Я сестре позвоню…
Я сестре позвоню…
Жернова
Ручные жернова. Тяжёлый круглый камень.
В кладовке небольшой полутемно.
И, на скамейку встав, я цепкими руками
Кручу и сыплю горсточкой – зерно.
Кручу, кручу и долго так мечтаю
О жизни неизведанной, иной –
Из книжек из моих. Вдруг замечаю,
Что нет зерна в лукошке под рукой.
Ура! На речку! Там, в ладонях лета,
Ребята ловят рыбок без меня.
И речка, вся до камушка согрета,
Смеётся, брызгами и криками звеня…
И пусть с тех пор смолол зерна поболе,
Мой новый дом – на новом берегу,
Но знаю я, что мама где-то в поле,
И я сейчас на речку побегу.
Картина
Вижу, идут по цветущему по лугу
Два человека: отец мой и мать.
Папа высокий, он взял маму под руку…
Так бы могли они долго шагать.
Так бы и шли, но война окаянная
Всё исковеркала в нашей семье…
Эта картина, всё более явная,
В дальней дали часто видится мне.
Чайка
В то тёплое утро узнали, что папы не стало,
От горя упала без чувств безутешная мать,
Но долго без дела лежать ей тогда не пристало –
Ну кто ж без неё будет малых детей поднимать.
И каждое утро вдоль речки ходила на гряды –
Капусту колхозную ей поручили растить,
И не было ей в одиночестве лучшей отрады,
Чем с ним говорить и за что-то прощенья просить.
Листок за листком от червей очищала руками,
Землицу рыхлила, речной поливала водой.
И чайка однажды у берега села на камень
И стала кричать, проникаясь людскою бедой.
Потом постоянно они говорили друг с другом,
Наверно, и чайка в то лето страдала одна,
И в маме моей для себя отыскала подругу…
Но выплакать горе своё разве можно до дна?
Услышали плач этот дети, что через дорогу
Скотину колхозную целое лето пасли,
И взрослым сказали, и бабы забили тревогу,
И мать увели – от погибели тихой спасли…
Давно уже ветер забвенья все выдул надежды,
И время смогло мою острую боль излечить,
Но будто бы слышу: на родине мама, как прежде,
Всё плачет о папе, и белая чайка кричит.
* * *
Снова светлою родиной душу наполню,
Я обласкан её материнской рукой.
Как я помню её! Как тебя я не вспомню,
Мой отец дорогой, мой отец дорогой!
О, какой ты ходил по весёлому свету,
Песни русские пел и смеялся – какой…
Про тебя я поставил сейчас бы кассету,
Но никто не отснял мне кассеты такой.
За тебя ли судьба полным счастьем мне платит?
Всё летит в вышине благодарная звень.
Я сестре позвоню, и родная заплачет
В День Победы, в счастливейший день.
* * *
Я бежал по лыжне, и берёзы мерцали, как свечи,
И на плечи мне ласковый снег всё валил и валил,
И какие-то глупые, несовременные речи
Я природе земной о любви неземной говорил.
День памяти
И белая скатерть.
И доброе слово.
Как будто бы вместе…
Эй, друг! Покажись!
Поднимем стаканы.
Помянем.
И снова
Уходим в свою
Недожитую жизнь.