окончен!

Раздается глухая дробь барабанов. Она продолжается то усиливаясь, то затихая.

Клич за сценой. Первый полк бессмертных — по коням! Второй полк бессмертных — по коням! Третий, четвертый, пятый, шестой… по коням! По коням!

Тигран. Вот он, мой город! До чего же четко в ночи проступают его стены и башни! Вон за той стеной — театр. Он должно быть уже достроен и украшен. Еще раз бы его увидеть!

Военачальник. Государь, войска готовы к выступлению.

Тигран. Надеть поверх панцирей плащи, на шлемы — капюшоны. Оставить по факелу на полк. Остальные загасить. Все! (Порывается уйти). Нет… Еще пару мгновений. Двое из свиты — со мной! Открыть городские ворота.

Скрип поднимающихся решеток, гул тяжело распахивающихся ворот. Стук конских копыт по каменным плитам улиц. Тигран в театре. Стоит посредине орхестры. Освещает его факелом.

Тигран. Проскений, скена, статуи богов и муз. Капители золотые… Красив… Как жених перед свадьбой… Я бы мог тебя открыть уже завтра. Мне не хватило всего нескольких дней. (Пауза). Пора идти.

Широко взмахнув факелом, освещает чашу театра. В самом ее верху стоит призрак Ариадны. Ариадна смотрит в сторону Тиграна.

Тигран (с некоторым удивлением). Там наверху женщина. Нет… Это же… Нет!..

Устремляется вверх по ступеням. Призрак исчезает. Освещает место, где только что его видел.

Тигран. Померещилось… Нет, здесь кто-то есть.

Телохранитель (бросается вперед с обнаженным мечом). Государь, здесь человек! Выходи! Он не один, их много.

В верхних рядах поднимаются во весь рост фигуры.

Тигран. (Направляя в их сторону факел). Кто такие?

Первая фигура. Актеры!

Вторая фигура. Государь, мы — актеры.

Тигран. Актеры? Ах да!.. Актеры! Она же говорила. Совсем забыл!.. Подойдите! Не бойтесь. Как обустроились? Довольствие получили?

Первый актер. Благодарим за щедрость, государь. Все получили.

Тигран. А ночью здесь зачем?

Второй актер. Мы разыгрываем сцены из пьесы. Ведь скоро открытие театра. Вот мы и спешим. А тут неожиданно пришел ты, государь. Ну, мы и с перепугу попрятались!

Тигран. Гм… Ты говоришь — у вас есть пьеса? (Себе). Она мне говорила: нужна особая пьеса. (Актерам). О чем пьеса?

Актер. Вот автор, Дион из Пергама, государь. Он расскажет.

Дион. Это история Беллерофонта. С мечом в руке он решил захватить Олимп и свергнуть Зевса. Тем самым, он нарушил мировой порядок — Закон, установленный Судьбой. И был за это низринут богами в пропасть. Вот конец пьесы (читает свиток): «И без меча и без плаща и без крылатого коня, / Один в ущелье бродит он, безумным страхом поражен».

Тигран. Нет! Только не безумный страх, нет! Одним мечом Мировой Закон не победить? Рубить — не перерубить, как Гидру? Ведь не может быть так, что все напрасно… Не на поле боя… Да, не на поле боя. Тогда где? Тогда все-таки чем? (Пауза). Вот здесь? В театре? Нужна другая пьеса! (Диону). Та, которую станут смотреть и слушать все жители города — и греки и негреки и забудут вражду. (Задумчиво). Сменятся царства, забудутся народы, исчезнут города, а пьеса останется. Останется и театр. Не этот — другой, в другом месте. (Пауза). О чем эта пьеса должна быть? О каких людях, о каких богах? Если, посмотрев ее, все станут другими. Добрее друг к другу? Что это за добро ко всем и для всех, если оно станет сильнее всех желаний? Потому что оно необходимо? Значит, оно и есть сама необходимость? Настоящая, единственная, а не та, о которой говорил Амфикрат? Неужто пьеса приведет всех к этому добру? И Зариатра, и Амфикрата? Одна пьеса? Ее слова? Но как? Не знаю… Кто мне скажет… Мне на ум приходят странные вопросы… (Диону). Может, ты, поэт, поймешь это лучше меня? Напиши мне эту пьесу! И вы (актерам) сыграете ее на торжественном открытии театра. В этот день я отворю ворота моего Парадиза, и после все зрители смогут в него войти. Это будет настоящий праздник для всех. (Диону). Ты начни писать! Это тебе мой наказ.

Дион. К какому сроку, государь?

Тигран. К какому сроку? (Задумчиво). К какому?.. Ты пиши… Война мне не помешает. Я скоро вернусь. Так что, до встречи! Я жду!

Тигран и его свита уходят. Затемнение. Дробь барабанов перерастает в непрерывный рокот. С ним сливается рев труб. Слышны конское ржание, лязг железа.

Все резко смолкает. Тишина. Светает.

Яркий солнечный день. Щебечут птицы. В глубине сцены — изображение театра. На сцену вбегают Лисипп и Агафон.

Картина десятая

Лисипп. Все кончилось очень хорошо!!!

Агафон. Все кончилось очень хорошо!!!

Оба вместе. Хорошооо!..

Лисипп. Мы свободны!!!

Агафон. Мы свободны!!!

Вместе (подпрыгивают, топают ногами, кричат в зал). А-А-А!!! У-У-У!!! Ы-Ы-Ы!!! А-А-А!!! Ах!.. Здоровоо!!. Да!.. Да-а-а!..

Агафон. Мертв!! Мертв!!.. Кончился проклятый город! Его нет! Нет!

Лисипп. Никого не осталось!! Пустые улицы, дома!!! Никого!.. Даже собак!..

Агафон. Смотрю — не верю глазам!

Лисипп. Смотрю — не верю! А ведь как поначалу я боялся, что ничего не переменится!.. Все останется!.. Я не мог ни есть, ни пить, когда трубили о его победах.

Агафон. А я был сам не свой, когда сказали, что пятьдесят тысяч набатеев на отборных верблюдах и конях от него побежали, да с таким позором, что отдали ему Дамаск!

Лисипп. Подумать только! И какие еще города он взял! С какими стенами и башнями — Сидон, Тир, Акку! И какой страх, говорят, случился в Египте, когда он пришел в Галлию.

Агафон. В Галлию? Нет… Галлия не там. Как-то по-другому называется эта страна.

Лисипп. По-другому? Гм… (Пытаясь вспомнить). Гал… Гал… Гал… Галилея! Да, Галилея! Он пришел в Галилею! Но там пробыл недолго, захотел идти куда-то еще…

Лисипп. Но не тут-то было!

Агафон. Ха! Но не тут-то было! (Хлопает в ладоши). Судьба вертит круто!

Лисипп. Это как от много выпитого вина дает в голову. Победить самого Лукулла!

Агафон. Ах, как здорово все вышло, как здорово, а?

Лисипп. А как он грозно на него пошел, и как драпанул! Но эти римляне тоже хороши: он у них из-под самого носа ушел. Не узнали они его!

Агафон. Там, слыхал? Из-под груды трупов вытащили царский плащ. Тот самый, пурпурный, в золотых орлах.

Лисипп. И все его бессмертные там лежат! А еще бессмертные! (Со смехом). Ему теперь все — крышка!

Агафон. Еще бы! Лукулл объявил Армению провинцией римского народа. Была Армения — и нет ее! Кончилась! Во как!

Лисипп. Да! Римские легионы храбро идут на Восток! За ним остался последний город. И ничто их не остановит. И все его армяне бегут и толпами сдаются в плен! Деревня за деревней! И как упали цены на рабов! Бери их, сколько хочешь, бери их за гроши, задаром, так их много! Вот разбогатеет наш Ясон!

Агафон. Ясон? С чего вдруг?

Лисипп. А, так ты не знаешь? Он ушел с армией Лукулла. И Главк с ним. Этот Главк — не промах! Он продался Ясону в слуги. Они теперь вроде как компаньоны. Скупят рабов по дешевке и продадут втридорога. В Антиохии или еще где. Ясон, уходя, сказал, что у него все будет! И большой дом в центре Сол с бассейном, и повара, и слуги, и вилла за городом, и конюшни, с лучшими породами лошадей! Представляешь Ясона богачом и членом городского совета в Солах, а Глафиру — его женой? Глафиру, со служанками, рабынями, и всю в шелках, с золотыми кольцами и на носилках из полированного кипариса с серебряными ручками!

Агафон. Ясон? Этот мальчишка-подавальщик, и — богач?! В совете?! Вот — он?.. Глафира? Вот — она? И — дама?!

Лисипп. Да, дама! Он ей много чего наобещал. Не за один золотой она.

Агафон. А слитки? Слитки серебряные, он их ей тоже наобещал? Слитки где?!

Лисипп. Не знаю… Я спрашивал. Он говорит: их забрали римские солдаты.

Агафон. Ах, римские солдаты? Ах, вот оно как! Римские солдаты! Каков вор! А?.. Каков вор!. А ты его не спросил, откуда римские солдаты узнали про слитки, если он их надежно спрятал?!

Лисипп. Да разве его спросишь? Он во какой стал важный. Он еще римское гражданство получит. Его сам Лукулл отличил.

Агафон. Римское гражданство?! Лукулл? Сам Лукулл?!

Лисипп. Да, Лукулл! И есть за что. Ясон и его ватага первыми бросились отворять ворота римским войскам! Там случилась крепкая заваруха у главных ворот!.. Мы еще будем к нему приходить по утрам, ждать у дверей дома, чтобы сказать: «Здравствуй, господин Ясон! Да благославят тебя боги!» И будет нас встречать Главк и говорить: «Вам чего? Господин занят. Ждите!»

Агафон. Ну, ты сказал!.. Нет!.. Ну, ты сказал!..

Лисипп. А что? Мы — люди маленькие. Мы что? Вот Ясон…

Агафон. Нет! Гарпии всех пожри! Гарпии… (Плачет). Ненавижу…

Лисипп. Ты это — что? Да что с тобой? Будет Ясон богат или нет, это еще как знать?

Агафон (после паузы). Римские солдаты приходили ко мне.

Лисипп. Да?! Ну и?.. Ведь, все же обошлось? Обошлось?

Агафон. Когда город взяли, я сидел дома, крепко заперся. С улицы были слышны всякие крики. И вдруг они заколотили в дверь. Такой раздался грохот! У меня сердце сразу куда-то провалилось, вот сюда. (Показывает на живот). Я вздохнуть не могу — так оно бьется, а они орут: «Открывай»! Жена, дочки закричали, забились в угол. Я хочу пойти, открыть, а не могу. Ноги не идут. Понимаешь? Я как во сне дошел до двери и открыл. (Пауза). Ты бы видел их глаза из-под шлемов! А в руках мечи и щиты. Я хочу им сказать: «Я — грек, эллин. Я ждал вас, славные римские солдаты!» А только молчу и смотрю. И тут их центурион говорит по-ихнему: «Это грек». И они ушли. Не то к армянам, не то еще к кому. Я дверь с трудом запер, как такие до меня донеслись крики… Они же могли сделать с нами все, что угодно!

Лисипп. Все. Забудь. Все позади! Все целы и невредимы. И чего ты так? Лукулл приказал греков не трогать, это всем известно!

Агафон (вытирая слезы). Нет, я не похож, на героя Фермопил… не похож…

Лисипп. Ну, теперь ты меня рассмешил! Больно нужно! С кем не бывает! Я и все мои спустились в погреб. А когда все стихло, я вышел в город. Чего сидеть дома, когда кругом такое! Когда все так громыхнулось!! А?!.. Была держава, и — бац! Нате!.. Вдребезги! Когда еще увидишь?! На улицах — солдаты, народу всякого!.. Смотрю: все бегут ко дворцу! И я со всеми!

Агафон. Его же сожгли!

Лисипп. Ты бы видел! Прежде чем его спалить, как они его обчистили! Телегами, телегами — и откуда столько телег и упряжек с быками! — вывозили они царское добро! Кругом вдоль дороги — народ. Все думаем: может, что-нибудь с возов упадет, утеряют? Ан нет! У каждой телеги по четыре солдата. А на телегах — ты бы видел! — золото, серебро, сосуды, посуды, золотые столы, оружие! И в мешках — монеты, монеты, слитки!.. И ничего не растеряли, все свозили, все подсчитывали, взвешивали, записывали. А потом дворец подожгли! Он сразу со всех сторон запылал! Они повсюду заложили в нем дров и залили разным маслом. Вон, как кукиш торчит гора — сама черна, да гола! Кто поверит, что там стоял царский дворец? Мы далеко от него столпились, но на нас как дыхнуло жаром! А тут, и римляне всем объявили идти в театр: деньги получать на дорогу.

Агафон. Это — да! Это я получил. Молодец Лукулл! Здорово придумал! Дома услышал, с улицы кричат: «Деньги дают!» Выглядываю — наши и варвары, вперемешку, одной толпой бегут в сторону театра. Но, римляне живо навели порядок. Всех поставили в две очереди, нас и их. (Хлопает по тугому мешочку). Здесь больше чем на дорогу! Но тебя я там не видел.

Лисипп. Я тоже побежал со всеми, как вдруг, вижу: ворота царского Парадиза распахнуты, и никто их не стережет. Все спешат мимо, а я возьму-ка, да зайду за ворота. А там — ни деревца, ни пенька: римляне весь Парадиз срубили. Кругом бревна и доски сложены, перевязаны по весу, по длине.

Агафон. Пошел на дрова!

Лисипп. Не только. Столько дерева на многое сгодится. И на баллисты, и на катапульты, и на частокол… И тут вдруг — теплый ветерок, и запах такой! Чудесный запах вареной рыбы ласкает мне нос, глотку, щекочет по языку! О, что за запах!.. М-м-м… Ах!..

Агафон. Рыбы? Откуда там?

Лисипп. То-то и оно! Гляжу, это солдаты у царского пруда едят царских рыбин. Подхожу к ним. Отдыхают! На меня не смотрят. В котлах — в одном, другом — варится, булькает. Куски жирные, розоватые! А рядом коптятся крупные такие: не то здоровенные карпы, а может, форель… Я не выдержал и говорю: «Достопочтенные господа римляне! Парни, не угостите ли меня, свободнорожденного эллина, рыбкой? Я столько лет был наслышан об этой царской рыбке и мечтал ее отведать. Всего один малый кусочек, могу заплатить».

Агафон. И как, попробовал?..

Лисипп. Попробовал! По-ихнему! Один из них встал и, не говоря ни слова, дал мне пинка! Я упал. Они хохочут. Потом без оглядки — лучше не оборачиваться — пошел прочь. Ну и что из этого? Я не расстраиваюсь! Самому смешно. Знаешь, когда он меня развернул и нагнул, я тоже не был похож на героя Фермопил! Хорошо, что для пинка! (Смеются оба). Я оттуда прямиком в театр, за деньгами. Взял мешочек свой, а потом повеселился там вволю. Здорово мы погуляли! А? Здорово было?

Агафон. Ты о чем? Где гуляли?

Лисипп. В театре. А ты разве нет? Не остался?

Агафон. Нет… Я подумал: чeго там еще делать? Как получил свой мешочек, так сразу с ним домой.

Лисипп. А я остался. Мешочек с привязью на шею, и все тут! Со мной множество народу осталось. Лукулл всем устроил великий праздник!

Агафон. Вот жалость!

Лисипп. Я видел самого Лукулла! Он появился в театре и помахал народу. Мы, все кто в театре — во всю глотку: «Слава Лукуллу! Слава!!» И все, кто снаружи: «Слава!! Слава!!» Лукулл вскоре ушел. Поэт Дион из Пергама прочел в его честь свои стихи. Я даже запомнил кое-что. Как там… «Среди веселья и разгула народы славят все Лукулла!» Хорошие стихи, правда? И еще вот: «Свободу нам он даровал и цепи рабства расковал!» Из верхнего ряда объявили Виналии. Это у них праздник вина и виноградного сока. Оказывается, в царских погребах захватили столько вина, что его целому войску и не выпить. Вот его и свезли в театр, на сцену, в бочках и в огромных горшках с человеческий рост! Стали их откупоривать, пробивать в них дыры. Вино как захлещет из них! Блестящие, черные струи! Солдаты его — в шлемы: пьют. У всех у нас ни чаш, ни фляг… Мы толкаемся, пьем прямо из дыр, из отверстий, подставляем ладони, ловим ртами. А струй все больше и больше! Весь мраморный пол в вине. Скользим, шлепаем по вину. Многие прямо из винных луж лакают, и не напиться!

Агафон. Хорошее вино?

Лисипп. Спрашиваешь!.. Отличное! Я такого ни разу не выпивал! Тут и музыка подоспела: дуделки, свирели, бубны, кимвалы, трубы… Все — греки, варвары, солдаты — пустились в сумасшедший пляс. Откуда вдруг ни возьмись, среди нас — бабы, девки. И так много! Актрисы, менады, вакханки! Все в одних коротеньких хитончиках. И когда они подпрыгивали и кружились, представляешь?..

Агафон. Ух ты!..

Лисипп. И что только они не стали проделывать вместе с солдатами на скамьях!.. Сказать такое вслух язык просто не поворачивается! (Шепчет на ухо Агафону).

Агафон. Быть не может!.. Врешь! Чтоб так вот — на людях?!

Лисипп. И так, и этак!

Агафон. Ну а ты? Ты сам?..

Лисипп. Я?! После того пинка из-за рыбки? Представляешь, что бы они сделали со мной из-за бабы? Бабы с солдатами были наверху, а мы внизу, в кругу, только и плясали. Не остановиться и не выйти. Музыка, музыка! Ой, дуделки, ой, свирели! (Приплясывает). Я там, в толпе, того варвара встретил. Помнишь старейшину, которого Амфикрат так напугал?

Агафон. Помню, конечно, помню. Он еще на нас смотрел не по-доброму.

Лисипп. Я не представлял, что он такой важный и надутый, а может так плясать. Подпрыгивал в своих шароварах, эдак по-варварски. Похлопывал себя по бедрам, по пяткам и что-то на своем выкрикивал. Он, видать, тоже, крепко приложился к бочке! И я рядом ногами: влево-вправо, влево-вправо. А сверху на нас стали сыпать пригоршнями золотые монеты. Посыпались, как из рога изобилия, Тянешься за ними, ловишь и падаешь. Скользко! Я нагибаюсь за одной, и он. Мы с размаху друг друга лбами. Такой стук, будто бараны какие-то. (Смеется). Трем оба себе лбы. Он мне — улыбку, и я ему! Он смеется, и я смеюсь! Мы даже обнялись и расцеловались!

Агафон. Расцеловались?!

Лисипп. А что? Один раз можно. Все равно нам не жить вместе. Ой, весело было как!.. Ой, гуляли на славу!.. Никогда так не веселился еще! (Утирает слезы). А вон эти варвары, видишь? Вон они все идут к себе, на восток. А нам в другую сторону, нам — на запад, в Солы. (Пауза). Да, ты только не скажи случайно моей супружнице, что там творилось. Она все допытывалась, отчего я весь такой винный был, пропитался вином, точно хлебный мякиш! Так весь театр был залит вином! Не театр, а огромная винная чаша! Но эти дни моя особенно привередлива, все цепляется. То ей не так, это… Мы, главное, впопыхах оставили дома пару бронзовых котелков с крышками. Жалко! Всегда нужные вещи! Вот, надо сходить.

Агафон. Мы тоже забыли жаровню. Пойду, прихвачу, если не уперли, конечно.

Лисипп. Так давай все быстро возьмем и — к нашим! Они, наверное, уже все за воротами. (Осматривается вокруг). Да! Забудем всю нашу жизнь в этом городе. И этот город тоже забудем!

Агафон. Да. Ничего не будем вспоминать! Забудем все, что с нами здесь было. Начнем жизнь заново, дома. (Собираются уходить). Слушай, я как раз встретил вчера наших финикийских купцов.

Лисипп. О! Они здесь?

Агафон. Им здесь в самый раз: на распродаже всякого добра. Римлянам с собой столько не унести. Я вчера там терся, терся, но ничего такого. Они готовы возобновить с нами сделку.

Лисипп. Хорошо, это хорошо! Только на этот раз надо все лучше обдумать. (Уходят).

Агафон. Да, не так как в прошлый. Я, знаешь, как им скажу… Вот, послушай: если мы согласимся, то знайте… (Слова затихают за сценой).

Затемнение. В глубине сцены высвечивается полусфера заброшенного театра.

2012-2013 гг.

Факты, послужившие основой сюжета:

Plut. Luc. XXIX (Плутарх. Лукулл, XXIX, пер . С. С. Аверинцева).

…Тигран оставил Тигранокерты, огромный город (megаlen polin — Р. М.), основанный им самим.

App. Mithr. 84. Аппиан. Митридатовы войны, (пер. С. П. Кондратьева).

…Этот город (…) царь заложил и выстроил в этом месте в честь себя. …Он окружил город стенами высотой в пятьдесят локтей, в толщине их было устроено много лошадиных стойл: в предместье города он воздвигнул дворец с большим садом, (paradeisos, парадиз — Р. М.) с охотничьими ловами и озерами.

Plut. Luc. XXVI (Плутарх. Лукулл, XXVI, пер. С. С. Аверинцева).

В Тигранокертах жило множество греков, насильно переселенных из Киликии, и варваров, которых постигла таже судьба — адиабенов, ассирийцев, гордуэнцев, каппадокийцев, родные города которых Тигран разорил и самих пригнал сюда и принудил здесь поселиться. Тигранокерты изобиловали сокровищами и дорогими приношениями богам, ибо частные лица и правители наперебой расширяли и украшали город, желая угодить царю.

Plut. Luc. XXI. (Плутарх. Лукулл, XXIX, пер. С. С. Аверинцева).

При дворе Тиграна нашел конец и ритор Амфикрат, если только стоит упомянуть и его ради его афинского происхождения. По рассказам, он изгнанником прибыл в Селевкию на Тигре, и когда его попросили там давать уроки красноречия, он кичливо и презрительно ответил: «В лохани дельфин не уместится!» Потом он уехал ко двору (Тиграна), но вскоре был оклеветан: ему запретили всякие сношения с греками и он уморил себя голодом.

Plut. Luc. XXIX. (Плутарх. Лукулл, XXIX, пер. С. С. Аверинцева).

В Тигранокертах греческое население восстало против варваров, с намерением предать город Лукуллу, и тот взял его приступом. Забрав находившиеся в Тигранокертах сокровища, он самый город отдал на разграбление солдатам…

App. Mithr. 84. (Аппиан. Митридатовы войны, пер. С. П. Кондратьева).

Секстилий (легат Лукулла — Р. М.) тотчас же разграбил дворец, так как он был неукрепленным.

Dio Cas. XXXVI, 2, 3. (Дион Кассий. Римская история, пер. Р. Л. Манасеряна).

Лукулл захватил Тигранокерты по причине восстания проживавших в нем иноземцев. Большинство их было киликийцы, (греки из Киликии). И теперь ночью они впустили римлян. Все было в нем разграблено, кроме имущества киликийцев.

Plut. Luc. XXIX ( Плутарх. Лукулл, XXIX, пер. С. С. Аверинцева).

Узнав, что в городе находится множество актеров, которых Тигран отовсюду набрал для торжественного открытия выстроенного им театра, Лукулл использовал их для игр и зрелищ по случаю своей победы (выделено нами — Р. М). Греков Лукулл отпустил на родину, снабдив на дорогу деньгами и точно так же поступил с варварами, насильно поселенными в Тигранокертах.

App. Mithr. 104, (пер. С. П. Кондратьева).

Одного (сына Тигран — Р. М.) убил в битве, когда тот начал с ним войну.

App. Syr. 48. (пер. С. П. Кондратьева).

Так как Антиох (…) не мог ему противиться, то Тигран захватил власть над Сирией вдоль по Евфрату, все сирийские народы до границ Египта.

Plut. Cras XXXIII. (Плутарх. Красс. XXXIII, пер. В. Петуховой).

…Артавазд же даже сочинял трагедии и писал речи и исторические сочинения, из которых часть сохранилась.

Cic. Pro P. Sestio oratio, 27, 58. (Цицерон. В защиту Публия Сестия. Пер. Р. Л. Манасеряна).

Сами мы недавно вели тяжелую и длительную войну (grave bellum) с армянским царем Тиграном, потому что он, совершая беззакония в отношении наших союзников, можно сказать развязал против нас войну. И сам по себе он был могуч. (Hic et ipse per se vehemens fuit…)… Отброшенный Л. Лукуллом, выдающимся мужем и императором, он, однако, вместе с остатками своих войск сохранил свой враждебный дух и прежние намерения. (Октябрь 69 г. д. н. э. — Р. М.)