«Я — ДОПЕРСТ»

«Я — ДОПЕРСТ»

Повесть

Публикуется в сокращённом варианте

 

Трамвай выглядел так, будто ему уже заготовили место в самом дальнем тупике депо – из которого обречённые вагонные остовы отправляют в последний путь, на переплавку.

Старенький, едва не музейно-дореволюционный, с открытыми площадками, с проступающими сквозь облупившуюся краску трухлявым деревом и поржавевшими металлическими шпангоутами, тусклый… С опущенным погнутым ромбом пантографа с покосившейся дугой токоприёмника; да и зачем бы его поднимать, коль контактного провода в запущенном, наглухо замурованном со всех сторон захламлённом фабричном дворе не наблюдалось… Под несуразными, с глупыми спицами колёсами утопала в замёрзшей грязи секция корявых рыжих рельсов, и как-то не верилось, что эти колёса ещё в силах провернуться.

Единственное, что как-то внушало оптимизм, так это наличие всех целых стёкол. Мутных, в замёрзших с осени потёках грязной наледи, сквозь которые в темноте ничего не разглядеть.

И ещё бросилось в глаза, что к лобовому стеклу изнутри косо прилеплен коряво написанный указатель «Следует по Зелёной улице».

Твою ж ты мать! – не выдержав, пробормотал я, увидев это архаичное чудо техники.

Что случилось? – спросила Надежда. И добавила: – В самом деле: откуда он тут взялся?..

Вот и попробуй объяснить женщине, что именно на этом транспорте нам предстоит отсюда выбираться за край света в лучшую жизнь!

Шутники, блин! – в сердцах едва не взвыл я.

Не возникло сомнения, что те силы, которые распоряжаются нашей судьбой, ясно и недвусмысленно показывали: определиться с отъездом Надежда должна абсолютно самостоятельно. Осознанно и бесповоротно.

Ну и я тоже, разумеется.

Потому что до сего момента я перекладывал решение на Надежду. Как она решит, так и будет.

Вернее, не совсем так.

Если она согласится отправляться в неведомое со мной – тут всё понятно. Садимся и едем. Но если Надежда откажется, то как поступлю я?.. В это можно верить, а можно нет – но я не мог ответить на этот вопрос даже себе. Уехать без Надежды я не мог. Оставаться с ней в этом Мире мне не хотелось.

Так – не мог; этак – не хотел… И какая составляющая в этой дилемме одержала бы верх?..

Я привёл свою любимую на фабрику, в полной уверенности, что именно тут находится моя Дверь в Хумгат. В принципе, при известном навыке раз открывший Дверь сможет сделать это где угодно. Однако в привычном месте сделать это проще. К тому же со мной следовала спутница, так что идти по апробированному пути казалось логичнее – спросить-то путь не у кого.

Женщина несколько раз пыталась меня разговорить, однако я оставался непреклонным: на месте всё разъясню. В какой-то момент мне показалось, что она готова вспылить и остановиться.

Тогда я взял её ладошку, крепко сжал и сказал:

Верь мне, Надюшка, всё будет хорошо…

Мы прошли по знакомому мне по прошлому визиту тёмному цеху – Надежда крепко вцепилась в мою руку… И через широченный проём, к которому, надо думать, некогда подъезжали большегрузные автомобили, увидели в захламлённом дворе трамвайный вагон. Ни на что, кроме утилизации, не годный.

И только наша воля, понимал я, наша с Надеждой обоюдная воля могла пробудить его к жизни. Маршрутный указатель в лобовом стекле об этом ясно свидетельствовал.

Я понимал, в чём хитрость режиссёров этой мизансцены.

Окажись здесь остановка, к которой подкатил бы вагон, позвонил бы нетерпеливо – и мы вошли бы, и можно было бы потом всё разъяснить. Или даже если бы транспорт выглядел современным и ухоженным, это повлияло бы на решение Надежды, думаю, в лучшем виде.

Не говоря уже о том, окажись транспортная капсула как-то футуристически-фантастичной! В такую кто угодно войдёт!

Однако он выглядел именно как груда металлолома. И Надежда и представить себе не могла, что может его оживить исключительно силой своего желания.

Так что мне предстояло убедить женщину, что вот этот ржавый музейный экспонат – мистическое средство транспортировки не то в Тридевятое царство, не то в Зазеркалье, не то в Изумрудный город Гудвина, не то во Вчерашний день.

И уже в следующий миг я понял, что, убеждая, как раз на этой развалюхе заострять внимание не следует. Поместили его здесь – и пусть себе стоит! Своим видом он в силах только отпугнуть человека, но никак не позвать его в даль светлую…

Лампочка оказалась тусклой. Ватт на шестьдесят, не больше, да и та светила вполнакала. Она свисала с бетонного потолка на причудливо гнутой проволоке-«лапше», к которой кое-как прикручен патрон.

Под лампой скособочился складной столик, а рядом, напротив друг друга и боком к видневшемуся в нескольких шагах трамваю – чтобы не упускать его из вида – стояли складные же стулья.

Ой, а я это сразу и не заметила… – удивилась Надежда. – Кто ж свет-то тут оставил?..

Присядем, – предложил я. – Колоться буду, – пообещал.

А почему здесь?.. Что вообще всё это значит?..

Сейчас всё узнаешь… Пришла пора…

Узнаешь… А как начать?.. Как и что говорить?..

Я не знал.

Надюш, ты что больше любишь: сказки или фантастику?

Я как-то больше по реальности, – не приняла тон женщина. – Если сказки, то они как-то всё больше страшные получаются.

Хорошо, – согласился. – Тогда попробуем от реальности, от науки, техники и нанотехнологий… – И я начал наспех импровизировать. – Подробности технические раскрывать не стану. Сам их толком не знаю. Но если попросту, то получается так… Я являюсь участником эксперимента по перемещению… Этой, как её… По телепортации физических объектов на значительные расстояния. Ну и в эксперименте произошёл сбой…

А, это когда ты в одном костюмчике оказался на морозе – без документов и денег?..

Надо ж, моё плачевное тогдашнее положение играет сейчас на наспех придуманную легенду!.. Что ж, и то ладно!

Вот-вот! – согласился я.

Поверила бы она в эту версию, оставайся мы на её кухне?.. Уверен, что нет. А здесь, в холодном полутёмном заброшенном цехе, да ещё за полночь, при тусклом освещении… Вот тут и во всякую заумь можно поверить…

Так это твой Макс что-то напортачил? – вспомнила она имя, которое я несколько раз называл.

Совершенно верно!

А я думала, что он тебя на деньги кинул…

Он и кинул. Только не на деньги, а расстояние, – пошутил я.

И что – ты нашёл возможность вернуться?

Да.

Надежда смотрела на меня жёстко, в упор… И в то же время как-то растерянно-беззащитно.

Скажи мне честно!.. Вот это, что ты рассказываешь, что это?.. Это прикол такой?.. Розыгрыш?.. Тут что, кинокамеры вокруг попрятаны, и выскочит какой идиот и завопит: «Сюрпрайз!»…

Я смотрел ей в глаза, стараясь, чтобы взгляд мой оказался хотя бы приблизительно похожим на взор сэра Нанки.

Надюш, а ты считаешь, что я сейчас шучу?.. Что вот это вот, – обвёл рукой вокруг себя, – это только декорация?.. Я ж говорю: эксперимент, который дал сбой. И вот я здесь… – демонстративно провёл руками по сторонам.

Надежда невольно огляделась. Передёрнула плечами.

Допустим… – проговорила она насторожённо. – И что теперь?

Я ж о том и толкую!.. Оказавшись здесь, я встретил тебя… И предлагаю тебе отправиться в путешествие со мной.

Куда?

Я не знаю, Надюшка. Я ж говорю: эксперимент вышел из-под контроля. Транспортный канал открыт, ждёт меня… Вернее, нас… Однако куда конкретно нас забросит, поручиться никак не могу… Погоди, не перебивай. Я тебе ещё главного не сказал!..

Это ещё не главное?!

В голосе моей собеседницы звучало столько сарказма, что я понял: не верит. Или по меньшей мере здорово сомневается.

Не главное. Вчера я совершил пробную транспортировку… У меня получилось попасть туда, куда нужно… И я вернулся – специально за тобой. Верю, что у нас с тобой всё пройдёт хорошо!

Она откинулась на высокую спинку солидного компьютерного кресла класса «Бюрократ», смотревшегося здесь совершенно нелепо.

Допустим… Подчёркиваю: не очень-то я тебе верю, но допустим… Но мы ведь можем попасть куда-нибудь в Антарктиду… Или наоборот – в Сахару… И в любой стране документы нужны. Загранпаспорт, визы, вид на жительство какой-то… У тебя, наверное, что-то на такой случай предусмотрено, ты можешь обратиться в посольство или куда… Но я-то каким боком?..

А вот это уже вторая часть Марлезонского балета, – усмехнулся. – Главное, что с телепортацией ты уже смирилась…

Не смирилась… Допустим, – в очередной раз повторила она прилипшее слово. – Ну а дальше что?

А дальше… Телепортация произойдёт не в пределах Земли. А в совершенно другой Мир…

Она криво улыбнулась.

Я даже знаю, где тот Мир находится… В Москве он называется Кащенко… Ты меня разыгрываешь?.. Только я не пойму, в чём прикол. И ради этого бреда ты привёл меня сюда, чтобы мы мёрзли?..

А мы мёрзнем? – спросил я.

Она хотела что-то ответить, однако осеклась. Огляделась – насторожённо, удивлённо…

За широким проёмом в стене лежал снег, только вокруг трамвая его не оказалось, там корёжилась промёрзшая грязь. По бетонному полу к нам под ноги тянулся пыльно-снежный муар… Но мы холода не ощущали – тела не воспринимали температуру, мы с ней, с температурой, составляли единое целое.

Хумгат – одно слово.

А как так получается? – как-то по-детски спросила Надежда. – Мороз, а не чувствуем…

Я ж тебе говорю: эксперимент!

И кто ты в нём?..

Это всё неважно, Надюшка! Участник… Сейчас важно только одно! Мы с тобой можем оба стать его участниками! Я тебе говорил, что зову тебя за край мира. Это не метафора, девочка моя!.. Ты не знаешь ничего, не понимаешь – и не надо!.. Просто ответь: отправишься со мной или нет?.. Вот прямо сейчас – в омут с головой. Как ваш Иванушка – в колодец, не зная, что его там ждёт. Или Алиса – в дупло, или куда она там прыгала… Или этот, как его, забыл, – красная таблетка или синяя?..

То ведь сказки!

Это не сказки, милая! Это так народ описывал телепортацию, в которой участвовали древние ваши герои.

Я тебе не верю! – заявила Надежда. – Ты гонишь какую-то пургу. Это бред шизофреника…

Пусть так! – не стал я спорить. – Я тебе просто предлагаю рискнуть. Что тебя ждёт там? – кивнул я за спину. – И что – там? – я махнул рукой вдаль. – Я ж не предлагаю тебе с моста или с крыши прыгнуть… Всего-то и нужно – взяться за руки, и… Вот сейчас мы поднимемся – и куда пойдём?.. Решайся! Любишь – верь мне, – и пошли?.. А нет – так и возвращайся!..

Я шагнул к ней – столик нас уже не разделял. Лампочка мигнула и погасла. Под куртку тотчас проползла струйка морозца.

Да была не была! – позволила себя обнять Надежда. – Но если нас твоя машина распылит…

Так обоих вместе, – засмеялся я. – Пыль перемешается, и останемся мы в Хумгате единым целым.

Что такое Хумгат?

Потом узнаешь!

Я подхватил рюкзак и вышагнул сквозь проём – под ногой громко хрумкнул мёрзлый снег. Надежду при этом крепко держал за руку – любой проём в таком путешествии следует проходить только вместе, а то ведь запросто расшвыряет в разные Миры.

Чистенький, вымытый изящных очертаний трамвай при нашем приближении осветился сиянием огней – и внутри, и снаружи. Современный полупантограф сам собою поднялся, и дуга токоприёмника с мягким звяком коснулась контактного провода, коротко вспыхнули искры. Двигатель утробно заурчал. Свет фар ударил в небрежную кладку кирпичной стены. Двери легко разъехались в стороны – словно приглашали, манили войти в салон.

Двери оказались как раз нужной ширины: чтобы могли войти двое, не размыкая рук.

Надежда шла, словно заворожённая. На её глазах впервые творились чудеса не на экране – в жизни.

То ли тебя ещё ждёт, солнышко моё!

Мы уже занесли ноги над низкой – над самой землёй – ступенькой, когда всё едва не пошло насмарку.

Ну не… я ж себе! – раздался за спиной изумлённый голос.

В принципе, в этот миг мог бы оглянуться и я – пребывание в человеческом теле в состоянии расслабить и доперста. Однако всё же маловероятно – маловероятно, что навыки такого рода забудутся, в каком бы теле ты ни оказался. А вот голова Надежды начала поворачиваться на возглас.

Всё же я – урождённый доперст! И реакция на подобные неожиданности меня не покинула.

Не смей! – рявкнул я.

Она и не оглянулась. Не успела. Я, не отпуская её руку, что было сил толкнул в спину, буквально вбрасывая в транспортную капсулу и одновременно вваливаясь в салон и сам.

Ты чего? – возмущённо взвизгнула она. – Больно же!

Благо вагон оказался современный, пол низкий, без ступеней… Не то что в старинном… Так что она даже не упала, лишь налетела на вертикальную стойку, благодаря которой и удержалась на ногах…

Больно? – ухмыльнулся я.

А то как же!..

Впрочем, тут же и умолкла.

Мы находились уже внутри функции. А здесь нет ни жары, ни холода, ни боли, ни ссадин… Это территория, где действуют уже иные законы, о которых простой человек даже не представляет.

Вот теперь только она оглянулась.

Из того корпуса, из которого мы только что вышли, на наше транспортное средство растерянно глядел неопрятный мужчина – как я вспомнил, один из бомжей, с которыми мы работали на разгрузке; мы с ним, помнится, обменялись какими-то ничего не значащими фразами…

Оно ведь и в самом деле было чему подивиться.

Вы это куда? – спросил он, поймав мой взгляд.

Тебе туда нельзя!

Возьмите меня с собой!

Прости, друг, не положено!..

Я махнул ему рукой и направился в кабину трамвая. Современная панель управления сияла множеством огоньков.

Тронул клавишу закрывания дверей.

И в тот же миг услышал голос Надежды:

Ты куда?.. Ты это чего?..

Я глянул в зеркало в салон. Оказалось, за миг до того, как створки дверей сошлись, бомж впрыгнул в салон.

Он сам выбрал свою судьбу! – в голос сказал я. И повторил: – Это только его выбор!.. Я к этому непричастен…

Разумеется, мне никто не ответил.

После этого я тронул рычаг контроллера…

И вагон покатился по ярко сияющим в свете фар рельсам.

Вокруг серело Ничто.

И только неясные силуэты, разглядеть которые привычно не представлялось возможным, уносились назад, показывая, что мы движемся.

 

***

Куда ехал трамвай, я не знал.

Правда, про себя подумал, словно задавая программу: «Вези нас туда, где нам с Надюшкой будет хорошо!»

И отдался на волю таинственных режиссёров. Приходилось полагаться на факт, что до сих пор Хумгат меня не подводил и доставлял куда следует. В конце концов, доперст я или тварь дрожащая?.. Моя воля в Хумгате имеет решающее значение.

Решающее?.. Гм… Ну хоть какое-то значение она имеет. Должна иметь…

Правда, до сих пор по собственной воле я не путешествовал в другие Миры. Однако рассудил, что своя это воля или я являлся проводником воли чужой – принципиального значения не имеет, – главное, что она в наличии.

Теперь главное – разобраться с незваным пассажиром.

А потом…

Мне не понравилось, настораживало поведение Надежды. Она сидела в салоне у окна, упорно смотрела сквозь непроглядное стекло. То есть стекло-то оказалось чисто вымытым, однако за ним, за стеклом, ничего не разглядеть – непроглядный туман безвременья и беспространствия. Она и не разглядывала – думала о чём-то. И это меня пугало – мало ли что надумает!

Но пассажир – важнее. Во всяком случае, я решил, что начинать нужно именно с него.

Опять же, и Надюшку отвлеку от тревожащих меня мыслей.

Почему-то мне очень не хотелось покидать кабину. Именно в ней я чувствовал себя увереннее.

Наверное, засело в памяти, как накануне едва не свалился из этого Мира в неведомое, едва успев затормозить…

Эй ты, подь сюда!

Бомж охотно, но всё же как-то робко подошёл.

Ты какого хрена здесь делаешь?..

Он ответил сразу, с каким-то лёгким вызовом:

А ты спросил у бабы своей, что ей здесь терять… В смысле, там, откуда уехали… Так ведь и мне терять там абсолютно нечего. А впереди – глядишь, что-нибудь да и лучше станется…

А если хуже?..

Хуже, брат, некуда, – вздохнул он.

Не видел ты, что может быть хуже, – вздохнул я. – Скажи уж прямо: халявы захотелось!..

Ну почему халявы?! – привычно возмутился он. – Ты ж не знаешь, как я в бомжи попал!..

И знать не хочу! – отрезал я решительно, – не хватало только откровения его выслушивать. – Ты мне не нужен! У меня только одна плацкарта – для неё, – я качнул головой за спину, в салон.

И что со мной сделаешь?

Высажу. Как «зайца». За безбилетный проезд…

Где высадишь? – в голосе его появились истеричные нотки.

Оно и в самом деле – за окном-то серо-невидимая тьма непроглядная.

А это уж как придётся, – равнодушно отозвался я. – Это твоя судьба… Вернее, тот вариант судьбы, который выбрал ты. Теперь ни ты, ни я не властны над происходящим. Одно ручаюсь: ты окажешься в каком-то реальном Мире, не в Хумгате и не в открытом космосе… А дальше – как получится!..

Я не согласен! – повысил он голос.

А твоего голоса тут вообще нет! Молись Тёмным Магистрам, чтобы они определили тебя в хорошее местечко.

Я поеду с вами! – взвизгнул пассажир.

Он вытащил из-под рванья, в которое был облачён, здоровенный тесак. Давно не чищенный и, по всей видимости, не точенный, подёрнутый тусклой патиной, с зазубринами по лезвию, нож выглядел внушительно.

Дурак! – усмехнулся. – Убери!.. Это ж моя функция, ты мне ничего сделать не сможешь.

Тогда я её беру в заложники! – он показал в сторону Надежды, которая начала прислушиваться к нашей ссоре. – Я её убью… Вези меня с собой!..

На территории Станции никто не сможет причинить другому вреда, – голосом Ключника наставительно заверил его я. – И не пытайся!..

Но ты же не можешь просто меня вышвырнуть в это вот! – ткнул он пальцем вперёд…

И трамвай выехал из тумана.

Приближалась низенькая, асфальтированная, обложенная серым бордюром платформа. Над рельсами чёрно-белый светофор светил тремя глазками по горизонтали, подавая сигнал остановки.

Ты приехал, – начиная аккуратно притормаживать, сообщил я бомжу. – Это специально для тебя, – ткнул я пальцем в сторону платформы.

Где ж это мы? – обречённо спросил пассажир, похоже, уже смирившийся с неизбежным.

Разберёшься, – холодно ответил я. – Тебе выходить!

Все четыре двери в салоне уже зияли открытыми проёмами в никому не ведомый Мир.

Зря ты так, – тоскливо проговорил бомж. – Я думал, мы вместе…

О чём ты думал в своём Мире, здесь не имеет значения! – снизошёл я до объяснения. – Здесь иные законы. Поверь, если ты их нарушишь, будет хуже всем – и тебе в первую очередь.

Раздалось шипение, и задняя, дальняя от нас дверь закрылась.

Предупреждаю тебя: лучше выйди сам, потому что в противном случае я просто вышвырну тебя!

Он с ужасом смотрел на пустынную платформу, видневшуюся за дверью. Дальше, за посадочной площадкой, клубилась тьма. Правда, тьма не выглядела пугающей – просто не видно, что дальше, и всё.

Как ты в Мир придёшь, так он тебя и примет! – торопливо продолжал я. – Со страхом – он тебе ответит тем, что будет чего бояться. Вышвырну – тебя и будет пинать каждый…

С шипением закрылась вторая дверь – третья от нас.

А ты как придёшь в свой Мир? – спросил он. – В который стремишься?..

С Надеждой! – рассмеялся я. – Время, друг, время!..

И тут захлопнулась третья дверь – теперь уже наша, возле которой мы стояли, у самой кабины водителя…

Твою ж дивизию!.. – заорал я, понимая, что времени практически не остаётся – вот-вот захлопнется и последняя дверь, до которой ещё предстояло преодолеть несколько шагов. И тогда последствия могут оказаться самыми непредсказуемыми! Не только для него – для всех нас!..

Законы Хумгата нарушать нельзя!

Я попытался схватить его за шиворот и в самом деле вышвырнуть наружу – силы у меня хватило бы метнуть его прямо с этого места. Успел бы до закрытия дверей или нет – вот в чём вопрос!

Однако бомж оказался мужиком тёртым.

Он вдавил оказавшуюся рядом кнопку сигнализации о выходе. И поспешно направился к открытому выходу.

Ступая на красивую узорчатую плитку платформы, он громко, во весь голос выкрикнул:

Встречай меня, неизвестный мир! У себя я был не лучшим человеком – но с тобой, надеюсь, поладим!..

Дверь зашипела, закрываясь. И честное слово – это шипение стало иным, чем равнодушный выдох ресиверов в предыдущих случаях. Теперь в этом звуке послышалась эмоция – правда, я не понял, какая именно: не то одобрение, не то раздражение, а то и облегчение…

Будем считать, одобрение!

В любом случае Мир принял нового своего обитателя – он остался на платформе, не испарился…

На трамвайном светофоре горели два белых сигнала по вертикали. Путь вперёд открыт!

Прощаясь с остановкой, я тренькнул звонком, тронул контроллер… И в зеркало заднего вида успел разглядеть, как остававшийся в неведомом человек махнул нам вслед рукой.

Не хотел бы я оказаться на его месте.

Древние Магистры тебе в помощь! – пробормотал я.

И мы въехали в туман.

 

***

Не входи сюда, – как можно мягче произнёс я, когда увидел, что Надежда пытается переступить порожек в кабину.

А ты выйти можешь?

Нежелательно, – уклончиво отозвался я.

Мы помолчали.

Я сидел в кабине. Моя спутница стояла в проёме, не решаясь даже наступить на ребро направляющей, по которой скользит дверь-купе.

Трамвай мягко мчался в пустоту. Фары высвечивали буквально несколько метров рельсов впереди.

Ну ладно, насчёт телепортации я поняла, – заговорила Надежда. – Это ты мне лапши навешал, чтобы образнее получилось. Понимаю и принимаю… А что на самом деле?

А на самом деле, Надюшка… На самом деле мирозданье устроено не так, как ты учила в учебниках астрономии. Вернее, не совсем так. Какая-то аналогия – это матрёшки, вложенные одна в другую. Они вроде как все разные, но в то же время одно целое, и каждая – индивидуальна, а врозь они просто вещица, без изюминки… В том Мире, в котором жила ты и в который занесло меня, законы физики именно те, которые знаешь ты. А в других Мирах – они другие. И есть мы, доперсты, которые могут путешествовать между Мирами. То есть мы не сами путешествуем, а мы проводники, агенты, транспортировщики…

То есть мы едем в мир, где вместо наших законов физики действуют законы мистики?..

Хорошо сформулировала, – одобрительно хмыкнул я. – Знаешь, в том мире нет, например, электричества. Соответственно, и телевизоров… И поездов нет… Самолётов… Для аборигенов это всё тоже показалось бы мистикой… Мы тут разговаривали с одним мудрым человеком и пришли к выводу, что мистика – это когда действуют законы другого Мира, которых ты не понимаешь…

И ты сейчас меня везёшь в тот самый мир, где нет электричества?

Надеюсь…

Так что, точно не знаешь?

Не знаю, – честно ответил я. – Я тебе об этом прямо говорил. Мы просто едем туда, где нам будет хорошо… А дальше… Не всё решаю я, милая… Я всего лишь вагоновожатый…

А кто решает?

Не знаю… Быть может, и вообще никто. Просто неведомые законы бытия. Только они живые…

Не понимаю…

Я искренне засмеялся:

Я тоже не понимаю. Только им на это наплевать – понимает их кто-нибудь или нет!..

Мы ещё немного помолчали.

Они заслужили покоя… – после продолжительной паузы задумчиво проговорила Надежда.

Теперь уже признался я:

Не понял…

Это я так, из книжки… Про такого же доперста… Только он умел сам выстраивать маршрут… А если мне там, куда мы едем, не понравится?.. Я смогу вернуться?

Надеюсь… – о таком повороте я не подумал. – А что, ты можешь захотеть вернуться?

Я не знаю мир, в который ты меня везёшь, Доперст! Быть может, он и в самом деле прекрасен. Но только это не мой мир. И глянется ли он мне – неизвестно. У нас ведь на Земле тоже есть прекрасные места, какие-нибудь Фиджи… Но это не значит, что мне очень хочется туда непременно переселиться. Вот я и спрашиваю: смогу ли я потом вернуться к себе?..

Погоди, погоди, – растерянно зачастил я. – Что там у тебя осталось хорошего?.. Тесная каморка, грязная неблагодарная работа… Нет-нет, я понимаю: друзья, коллеги… – я вспомнил намёки Санька и двоих патрульных, однако углубляться не стал. – Но неужто ты не хотела из этого всего вырваться?.. Сама ж недавно говорила… Уехать, улететь, махнуть не глядя…

Хотела, и не раз. Но одно дело хотеть, а другое – махнуть. И принимать решение о том самостоятельно. А не так, чтобы тебя увозили обманом… Умыкнул, нукер, в другой Мир… – засмеялась она, правда, заметно нервничая.

Но так ведь лучше! Когда решение принимает кто-то, а ты только подчиняешься…

Кому как… Я всю жизнь привыкла намечать цель, принимать решения, определять путь его реализации, а потом сама же и отвечать за свои ошибки… Или наслаждаться успехом…

Так разок попробуй иначе, – предложил я поставить вопрос иначе. – Обещаю, что это в первый и в последний раз…

Но останется ли у меня возможность вернуться? – настойчиво повторила Надежда.

Ничто не изменилось, всё осталось по-прежнему. Только я почувствовал, что трамвай начинает притормаживать… Вроде как в раздумье прислушиваясь к нашему разговору.

Этого нам только не хватало!..

Погоди, Надюшка! – торопливо заговорил я. – Здесь, в Хумгате, слова и желания имеют особую силу и непредсказуемые последствия… Поверь: это я не просто так сказал, никто и в самом деле не знает, как они отзовутся!.. Потому давай так! Что мы оставили позади – ладно, оно позади. Но мы с тобой движемся вперёд, чтобы посмотреть, как там здорово! Пусть не здорово, но интересно! Считай, что это путешествие, круиз, турпоездка по незнакомым местам… Мы посмотрим на тот Мир, и что будет дальше – потом и подумаем. Потом, потом!.. А пока – пусть Мир, в котором нас ждут, просто покажется нам прекрасным!

Ну, с этим – кто бы спорил! – согласилась Надежда, без твёрдой, впрочем, уверенности. Но добавила: – Пусть будет так! – Наверное, она вспомнила оставленного на неведомой платформе бомжа и воскликнула: – Здравствуй, прекрасный Мир, в котором нас ждут!

И делайте со мной что хотите, но я почувствовал, как трамвай с весёлой решимостью прибавил скорости.

 

***

На брусчатке платформы нас встречал сэр Джуффин Халли собственной персоной.

Высокий, импозантный, в тёмном лоохи и чуточку сбитом набекрень тюрбане, он лучезарно улыбался, галантно протянув руку Надежде с явным намерением помочь ей покинуть вагон.

Добро пожаловать в Ехо, незабвенная!..

Я попытался вцепиться ей в руку, чтобы при выходе из трамвая нас не разлучили законы Хумгата.

Не бойся, Доперст! – чуточку снисходительно сказал Джуффин. – Это ж моя территория! Здесь тебе и твоей любимой ничего не грозит!.. Во всяком случае, в данный момент, – добавил он, ухмыльнувшись и недвусмысленно слегка подмигнув.

Услышав слово «любимая», Надежда слегка порозовела. Наверное, потому и не обратила внимания на многозначительную дополнительную фразу сэра Джуффина и на его ухмылку.

А вы что, знаете нас?

Сэр Халли засмеялся. Но не обидно. Старый злодей напоминал сейчас доброго дядюшку, встречающего родственников, приехавших в блестящую столицу из глухой провинции.

Незабвенная! На этой территории я знаю всё и обо всех!.. Я тут почти что бог, только, – он комично-заговорщицки понизил голос, – только никому не говорите об этом, слишком много завистников…

Не скажу, – столь же таинственно согласилась Надежда.

Судя по всему, Джуффин ей понравился. К чему он, по всей видимости, и стремился.

Мы оказались на чудесной улочке, с утопающими в зелени и цветах палисадников нарядными домиками… Всё казалось невероятно, неестественно красивым, словно мы оказались на иллюстрации, нарисованной прекрасным художником в детской книжке про сказочную жизнь.

И не имелось на этой улице ни трамвая, ни даже рельсового пути. И вообще не виделось ничего привлекающего внимание.

От лица нашего Мира приветствую тебя, леди Надежда! Ну и тебя, разумеется, Доперст.

А потом Джуффин вдруг чуточку изменился – и перестал казаться добреньким дядюшкой. А стал тем, кем я его привык видеть: язвительным и не слишком сентиментальным пожилым господином.

Ну что ж, Доперст, из ситуации, в которую ты вляпался благодаря нашему другу Максу, ты выпутался довольно ловко. Остались сущие пустяки. Поскольку ты прибыл к нам с использованием довольно высоких ступеней магии, обязан завтра явиться ко мне в Дом у Моста и отчитаться за нарушения. Тогда и решим, что с тобой делать… Не вздумай податься в бега – поймаю. И тогда хуже будет. Но до завтра ты свободен… Так что – до завтра!

Он галантно, но теперь уже довольно формально поклонился Надежде и повернулся уходить.

Эй-эй! – растерянно окликнул я его. – А нам-то что делать?..

А я откуда знаю? – ехидно отозвался он. – Ты приехал к нам, привёз гостью… Свой приезд ни с кем не согласовал… Не я же вас приглашал!.. Так с чего ж ты решил, что я стану решать твои проблемы?.. Сам решай!

Чего-чего, а подобного поворота я никак не ожидал. Цель, к которой я стремился, оказалась только промежуточным пунктом, и куда дальше двигаться и как я попросту не представлял.

Но нам же нужно где-то жить!..

Конечно! – радостно подтвердил этот злодей. – И живите, кто ж вам не даёт!.. – И он широко развёл руками, показывая: мол, весь этот необъятный Мир в вашем распоряжении!..

Но где?

А я откуда знаю?

И как мне вообще устраиваться?..

В третий раз повторять свой вопрос «А я откуда знаю?» Джуффин не стал. Он просто развёл руками, на этот раз молча – с соответствующим ситуации выражением лица.

Зависла пауза.

И тут Надежда заплакала.

Она опустилась на рюкзак, стоявший просто на земле, и зарыдала. Правда, очень тихо, без подвывания… Но горько и как-то безнадёжно.

Я домой хочу! – сказала она. – Не хочу я здесь… Ты говорил… А здесь – вон как… Отвези меня обратно!..

Джуффин некоторое время смотрел на неё. Потом перевёл на меня свой тяжёлый взгляд. Настолько тяжёлый, что под его тяжестью хотелось согнуться.

Отвези девушку домой, Доперст! – тихо сказал он. – Не видишь?.. Ей здесь плохо…

Так ведь нету трамвая…

Ищи варианты!..

Он немного помолчал.

А потом заговорил – поначалу тихо, но постепенно голос его наливался силой, злостью, звучностью.

А теперь скажи мне, Доперст… Я вот не понимаю этого, не умею, может, ты расскажешь… Поделись: каково это – что-то совершать и при этом не думать о последствиях своего решения?.. Чтобы ты творил глупости, а последствия потом разгребали другие?.. Вот что хочешь со мной делай – не понимаю я. Сколько ты разных слов произнёс в адрес Макса, после того как он освободил тебя от функции и ты обрёл тело, а с ним и необходимость самостоятельно принимать решения!.. Уж ты клял и костерил его!.. А ты сам чем лучше?.. Макс сотворил не подумавши!.. А ты-то сам?.. Ты самостоятельно переправил к новому месту Орден Долгого пути… А ты имел на это право?.. Ты – функция, ты – извозчик, ты – халдей от транспортного цеха! Твоя обязанность – только откликаться на вызов «Алло, гараж!» и подавать карету тем, кто имеет право её заказывать… Кто тебе позволил перевозить кого бы то ни было по собственной воле?.. Кто такой сэр Нанка для тебя?.. Да и вообще, он тут ни при чём, коль ты сам его разыскал… Кто уполномочил тебя заключать сделки, тебе по рангу не положенные?..

Растерянный от такого напора, я молча наливался жаркой волной стыда, слушая речь взъярившегося Джуффина – настолько не похожего на того, каким я привык его видеть.

А он продолжал с нарастающим напором:

Ты отвёз в иной Мир человека. Бросил его там на произвол судьбы. Кто тебе позволил это сделать?.. И чем ты лучше в этом отношении того же Макса, которому мечтал за такой же поступок морду набить?.. А что если этот человек вознамерится выбраться из того Мира и тебя разыскать?.. Ты же сам ему пожелал помощи Тёмных Магистров! Это ж в Хумгате – такие пожелания!..

Он невежливо ткнул пальцем в сторону притихшей Надежды:

Ты обманом заманил в неизвестность женщину, которая тебе поверила!.. Это как?.. Зазвал в даль светлую, а дальше-то что?.. Чем вы тут станете заниматься, кому вы тут нужны?..

Улица уже не выглядела как с картинки. Красивая улица, но уже обычная, будничная. Правда, по-прежнему без единого человека – и вообще без единого живого существа.

Кроме нас троих.

Ты выстроил ситуацию под себя, как тебе хочется… А о ней – подумал? – он снова ткнул в её сторону длинным острым пальцем. – Я знаю, что ты скажешь: что это для её блага… А почему ты решил, что знаешь, в чём её благо?.. Ты взял билет в один конец, самовольно обрубил канат противовеса, наглухо задраив за собой дверь, и решил, что здесь как-нибудь всё само собой разрешится. Или добренький сэр Джуффин проблемы решит…

Он уставился прямо в глаза жёстким взглядом.

За нарушение Кодекса Хрембера тебя положено упечь на сколько-то лет в Холоми. Что с ней будет? – ткнул он опять пальцем в Надежду. И повторил раздельно, едва не по слогам: – Что с ней будет, пока ты будешь сидеть?!!

Я по-прежнему молчал, не зная, что ответить.

Ну, что со мной будет, это уж я как-то решу, – совершенно неожиданно для меня подала голос Надежда – тоже тихо и тоже постепенно усиливая голос. – Его посадят, а я ему – передачки носить стану… Не впервой… – обронила она что-то непонятное. – Только скажи-ка мне, господин дорогой! Коль ты такой крутой здесь начальник и колдун, как я поняла, первостатейный… Или хвастун, уж не разберу… Так вот, скажи: что ж ты не помог ему тогда, когда он на улице от холода загибался?.. Этот ваш долбодятел Макс вышвырнул его, – кивок в мою сторону, – в холод и голод… Ладно, Макс – козёл, думать не умеет. Но ты-то чем лучше, коль мог помочь, да не помог?.. Если ты закон охраняешь, то что ж Макс у вас не наказан, а человека, который сумел выбраться из передряги, в тюрягу упечь?.. Если ему, – кивок в мою сторону, – сидеть, то в соседней камере поселите Макса!..

Я слушал сумбурную речь Надежды со сложным чувством. Я-то испугался гнева Джуффина. Хотя мне-то чего пугаться – над доперстом у него не так уж много власти!.. А вот Надежда… Она-то впервые здесь и не знает об этом Мире ничего… И вдруг заступается за меня, человека, который её сюда заманил и которого только что на её глазах унизили!..

Ведь сэр Халли только пальцем поведёт – и нет её, в пыль развеет, в дым обратит, тенью своей сделает!..

Я осторожно скосил взгляд на Джуффина, страшась увидеть его разгневанным. Однако увидел совершенно иное.

Сэр Халли оказался в восторге от этой речи!

Ай, молодец! – воскликнул он.

И настолько это прозвучало диссонансом с потоком слов Надежды, что она умолкла, растерянно глядя на Джуффина.

Так меня, так, незабвенная, посильнее, да наотмашь! – комментировал он. Потом повернулся ко мне: – Понял, как с сильными мира сего нужно? – он кивнул в сторону Надежды. – Учись, парень!..

Он как-то очень ловко оказался между нами, ласково обнял обоих за плечи, прижал с боков к себе.

Всё, ребята, мир, мир, мир!.. Это я демонстрировал, как устраивается показательная порка. А дальше всё пойдёт как положено – всё уже решено и определено. Даже с учётом глупостей, что наш друг наворотил, – это он добавил на ухо Надежде, но так, чтобы и я услышал.

И на улице вдруг оказались прохожие – кто-то приветливо поклонился Джуффину и с интересом посмотрел на нас. И откуда-то подкатил амобилер – местный аналог земного автомобиля, только устроенный принципиально иначе. За рычагом восседал высокий мужчина с красивым мужественным лицом и в белоснежном облачении, с совершенно невозмутимым видом.

Невозмутимый-то невозмутимый, а только сразу после приветствий, поклонившись Надежде, поставил её в известность:

Нам предстоит о многом поговорить, незабвенная!

И мы поехали…

Дорогой сэр Шурф, ты слышал когда-нибудь о доперстах на договоре? – весело спросил Джуффин у господина в белом.

Никогда! – твёрдо ответил тот.

И что будем делать?

Создавать прецедент…

Джуффин на это гулко расхохотался. Шурф самую чуточку дёрнул уголком рта. Я чувствовал себя ужасно – было очень стыдно за полученную в присутствии Надежды выволочку.

А сама Надежда с любопытством глазела по сторонам.

 

***

А вокруг творились чудеса!

С деревьев пели стеклянные снегири.

Я их специально принёс из безымянного пока Городка в горах, из садика старины Франка, – гордо поделился Джуффин. – Правда, красивые трели?.. У вас снегири вообще поют? – спросил он у Надежды.

Она растерянно покачала головой:

Насколько я знаю, нет…

Тот-то ж! – радостно, будто это его личная заслуга, сообщил наш сопровождающий. – А у нас – вот вам, пожалуйста!.. Голоса этих птичек мне очень нравятся, поют красиво… Почти как в саду у кардинала Рудольфа…

А почему городок безымянный? – поинтересовалась вдруг Надежда, никак не отреагировав на имя кардинала.

Так он ещё только родился, городок-то… Младенец совсем… Городок тот в горах, живым туманом от остальных Миров отрезан – вы не так далеко от него проезжали, знали бы, где выйти, могли бы пешком до него добраться… Так вот: молодой ещё городок и не обзавёлся именем – нужды в том не видит… Он родился из сна вашего друга Макса.

Так что, птичек этих тоже Макс намечтал?

Ну, не совсем… Из снов Макса родился город. И начал развиваться уже самостоятельно, по законам, основы которых, опять же, заложил Макс. Так что и птички, и лунные яблоки, и туманные щенки, и поющий мосток над Радужным ручьём – всё это появилось уже позже… Говорят, туда даже Лунный телёнок иногда захаживает попастись, только я думаю, враки это – нечего ему там делать, меню не то… А вот призрак Теххи там в парке обосновался, я доподлинно знаю… Славная девчонка была, любил я её; да и сейчас люблю – славный призрак из неё получился… Но в любом случае всё это из его сна, но уже без его участия…

Выходит, он не такой уж козёл, этот ваш Макс, – одобрительно пробормотала Надежда.

Услышав реплику, сэр Шурф вновь чуть повёл уголком рта. А вот Джуффин расхохотался в голос.

Нет, ты слышал, Рыбник? – толкнул он локтем Шурфа, по-прежнему закатываясь. – Ох, и повеселимся мы сегодня!.. Я ему столько расскажу, что про него за эти дни услышал!..

Потом он опять заговорщицки понизил голос и громко прошептал Надежде на ушко:

Ты представляешь, незабвенная: он ведь вообще почти ничего не знает, наш баловень Макс. Сегодня ему будем всё рассказывать… И о том, что он не такой уж козёл, и много ещё чего…

А надо ли… – растерянно пробормотала Надежда.

Надо, непременно! – весело и настойчиво заверил Джуффин. И мечтательно добавил: – Ох, и повеселимся!..

Мне показалось, скорее всего, но вроде как и уголок рта сэра Шурфа едва заметно дрогнул в усмешке.

А наш амобилер катился дальше – неторопливо и аккуратно.

В одном из дворов детишки играли с каким-то непонятным зверьком, словно слепленным из нескольких сразу; он чем-то отдалённо напоминал мультяшного дракончика, виденного по телевизору. Тот немного взлетал на крохотных перепончатых крылышках, потешно кувыркался в воздухе, а потом опускался на руки визжащим от восторга детишкам. Из его пасти время от времени вырывался язычок пламени – какой-то даже на вид несерьёзный, нестрашный, в завитках…

Это фантом, – пояснил наш гид. – К закату солнца развеется…

К полуночи… – педантично уточнил сэр Шурф.

Ну, к полуночи так к полуночи, – покладисто согласился сэр Джуффин. – Тебе виднее…

Над улицей сам собой плыл поднос с кувшином и заботливо укрытыми крышками судками. На перекрёстке он едва не столкнулся с таким же подносом, летевшим в другом направлении. Они чудом сманеврировали и разминулись – и готов поспорить на что угодно, успели вежливо поклониться друг другу…

Заказы из кабачков, – пояснил Джуффин. – У каждого в питании – свои предпочтения, – усмехнулся он.

И мы так сможем? – спросила очарованная увиденным Надежда.

Что именно? – переспросил сэр Халли. – Фантомы создавать?.. Ну, если только со временем…

Нет, я о том, чтобы еда сама домой прилетала…

Тут даже невозмутимый сэр Шурф не смог скрыть лёгкую усмешку, в то время как Джуффин в очередной раз расхохотался в голос.

Да это – самое лёгкое из того, что тут возможно! Освоите Безмолвную речь – и вся недолга!..

Офигеть!

Джуффин снова засмеялся. А сэр Шурф с любопытством посмотрел на мою спутницу, как я понял, запоминая новое слово и делая в памяти зарубку, чтобы впоследствии уточнить его значение.

 

***

Наши все уже у мадам Жижинды? – спросил Джуффин.

Да, столик уже накрыт, – невозмутимо отозвался Шурф.

И платит?.. – сэр Халли сделал вопросительную паузу.

Конечно же, Макс!

Начальник Тайного сыска удовлетворённо хохотнул:

Так ему и надо!.. Пусть раскошелится!.. А то взял привычку – кого угодно куда попало освобождать!.. Правда, Доперст? – подмигнул он мне.

Я совсем уже открыл рот, чтобы с энтузиазмом подхватить его речь… Однако тут же его и захлопнул.

Целую вечность я бы оставался доперстом – просто функцией, доперстом с маленькой буквы. Если бы не сумасбродная выходка Макса, я бы не оказался в том Мире. И не встретил бы Надежду!

Я оставался бы бессмертным. Но и бездушным. Я бы не знал, что такое холод и голод, но не почувствовал бы, что такое любовь и благодарность.

Я перестал быть вечным – но я стал живым! И у меня, в конце концов, появилось собственное имя! Пусть и совпадающее с профессией. Только теперь я Доперст – именно с буквы большой. Заглавной! Прописной!!

А это уже само по себе чего-нибудь да стоило!

Так что вместо ответа у меня изо рта выдавились только какие-то звуки… И я закашлялся.

Ну, ты прямо придворный Мастер тонких высказываний! – снова, уже невесть в который раз, посмеялся Джуффин.

И скомандовал сэру Шурфу:

Тогда сразу едем к несравненной мадам Жижинде… Где ещё знакомиться, как не за столом!..

Так мы на банкет? – спросила Надежда.

Ну да, а куда же ещё…

А здесь с собой приносить можно?..

Что приносить? – не понял Джуффин.

Ну, выпить…

Конечно! Кто ж и с какой стати может запретить?..

У нас – нельзя…

Да?.. Странные законы… Рыбник, а ты бы внёс такую поправку в Кодекс! – снова развеселился сэр Халли. – В питейные заведения запрещается приходить с питиём! За неповиновение – Нунда!

Я всегда говорил, что Мир, из которого к нам пожаловал Макс, – очень странный мир, – невозмутимо проговорил сэр Шурф. – Таких глупых законов нет больше нигде ни в одном Мире.

А к чему ты это поинтересовалась, незабвенная? – вдруг повернулся к Надежде Джуффин.

Да потому, что мы с собой везём!

Она распустила завязки рюкзака, покопалась в его чреве, достала бутылку шампанского.

Доперст сказал, что здесь этого божественного напитка не производят! – сообщила она.

Опять гадость какую-то чужемирную приволокли!.. – неискренне возмутился грозный колдун, с искренним любопытством разглядывая бутылку и колупнув фольгу. – Засоряете Ехо… Придётся пробовать, а то Макс сам всё вылакает… Как думаешь, Шурф?..

Если не проконтролировать, то может, – невозмутимо согласился наш возница. – Только мы же не позволим!..

Это уж точно…

Надежда вдруг нахмурилась.

Шампанское бы охладить… А тут у вас, говорят, холодильников делать не научились…

Тоже мне проблема!..

Откровенно рисуясь, сэр Джуффин слегка дунул на тёмное стекло, и оно подёрнулось лёгкой изморосью.

Офигеть! – в очередной раз изумлённо отреагировала моя любимая.

Амобилер между тем выехал на мост через рассекающую Ехо пополам речку. По её глади скользили водные амобилеры…

Это Хурон, – весело сообщил Джуффин. – А вон там, – показал он на массивное здание на острове, – наша тюрьма Холоми. Но мы туда не поедем. Нас ждёт более приятная компания…

Затем колдун показал в другую сторону.

Вон та улица называется улицей Забытых Снов, – сказал он, доверительно наклонившись к Надежде.

Красиво, – улыбнулась она.

Я знал, что тебе понравится, – самодовольно осклабился, подмигнув нам, этот невероятный тип.

Когда мы уже подъезжали к кабачку мадам Жижинды, сэр Джуффин Халли словно стёр с лица маску доброго дядюшки, вдруг заговорил вполне серьёзно, обращаясь в первую очередь к Надежде.

Я даю вам полдюжины дней отпуска, незабвенная. И на седьмой день утром я спрошу у вас, хотите ли вы вернуться домой. И ваше пожелание будет выполнено. Более того, оно станет определяющим в ваших взаимоотношениях с Доперстом. Только имейте в виду, незабвенная: единственное желание и только единственный раз. Без права на переигровку! Насколько я знаю, седьмой день в вашем Мире – день особый. Вот и я для вас определил именно этот срок.

А потом добавил:

Ну и ещё имейте в виду, ребята. Я очень многое могу. Однако над законами бытия не властен. Я не знаю, отпустил ли вас, леди Надежда, ваш Мир, или потребует вас обратно. Или потребует компенсацию, и, соответственно, какую именно. Ты прав, Доперст, тот Мир, из которого ты сбежал, не вправе предъявить к тебе претензию по поводу того господина, который абсолютно добровольно воспользовался твоей транспортной сетью. Однако как у него сложатся отношения с Миром, в котором ты его высадил, – этого я тоже предсказать не смогу. Ну а с сэром Нанкой и его сподвижниками – и вовсе темна вода в Хуроне… Так что беззаботной жизни, ребята, я вам не обещаю! Интересной – да, но не беззаботной!..

Но об этом ведь можно будет подумать завтра? – спросил я.

Джуффин с Надеждой как-то очень дружно рассмеялись… А сэр Шурф только молча укоризненно покачал головой.