Журнальный мир

Думаю, почти любому человеку свойственно в определенное свыше время вспоминать лучшую пору своей жизни — детство и юность. Так и мне захотелось перенести на бумагу «осколки» своей памяти. Читателю наверняка интересно будет узнать, насколько отличается современный город Ломоносов от города Ораниенбаума-Ломоносова 40-60-х годов прошлого века.

Одни улицы нашего города — Красного Флота, Красных Партизан (ныне Александровская) — мостили булыжником; другие — Профсоюзная, Красноармейская — были грунтовыми. Помню, как работали специальные бригады по мощению улиц. Булыжники укладывались на песчаную подушку, края дороги выкладывались пониже, чем середина. Мужчина в ватных наколенниках деревянным молотком подгонял каждый камень. Остальные рабочие бригады были женщинами, они подносили камни, утрамбовывали их специальными трамбовками. Трамбовка — гладкое бревно, диаметром сантиметров пятнадцать-двадцать, длиной меньше метра, сверху приколочена перекладина-рукоятка. Если по булыжной мостовой ехала телега, грохот слышался издалека. Кусочек дороги, выложенной булыжником, сохранился под городскими въездными воротами. Тротуаров в городе не было, только пешеходные тропинки. Транспорта было очень мало. Грузы возили, в основном, на лошадях.

Свердлова ул., угол ул. Красных Партизан. Фото 1980-х гг. В. А. Парахуда

Наша Красноармейская улица была очень тихой. У каждого дома располагались сараюшки, где жители держали коров, кур, коз. Печки топили дровами, воду брали из колонки. Наша колонка стояла на перекрестке улиц Красноармейской и Красного Флота, там женщины полоскали белье.

На другой стороне улицы стоял деревянный двухэтажный дом (сейчас это территория детского сада № 32), где на втором этаже жила высококвалифицированная портниха Анна Дмитриевна. Она шила платья за символическую плату, без выкроек — сразу разрезала ткань, подсказывала фасон. Платья получались очень красивые.

Рядом с поликлиникой, где теперь магазин «Пятерочка», стояли три частных дома. В конце 40-х годов участники войны получили право строить собственные дома на выделенных участках. Помню фамилии двоих: Бурдин и Федоров. Они были офицерами, кажется, полковниками. У Бурдина один из сыновей погиб подростком уже после войны от разрыва гранаты, найденной им в лесу в окрестностях города. Частные дома снесли, когда строили новую большую котельную. По этой же стороне стоял дом, где жила семья Бабаевых. У старших Бабаевых росли две дочки, Валя и Вера. Хозяйку все называли Бабаиха. Это была маленькая шустрая женщина, очень добрая. Детьми мы приходили к ней и просили дать цветов, росших возле ее дома. Бабаиха тут же срывала несколько цветков и вручала нам, никогда не отказывая.

На нашей улице жила семья цыган с двумя детьми. У них была лошадь. Еще был дом, где жили работники почты. В этом доме поселилась очень красивая женщина, высокая, статная блондинка. Она умерла при родах. Хоронили ее вместе с ребеночком, плакала вся улица. На Ивановской улице (сейчас улица Победы), названной по имени владельца участка Илимова, помнится, домов не строили. Росли по обеим сторонам деревья, за деревьями — канавы.

Помню электромонтеров, которые чинили провода на деревянных электрических столбах. Перед тем как залезть на столб, они надевали на ноги специальные приспособления на ремнях в виде длинных изогнутых когтей, так называемые «кошки».

На улице Красных Партизан (ныне Александровской) по четной стороне стоял небольшой домик, дальше шли сплошные огороды. Между домами № 32 и № 36, построенными в 60-е годы по обеим сторонам нынешней фонтанной площади, еще долго доживал свой век двухэтажный деревянный дом зеленого цвета, принадлежавший Заводу № 28.

Дом 9/46 по улице Красного Флота был одним из первых, построенных в городе в конце 50-х, начале 60-х годов. На первом этаже открыли продовольственный магазин, а позднее напротив выстроили новый корпус мореходного училища.

В начале улицы Красных Партизан в двухэтажных деревянных домах жили мои подружки Нина Воробьева и Света Некрасова. За домами ютились сколоченные на скорую руку сараюшки для кур и коз. Рядом находился круглосуточный детский сад, куда ходили Света и ее сестра Неля; теперь там ЦДТТ «Город мастеров». На Манежной улице располагалось темное приземистое строение хлебозавода, для которого позже выстроили большое кирпичное здание. В конце 70-х гг. выпекать хлеб помогали солдаты и даже сотрудники «Гидроприбора»: из-за низкой зарплаты хлебозаводу не хватало своих кадров.

На перекрестке улицы Красных Партизан и проспекта Свердлова рядом с часовней стояла библиотека. Там я перечитала все собрание сочинений А. Куприна в темно-зеленых обложках.

На улице Красных Командиров в конце 50-х, когда я уже работала в в/ч 20914, на месте снесенных бараков вырос небольшой городок из финских щитовых домиков, и район стали называть «шанхаем».

На горе, где к началу нулевых построили казначейство, располагалось большое двухэтажное здание — очевидно, часть бывшей усадьбы. После войны в нем размещался интернат НКВД для детей пограничников, обучавшихся в нашей Лесной школе. Там на поляне долго лежала могильная плита — не помню, чье имя было на ней. Там же стояли два деревянных домика: один — на берегу пруда, второй — в начале липовой аллеи, ведущей к усадьбе; его снесли, когда построили дом №18 по улице Костылева. В 80-е годы в бывшее здание интерната переехала детская музыкальная школа, однако вскоре случился пожар. Сейчас на том месте от прежнего остались лишь несколько дубов и ясень, зато разбит новый городской парк и установлена стела «Город воинской славы».

В нижней части Ораниенбаума был продовольственный магазин. Потолок в нем был выложен светло-зелеными стеклянными плитами, расписанными розовыми цветами. Магазин находился на проспекте Юного Ленинца (Дворцовом), на первом этаже дома № 40, слева от арки. А справа от арки в доме №42 располагались «Спорттовары».

В доме № 57 на другой стороне проспекта, на углу улицы Ленинградской, был продовольственный магазин «Гастроном» и работало ателье, на месте которого теперь принимает жителей города МФЦ Ломоносовского района. На углу Ленинградской улицы и проспекта Юного Ленинца была аптека с высоким крылечком. Внизу, в подвальчике продавали мясо и рыбу. Запомнилась продавщица, которая на вопрос: «Селедка вкусная?», — отвечала: «Обалденная!» Звали ее Валентина Григорьевна Миронова.

В доме на углу улиц Ленинградской (ныне — Петербургская) и Рубакина в 70-е годы продавали в разлив вино и водку. На прилавке блестели большие стеклянные сосуды, зауженные книзу, с краниками — «капельницы». Недалеко от собора был павильон под названием «Рюмочная». Одно время вино в разлив продавали и в столовых. То-то была радость для мужчин выпить в обед стаканчик на «законных» основаниях! В доме с «капельницей» со стороны Ленинградской улицы находилась столовая, где продавалась очень вкусная выпечка. В буфете посетителей обслуживала пожилая еврейка, очень ловкая и расторопная — очередь рассасывалась мгновенно.

Перед павильоном нынешней автобусной остановки находился магазинчик галантерейных товаров. В народе его называли «Три еврея»; там действительно вели торговлю три приветливых пожилых еврея. Ассортимент у них был разнообразный: от носовых платочков до шуб и пальто. Продавцы были вежливые, обходительные, так что этот магазин мы посещали с удовольствием.

На Кронштадтской улице, напротив нынешнего здания «Сбербанка», в деревянном доме располагался книжный магазин. В 50-60-е годы проводилась подписка на собрания сочинений известных писателей, советских и зарубежных. Желающих подписаться было так много, что у магазина стояли в очереди ночами. Напротив книжного магазина велось неспешное строительство кирпичного дома. В те годы был принят Указ о наказании за нецензурные выражения в общественных местах. Пойманных матерщинников арестовывали на пятнадцать суток. Указ вышел в декабре, и сквернословы, называемые в народе, «декабристами», вынуждены были работать на той стройке. Неудивительно, что здание прозвали «матовым», или домом «декабристов».

За рынком на Советской улице (ныне Екатерининский переулок) в доме № 9 в 60-х–70-х гг. была детская и взрослая поликлиника. В начале проспекта Юного Ленинца ютилось несколько деревянных двухэтажных домов. Со стороны залива до них часто доходил сильный запах канализационных стоков. На этом месте позже появились здания типографии и редакции газеты «Балтийский луч», но тогда типография находилась на проспекте Свердлова (ныне Михайловская улица), дом № 10.

Вдоль проспекта до Ленинградской улицы росли яблони, весной они пышно цвели, в воздухе стоял тонкий аромат распустившихся цветов. В городе было много липовых деревьев, и в июле воздух наполнялся запахом цветущей липы. Кое-где росла и сирень, однако эпитет «сиреневый город» кажется мне не совсем подходящим для Ломоносова. А вот поселок Мартышкино буквально утопал в сирени!

В Ораниенбауме квартировало много воинских частей, в порту стояли боевые корабли, в городе толклось большое количество военных: офицеров, солдат, матросов, пограничников. На улице Красных Партизан размещался целый военный городок из красного кирпича. Городок был закрыт для посторонних. Создавалось впечатление, что население города наполовину состоит из военных. Между служивыми случались и драки: матросы выясняли отношения с солдатами, — а посему гауптвахта (одноэтажное кирпичное здание с небольшими окнами под крышей, закрытыми глухими железными козырьками) не пустовала. Она находилась там, где сейчас «Пятерочка», на Александровской улице.

Кроме прочих воинских формирований Ломоносов имел честь принимать военных прожектористов. Прожекторы, диаметром около метра, устанавливались на поворотных основаниях. Помню, как в темные зимние вечера (уличных фонарей в городе было, как говорится, раз-два и обчелся) включались зенитные прожекторы. Тогда ночное небо перечеркивали широкие лучи. Они перемещались в разных направлениях, пересекаясь; было красиво и страшновато…