Журнальный мир

Россия вновь на историческом перепутье. Насильно привитая, чуждая ей идеология либерализма – свободного рынка – европеизма меркнет на глазах, развеивается как болезненный морок. Военная операция на Украине стала мощным катализатором этого процесса. Бывшие «иконы» либеральной идеологии становятся иностранными агентами, эмигрантами, поносящими родную страну из-за границы, либо спешно «переобуваются» с той или иной степенью профессионализма и убедительности.

Предшествовавшая ей коммунистическая идея по-прежнему остается в тени, весьма бледно представленная компартией, существующей номинально где-то на политических задворках и вполне своим местом удовлетворенной.

Идеологическое поле, очищенное от коммунизма и либерализма, не может оставаться пустым. Преодоление духовного и культурного кризиса диктует необходимость обращения к корням, и в первую очередь к истокам религиозным. И в стране идет церковное строительство, храмы и монастыри стали привлекать массы людей. В бурную эпоху разрушения и созидания важно понимать направленность и смысл этих процессов.

Дополнительным поводом к размышлениям выступила недавняя отставка и перемещение митрополита Илариона (Алфеева). Он занимал важный пост начальника отдела внешних сношений Русской православной церкви, то есть своего рода министра иностранных дел РПЦ и начальника всецерковной аспирантуры. Неслучайно его воспринимали одним из наиболее вероятных претендентов в будущем на пост патриарха. При этом бросалось в глаза отсутствие обычной формулы в сообщении об отставке с поста митрополита Илариона. Обычно подобные кадровые перестановки сопровождаются извещением, в конце которого следует фраза о благодарности за работу на прежнем месте. В данном случае такой формулы не было. Нельзя не заметить и то, что новое место служения митрополита явно не играет большой роли в православной жизни. Он становился митрополитом Будапештским и Венгерским и одновременно выводится из состава Святейшего Синода. Понятно, что собственно православных в Будапеште и Венгрии исчезающе малое количество. Даже из сказанного видно, что недавний влиятельнейший в церковной иерархии человек становится малозначимой фигурой.

Что же ставилось в вину митрополиту? Из массы весьма туманных сообщений можно было сделать вывод о том, что митрополит Иларион оказался слишком близок либерализму, европеизму и католицизму. Отсюда вывод: Церковь находится в поисках своего смысла, митрополит Иларион и его перемещение-смещение есть проявление этого процесса.

В чем состоят грехи либерализма, европеизма – американизма и католицизма с точки зрения православных? Это сребролюбие, излишняя терпимость к униатству, протестантизму, сектантству, ЛГБТ-сообществу. Все указанные грехи сегодня очевидны и предельно неприятны православным людям. Про секс-извращенцев написано достаточно, и эта тема не требует дополнительных толкований. Возникновение и уход украинской церкви от Русской православной церкви и Московского патриархата также довольно болезненно воспринят русским православием. Про католицизм достаточно вспомнить то, что римский папа объявлял в 1147 году крестовый поход на Русь и славян. А в четвертом крестовом походе в 1204 году руководимые якобы христолюбивыми соображениями крестоносцы не стали воевать в Палестине, а вместо этого захватили Константинополь и разграбили Византию, захватив ее огромные богатства, которые и обеспечили дальнейший экономический подъем Европы. До сего дня в Венеции на соборе святого Марка (а до того на Дворце дожей) стоит знаменитая квадрига – четверка коней из Византии. Как видим, европейские христиане-католики нисколько не стесняются свидетельств этого исторического ограбления и своей безудержной алчности.

Византия возродилась в 1261 году и жила до завоевания ее мусульманами. Когда Мехмед-завоеватель вошел в Константинополь, то был настолько поражен его красотой, что от восхищения плакал. Он приказал своим воинам вернуть награбленное и постарался сохранить красоту города, конечно так, как он ее понимал. Подобного мы не видели у крестоносцев-католиков. Уникальные произведения ювелирного искусства они переплавляли в слитки золота и серебра для удобства вывоза. Забыть обо этом историческом преступлении Запада невозможно и сегодня. В этом отношении Русская православная церковь традиционно понятна и, видимо, правильно сориентирована своими руководителями.

Однако традиционализм Русской православной церкви сегодня этим не исчерпывается. В чем же состоит сегодня основное русло русского православия? Совершенно явно это основное русло включает и антисоветизм, и монархизм. И эти черты не могут не вызвать естественного удивления. Разве не русские императоры отменили патриаршество, были влиятельными европеизаторами, превратили церковь в чиновный отдел государства, были замешаны и виновны в крови своих отцов, своего народа? Например, возведение на пьедестал Александра I старательно уводит в тень его согласие на свержение и убийство отца, а недавно причисленный к лику святых Николай II неслучайно получил в народе кличку Кровавого (напомним Ходынку, Кровавое воскресенье 9 января, две проигранные войны с неясными народу мотивами). О поклонении истине и монархизму в подобном ракурсе говорить не приходится.

И второе – предельный антисоветизм, а значит, и антикоммунизм.

В литературе отмечалось следующее. Япония, Китай, Индия довольно долго развивались параллельно Западной Европе. Однако никаких социалистических или коммунистических идей там не возникало. Моры, Сен-Симоны, Оуэны, Чернышевские, Марксы, Энгельсы там не появились. Социалистические и коммунистические идеи в Азию были занесены из Европы. В чем тут дело? Бросается в глаза, что христианства в этих странах тоже не было, оно практически не привилось и в дальнейшем, несмотря на все усилия миссионеров. Весьма показательно и то, что основатель индийского национализма Дадабхай Наороджи написал свою главную книгу с примечательным названием «Нищета и небританское управление Индией». Это означает, что он ищет главный смысл не в социализме или коммунизме, а в совершенно буржуазной жизни Британии.

Видимо, ответ на вопрос об истоках социализма-коммунизма следует искать в христианстве. Именно учение Христа и является истоком гуманистических социалистических-коммунистических идей Чернышевского, Добролюбова, Маркса, Энгельса и других мыслителей. Ведь в чем, собственно, есть учение Христа? Первое положение, которое часто встречается как исходная надпись на церквях, гласит: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас» (Мф. 11: 28). Мне встречалась на церквях и надписи на церковнославянском: «Приидите ко Мне вси труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы». Бросается в глаза подчеркнутое обращение к людям труда и нужды. Вселенский отец церкви Иоанн Златоуст в своем толковании подчеркивает, что это обращение не ко всем, не к бездельникам, не к сытым прожигателям жизни. Это обращение к труженикам. В толкованиях религиозных деятелей нередко обращают внимание на «обремененных» и успокоение видят в выборе христианского учения. Вряд ли с этим приходится спорить, однако при этом затушевывается обращение к труженикам, а не к бездельникам и неработающим, но власть и богатство имеющим. А ведь здесь подчеркивается как раз то, что привлекает людей в коммунизме и социализме, тех, чей труд составляет смысл жизни всех эпох и основание любого общества. И за этим стоит, конечно же, понимание того, что власть имущие и бездельники не нужны христианскому объединению. Это положение неоднократно подчеркивается в Новом Завете: «Если кто не хочет трудиться, тот и не ешь» (2Фес. 3:10). Там же подчеркивается и справедливость подобного чина и порядка: «Некоторые у вас поступают бесчинно, ничего не делают, а суетятся» (2Фес 3:11).

Именно на таком основании строится христианское общество: «Все же верующие были вместе и имели все общее. И продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого» (Деян. 2, 44–45). Иное основание не является справедливым, ибо «А кто имеет достаток в мире, но, видя брата своего в нужде, затворяет от него сердце свое, – как пребывает в том любовь Божия?» (1Ин. 3:17). И объединяет людей не собственно религия или моления в храме, а любовь к ближнему своему: «Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем» (1Ин. 4:16). И речь идет, конечно, не о любезных словах, а о реальных делах: «не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?» (1Ин. 4:20).

Что же мешает любви к ближнему? «Ибо корень всех зол есть сребролюбие, которому предавшись, некоторые уклонились от веры» (1Тим. 6:10). И из оценки сребролюбия вытекают и слова осуждения: «горе вам, богатые!» (Лк. 6:24), «Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие» (Мф. 19:24). Осуждение богатых в Новом Завете предельное: «Вы роскошествовали на земле и наслаждались… Вы осудили, убили Праведника» (Иак. 5: 5–6). Христос с его учением несовместим со сребролюбием.

Его учение есть учение о любви, без чего не имеет значение и силу все остальное: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею; то я медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества и знаю все тайны, и имею всякое познание, и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто. И если я раздам все имение мое, и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, – нет мне в том никакой пользы» (1Кор. 13:1–3). Ведь «теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше» (1Кор. 13:13), вера должна опираться на любовь, а не наоборот. И намеренно запутать взаимоотношения веры с любовью могут и стараются лицемеры-фарисеи. Иисус Христос призывал беречься «закваски фарисейской, которая есть лицемерие» (Лк. 12:1). Ведь «никакой слуга не может служить двум господам, ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить, или одному станет усердствовать, а о другом не радеть. Не можете служить Богу и маммоне. Слышали все это и фарисеи, которые были сребролюбивы, и они смеялись над ним» (Лк. 16:13–14). Внешне фарисеи прикидывались праведниками, а по сути своей оставались лицемерами, не имеющими любви к людям в душе своей.

Печально в этой ситуации то, что исследователи христианства и историки всех сортов до самого последнего времени не обращали внимания на социальное учение христианства. А ведь эта социальная сторона прямо бросалась в глаза при изучении истории многих народов. Вот история Византии. На нее мощнейшее влияние оказывало движение павликиан. Сами павликиане себя так не называли, но считали себя истинными христианами. Они взяли у апостола Павла его главные положения о роли труда, о роли общей собственности, о единстве христианских общин и единой общественной собственности, об отрицательном отношении к богатству и частной собственности. Движение павликиан в Византии было столь мощным, что они захватили одну из провинций полностью, по-своему организовали в ней жизнь. «И полки павликиан достигли стен Второго Рима, и сам грозный Лев Исавр вынужден был заключать с ними перемирия».

Я процитировал книгу «Византийская тьма» А.А. Говорова. К сожалению, А.А. Говоров не очень известный у нас писатель. А стоило бы обратить на него особое внимание –это кандидат филологических наук, доктор исторических наук, профессор, писатель, великолепно знающий материал, о котором он пишет в своих книгах. Ведь в Византии родилась христианская церковь, в ней жили вселенские учителя христианства, Византия была источником православия для Руси и т. д. и т. п. В то же время стоит взглянуть на программы обучения историков. Там есть отдельный курс о Риме, о европейском Средневековье, о множестве ересей и отдельных движениях. А вот о Византии такого многообразия курсов нет. А. Говоров специально отмечает, что в Византии существовали как бы две церкви: одна официальная, с патриархом и богатыми церквами, и вторая – в подполье, состояла из трудовых общин, из бедняков и неимущих. И официальная церковь вынуждена была учитывать влияние этой второй церкви, организовывать раздачу материальных пособий бедным и неимущим.

Долгое время власти в Византии с павликианами справиться не могла. Затем императорам удалось вытолкать множество последователей павликиан на Балканы. Там возникло мощное движение богомилов. Затем уже движение богомилов проникло в Европу и заразило неимущие слои. Появились катары и альбигойцы. Интересно, что на этом движение, идеалом которого являлись первые христианские общины, не остановилось. В Британии появились лолларды-виклифиты (помните вопрос Уота Тайлера: «Когда Адам пахал, а Ева пряла, кто тогда был господином?»). Затем появляются в Чехии гуситы.

Дальше вроде бы кончается Средневековье и начинается Реформация, однако исследователи сегодня обоснованно протягивают линию от средневековых движений к протестантизму и идеям бедной церкви и противостоянию католической церкви. А как же? Все эти движения – павликиане, богомилы, катары-альбигойцы, виклифиты, гуситы – видели свой идеал в первых христианских общинах, сами складывались из трудовых общин со всемерной помощью неимущим, с отрицанием частной собственности. Неслучайно власть имущие нередко называли подобные церкви бедняков состоящими из «ткачей». Исследователи этих движений нередко ограничиваются высокими теоретическими отвлеченными богословскими учениями (а эти учения как правило исходили от апостола евангелиста Иоанна). Однако социальное учение настолько находилось в тени и не исследовалось учеными, что сегодня особо стоит отмечать заслугу А. Говорова и в том, что он показал не только связь этих движений, но и подчеркнул трудовую и общественную суть этих учений, их схожесть, основанную на любви, отсутствии сребролюбия, и, следовательно, социалистическую суть христианства и народных христианских движений. Как правило, участники этих движений себя считали просто христианами, не принимали официальной церкви, были опасными для западного католицизма. Мне бросилось в глаза замечание одного графа на вопрос о том, почему он не может справиться со своими вассалами-павликианами. Граф ответил, что все его вассалы думают так, а он один думает по-другому. Неслучайно инквизиция как печально известная организация была рождена для борьбы с этими движениями. Римский папа и его последователи боролись под лозунгом: «Не тронь нашу власть и наше серебро!» А нынче много ли мы знаем о Византии, а уж тем более о павликианах?

Это учение было искренне воспринято лучшими русскими людьми и стало народным мировоззрением. Наиболее образцовым представил его святой Сергий Радонежский. Именно он в своем монастыре создал цветник и рассадник учения и учеников православия. Его монастырь стал общежительным, то есть своего рода образцом-примером общины христиан. В этой общине мало болтали, но больше делали. И все было общее, и все работали. Сам Сергий первый был примером работника. В писаниях передается рассказ о крестьянине, который пришел в монастырь повидать великого человека, а на вопрос о том, как ему увидеть святого, его послали в огород. И крестьянин не мог поверить своим глазам, ибо увидел трудящегося в поле человека. Он ли это? Не обманывают ли его? Но это был Сергий. Известно, что Сергий однажды подрядился срубить келью монаху, который мог ему оплатить работу только лукошком заплесневелых хлебов. И святой Сергий не просто согласился на подобную работу, но не съел ни кусочка, пока всю работу не выполнил. В этом же ритме-чине-порядке жили и все насельники монастыря, и настоятель Сергий вечером обходил кельи и строго стучал по дверям, если слышал пустые разговоры. Удивительная суть этого монастыря сделала его известным, сделала его непререкаемым образцом для христиан. В результате из «школы» Сергия, как известно, вышло сто пятьдесят общежительных монастырей на Руси.

А в итоге и сегодня найти другой монастырь с другим – идиоритмическим – уставом на Руси стало весьма трудным делом. Идиоритм, или особножитие, особножительный монастырь – особый вид православных монастырей в противоположность общежительным монастырям. В идиоритмах монахи могут владеть личной собственностью, общее здесь только жилище и богослужение, во всем остальном каждый монах живет по своему личному усмотрению. Каждый «антропос идиотикус» (частный человек – греч.) может жить своей частной жизнью. Ведь в идиоритмическом монастыре монах не обязан трудиться, не обязан делиться своим богатством. Иными словами, это просто живущие вместе, но каждый сам по себе, фактически недалеко ушедшие от лицемеров-фарисеев себялюбивые и лишь внешне соблюдающие христианские порядки монахи. Фактически каждый монастырь, организованный и живущий по общежительному-Сергиевому уставу как бы воплощал мечту о совместной жизни общин первых христиан – жить всем вместе, трудиться, не иметь собственной отдельной жизни.

В таком монастыре не могло быть и тяги стать начальником, получить власть. Тогдашний начальник Русской церкви митрополит Алексий предлагал Сергию возглавить Русскую церковь после него. Сергий наотрез отказался. Интересно, что ему как раз власть и не нужна была, его и так слушали власть имеющие князья, и от его внушения зависело многое. Например, быть ли Куликовской битве или быть ли войне Рязанского княжества и Московского. Подобного влияния не могли достичь ни епископы, ни митрополиты сами по себе без личного авторитета, такого, какой был у святого Сергия Радонежского. Ведь то, что внушал «тихими словесами» Сергий, становилось самостоятельным мнением и поступком каждого, кто послушал святого. Иными словами, в итоге это было не внешнее влияние, а самостоятельное решение слушающего человека и князя.

Понятно, что основанное на общем труде и общей собственности община фактически является коммунистической.

Вспомним нынешних фарисеев. Горбачев, Ельцин, Кравчук – классические лицемеры – произносили слова о дружбе и равенстве наций, о коммунизме и равном труде, и на этих праведных словах возвышались, а затем легко открестились от них. Итог: социалистическое общество Советского Союза разрушено, после чего начались социальные нестроения, этнические войны, а уж воровство, замешанное на сребролюбии, достигло масштабов беспредельных. Легко заметить, что грехи этих фарисеев и лицемеров носят не только антикоммунистический характер, но и антихристианский.

Не увидеть родства коммунистических идей и христианского учения невозможно. Отсюда неслучайно в объяснительных записках арестованных священнослужителей в Советском Союзе встречались слова, что «церковь – не враг социализма, а может даже способствовать его продвижению…». Из контекста становилось ясно, что эти слова являются не желанием примениться к своему положению, а вовсе наоборот: являются выношенными и выстраданными соображениями. Также становится ясно, что неслучайно выпускники православных семинарий и училищ выступали творцами социалистических учений. Напомню имена Чернышевского, Добролюбова, Сталина. Интересно отметить, что объем православного учения, преподававшегося в гимназии, которую окончил В.И. Ленин (Ульянов), сравним с семинарским.

Выше отмечалось место православной церкви в бюрократическом устройстве императорской России, строительными принципами которой были заявлены «православие, самодержавие, народность». Фактически церковь стала одним из приводных ремней власти, а руководил церковью чиновник государственного аппарата – обер-прокурор Святейшего Синода, приравненный к министру. В результате вера превратилась во внешний закон, в веление власти, а не во внутренний голос совести и религиозное чувство. Недовольство властью приводило к ослаблению религиозного чувства, ослаблению православия.

Когда в 1917 году среди русских православных воинов в германском плену стало возможным не ходить к причастию (а это главный признак воцерковленного верующего), то продолжать причащаться стали только 10% военнопленных прихожан. Вряд ли кто будет возражать, если предположим, что половина стала ходить причащаться по привычке, а не по внутренней религиозной потребности. Иными словами, этот факт говорит об истощении православной веры в массе народной. Осталась одна суета.

Сходным образом обстояло дело и с коммунистической идеологией. Сращивание идеологии с властью (фактически первым лицом государства был первый, а потом генеральный секретарь ЦК КПСС), идеологические и экономические промахи, сплошное лицемерие власть имущих привело к тому, что существовал и ходил широко в обществе, например, «самый короткий анекдот – коммунизм». В результате, когда прямо разрушать страну стали первые лица государства, то сдержать этот процесс оказалось невозможно. От одной крайности власть кинуло в другую: Ельцин, как известно, в Конгрессе США провозгласил известную формулу: «Господи, благослови Америку!» Страну, наиболее проникнутую сребролюбием и властолюбием, спесью и агрессией, провозгласили ориентиром для России!

Приведу один пример из жизни. Мой дядя А.А. был призван в армию в 1937 году. В 1941-м он, понятно, был уже хорошо обученным воином, и когда в стране была объявлена массовая мобилизация (массовый призыв в армию), а командиров стало не хватать, дядя сделал быструю карьеру и стал старшим лейтенантом и командиром роты. Однако это привело к неожиданным поворотам в жизни. Начальство обратило внимание на то, что командир роты не является коммунистом. Непорядок.

– Хорошо воюет?

– Хорошо.

– Командир хороший?

– Хороший.

Обращаются к нему – командиру роты:

– В партию вступишь?

– Готов.

Дальше – партийное собрание. Зачитывается заявление вступающего и рекомендации.

– Есть еще желающие выступить? Нет? Слово вступающему.

И вот тут вступающий как истовый верующий вынимает Новый Завет, который носил с собой, и заявляет, что первым коммунистом был Иисус Христос. Собрание впадает в оторопь. Вступление откладывается. Дальше – очередное ранение, после которого старший лейтенант попадает в другую часть. И там такое же вступление повторяется. История повторялась трижды.

Атеизм революционеров и коммунистов был во многом объясним чиновным, зависимым положением церкви при царе. И он в значительной степени потерял смысл после революции, однако по инерции продолжал казаться чем-то исключительно важным. Думается, что главное в официальном атеизме советского общества было возможное противоречие между двумя организациями – церковью и правящей компартией.

Сегодня же, в эпоху олигархического капитализма, ясно, что подобные ценности (в первую очередь сребролюбие и лицемерие) стали разрушать традиционные народные святыни, а значит, и церковные основания. Церковь, обозначив свой выбор в антисоветизме и монархизме, обрекла себя на страшные испытания и ослабление живой веры. Попытки же быть «современными» приводили опять же к подхватыванию затухающей тяги к европеизму и американизму. Например, подарили мне сборник аспирантских и магистерских работ нашей учащихся семинарии. К сожалению, он оказался настолько «современным», что читать его невозможно. Летом отменили, наконец, (временно?) индекс Хирша, то есть необходимость цитирования всех, кого можно. Чем больше и обильнее цитирование, тем выше индекс Хирша. Такой подход при написании научных работ дает возможность публикации сводных работ по теме, но исключает возможность новаторских. Ведь оригинальные работы заведомо будут иметь меньше цитирования. Ясно, что подобные попытки быть современными приводят к засыханию научной мысли. Конечно, сегодня сместили начальника всех аспирантов православной церкви митрополита Илариона. Однако от него ли одного все зависело?

Вот как пишет об этом протоиерей, кандидат богословия, президент Российского библейского общества А.И. Борисов: «…исключительная обращенность в прошлое. Психологический и религиозный настрой здесь таков, что “золотой век” христианства уже миновал. Это было время великих монахов-аскетов, Отцов Церкви, время Вселенских Соборов (последний из них, VII, состоялся в 787 году). И главной задачей современного христианства является лишь подражание, реставрация, возможно максимальное приближение к тому, как жили, молились и понимали Священное Писание Отцы Церкви, то есть идеалом христианской жизни объявляется византийское раннее средневековье».

Обращенность в прошлое – вряд ли лучший вариант выхода в современность. И тем более важно искать смысл в вечной жизни, а значит и в учении об основе жизни – труде, в общественной собственности, в любви и помощи униженным и труженикам. Легко заметить, что это путь к коммунизму или по крайней мере к социализму. Конечно, это вовсе не означает однозначного пути к современной коммунистической партии, которой самой нужно понять важное и избавиться от второстепенного, например от атеизма. Испытания России свободным рынком и искусом либерализма, а затем специальная военная операция на Донбассе неминуемо приводят к очищению народного сознания, восстановлению традиционных ценностей и в первую очередь совести и патриотизма. И дай Бог быстрой скорости этому движению!