Юрий Вячеславович Грдина. Шаг в будущее

Юрий Вячеславович Грдина. Шаг в будущее

Всего лишь маленький шаг одного человека, но какой огромный шаг всего человечества.

Нил Армстронг

 

Замечательные строки эпиграфа можно смело отнести к ученому, заслуженному деятелю науки и техники РСФСР, известному советскому металловеду, доктору технических наук, профессору Юрию Вячеславовичу Грдине. Он посвятил всю свою творческую жизнь проблемам качества транспортного металла, а именно рельсам.

«Король русских рельсов у нас в гостях» — так отозвалась британская научная общественность на приезд в Англию русского профессора Грдины — человека-легенды. Юрий Вячеславович был среди советских ученых, которые 11—26 июля 1963 г. посетили английские университеты. Это было грандиозное событие и в политическом, и в научном плане. В состав делегации входили: В. И. Явойский — ректор Московского института стали и сплавов (МИСИС), Н. Е. Скороходов — ректор Магнитогорского горно-металлургического института, В. А. Роменец — проректор по научной работе МИСИС. Отчет о поездке в Англию, о состоянии английской науки, о системе обучения в вузах и жизни студентов хранится в единственном экземпляре в Научной библиотеке МИСИС.

Жизнь и профессиональная деятельность Ю. В. Грдины были связаны с научными центрами Томска, Новосибирска и Новокузнецка. В юго-восточной части Обской губы, в десяти километрах к северу от Ямбурга расположен мыс, названный в память о великом ученом — мыс Грдины.

По воспоминаниям современников, Юрий Вячеславович Грдина был личностью масштабной: абсолютно самобытный человек, выдающийся ученый, незаурядный организатор науки и незабываемый преподаватель. «Человек и ученый европейского склада» — так характеризует профессора дочь его близкого друга, Елена Клавдиевна Петрова. Портрет дополняют неожиданные детали, рисуя «технаря» высококультурным для своего времени, интеллигентным человеком: он импровизировал на фортепиано, прекрасно исполнял прелюдии Рахманинова, сонаты Бетховена и произведения других композиторов, сам сочинял музыкальные композиции, писал маслом картины, делал графические наброски и акварели, вырезал по дереву, любил декламировать наизусть стихи поэтов Серебряного века, придумывал и рассказывал друзьям в походе у костра занятные «сказочки», был заядлым рыбаком, любителем таежной глубинки. Грдина рейсфедером на кальке вычерчивал профили рельсов и одновременно рисовал смешные карикатурные наброски, различные орнаменты и миниатюры. Его жена, Наталья Николаевна Шубина, была очень красивая и внимательная женщина. Грдина любил красивых женщин — это характерно для талантливого человека. Семья у них была дружная, крепкая, они с большим уважением и любовью относились друг к другу.

Обладая несомненным литературным даром, Юрий Вячеславович в 1963 г. написал научно-фантастическую повесть «Блистающий мир», рукопись которой была случайно обнаружена через тридцать пять лет после ухода профессора из жизни, а в 2013 г. опубликована в книге воспоминаний о жизни ученого «Ю. В. Грдина — отец русских рельсов». Вот как художественно описывает Грдину коллега по работе в вузе, ныне проживающий в Филадельфии (США) профессор В. М. Финкель: «Прямой, высокий, широкоплечий, с мощным затылком, похожий на действующего, прямо сейчас и на ковер, “классика”, “вольника” или самбиста, в крепенько потертом снаружи, но вечном, из добротной дореволюционной ткани типа ратина пальто, на невидимом извне рыжем волчьем меху, в скромной кепке в любую погоду, зачастую в калошах, он размашисто шагал через вечно строившийся город».

«Грдина был не совсем обычный человек, — вспоминает профессор В. И. Люленков. — Он был высококвалифицированный профессионал, один из лучших в нашей стране рельсовиков. Человек, который знал о рельсах все». Грдина много и плодотворно работал в области металловедения и физики металлов. Им были выдвинуты и экспериментально подтверждены принципиально новые положения по кинетической теории образования эвтектических сплавов, теории вторичной кристаллизации, дислокационной теории флокенообразования*1и разрушения, о механизме модифицирования стали, которые позволили в свое время разработать технологию противофлокенной обработки рельсов, модифицирования рельсовой стали с целью улучшения потребительских свойств рельсов.

Но особенным периодом в жизни ученого стали годы Великой Отечественной войны и послевоенные годы. В годы войны Юрий Грдина с группой сотрудников Сибирского металлургического института (Сталинск, ныне Новокузнецк) принимал участие в разработке технологии производства оборонной продукции. Под его руководством на мартеновских печах Кузнецкого металлургического комбината (КМК) был освоен и налажен выпуск броневой стали, осуществлены прокатка и термообработка броневого листа. Фактически по тем временам это была целая революция в металлургии. Разработки Ю. В. Грдины и его группы имели важнейшее для страны значение. Итогом научных исследований стала докторская диссертация Юрия Вячеславовича, а в 1943 г. ученый был утвержден в звании профессора. Это первая докторская диссертация, подготовленная в Сибирском металлургическом институте. В 1945 г. Ю. В. Грдина был награжден орденом Трудового Красного Знамени.

После войны основная научная деятельность Ю. В. Грдины сосредоточилась в области транспортного металла. Многие годы работы были посвящены вопросам структурообразования в рельсовой стали, термической обработки рельсов, повышения хладостойкости рельсовой стали и особенностям образования в ней флокенов. Можно с полным правом сказать, что результатом научных достижений Ю. В. Грдины явилось строительство на заводах СССР термических отделений по предупреждению образования флокенов. В 1953 г. ученый награжден вторым орденом Трудового Красного Знамени.

В 1967 г. Ю. В. Грдине в составе группы специалистов присуждена Государственная премия СССР за разработку технологии, создание оборудования и внедрение в производство термической обработки железнодорожных рельсов. На Нижнетагильском металлургическом заводе был запущен первый в мире цех с полным циклом термической обработки рельсов. Позже, в 1978 г., на КМК в рельсобалочном цехе запущено термоотделение по производству термически упрочненных рельсов. Освоение технологии термической обработки позволило повысить эксплуатационную стойкость железнодорожных рельсов практически вдвое, это было сильнейшим прорывом в развитии транспортного металла.

Во время Великой Отечественной войны в Западной Сибири организовывался Западносибирский филиал АН СССР (ЗСФАН). Первые четыре института филиала, в том числе химико-металлургический, были открыты тогда в Новосибирске. Грдина был назначен директором Химико-металлургического института (ныне Институт химии твердого тела и механохимии СО РАН, Новосибирск) и проработал в этой должности с 1944 по 1948 г., совмещая ее с работой в Сибирском металлургическом институте.

 

Изучать судьбу великого человека, «следовать за мыслями», хоть немного приблизиться к пониманию значения его открытий — «наука самая занимательная» (А. С. Пушкин). Вернемся к истокам. Биография Ю. В. Грдины, судьбы его родителей не менее интересны, чем сама личность ученого.

Юрий Вячеславович Грдина (в переводе с чешского языка слово hrdina означает «герой») родился 6 июля 1901 г. в городе Вильне (современный Вильнюс). Его родителями были Вацлав (Вячеслав) Иванович и Мария Осиповна Грдина. Вскоре после рождения сына семья переехала в Томск.

Дед Ю. В. Грдины, Иван Францевич Грдина, австрийский подданный, по специальности музыкант, прибыл в Россию в конце 70-х гг. XIX в., имея временный вид на жительство в стране сроком на один год. Но судьба распорядилась так, что он и его потомки остались в России навсегда. К 1900 г. И. Ф. Грдина уже был капельмейстером в артиллерийской бригаде в Виленском округе.

В 1881 г. у него родился сын, который был крещен в Вилькомирском римско-католическом приходском костеле и получил имя Вацлав. В метрической книге костела было записано, что младенец родился у австрийских подданных супругов Ивана и Альбины Грдина и, следовательно, тоже становился подданным Австрии. Вацлав, а позднее его стали называть русским вариантом этого имени — Вячеслав, в 1893 г. поступает в Виленское реальное училище и к началу XX в. оканчивает его. Чтобы продолжить обучение, Вячеслав Грдина едет из Литвы в Сибирь, в далекий Томск, и поступает в Томский технологический институт на механическое отделение. В Сибири было много работы и требовались квалифицированные молодые специалисты, им государство предоставляло определенные льготы, жилье. Австрийское подданство было неудобно для жизни в России, и, будучи студентом четвертого курса, Вячеслав обращается к директору ТТИ с просьбой помочь ему получить российское гражданство. Директор института Е. Л. Зубашев и попечитель Западно-Сибирского учебного округа Л. И. Лаврентьев поддержали просьбу студента. В результате В. И. Грдина стал российским подданным. В декабре 1906 г. Вячеслав Иванович окончил институт, выполнив под руководством профессора Т. И. Тихонова дипломную работу на тему «Современное состояние кузнечного дела на машиностроительных заводах». Это был первый в Сибири выпуск инженеров. Диплом получили пятнадцать выпускников механического и два выпускника химического отделений. После окончания института В. И. Грдина работал на станции Нижнеудинск и через некоторое время стал помощником начальника участка службы тяги Сибирской железной дороги. В 1909 г. он стал членом Общества сибирских инженеров. К сожалению, ранняя смерть в апреле 1910 г. прервала его путь.

Его сын Юрий Грдина, окончив в 1918 г. Томское реальное училище, поступил на механический факультет Томского технологического института, то есть туда же, где ранее учился его отец. Несмотря на трудное время Гражданской войны, ученые и преподаватели вуза продолжали самоотверженно работать.

К годам студенчества Юрия Вячеславовича относится начало его научно-исследовательской деятельности. В 1920 г. студент механического факультета ТТИ Юрий Грдина по приглашению томского профессора Б. П. Вейнберга отправляется в экспедицию на Тазовский полуостров, к устью реки Оби, в места, ранее недоступные для ученых, и проводит маршрутную и магнитную съемку местности, составляет описание неизвестного ранее мыса в устье Оби. Экспедиция была организована Институтом исследований Сибири, просуществовавшим с конца января 1919 г. по 5 июня 1920 г., при финансовой поддержке Сибревкома, и в ней участвовали магнитологи, топографы, зоологи, ботаники, этнографы. После окончания экспедиции Грдина совмещает учебу в институте с работой в ТГУ, где участвует в создании магнитной обсерватории и заведует ею до декабря 1921 г. С момента организации НИИ прикладной физики при ТТИ в 1923 г. и до 1928 г. Грдина работает в нем в качестве вычислителя.

В январе 1925 г. Грдина окончил ТТИ по электротехнической специальности и остался работать в НИИ ПФ научным сотрудником. Являясь учеником известных ученых и педагогов профессоров Т. Н. Тихонова и Н. В. Гутовского, Юрий Вячеславович получил фундаментальную научную и техническую подготовку, которая во многом определила его будущие достижения.

В 1927 г. он ведет практические занятия в ТТИ по теоретической механике, а также читает курс общей электротехники в ТГУ. Одновременно в 1925—1928 гг. он работает по совместительству инженером для технических занятий в управлении Томской железной дороги. В 1928 г. уже опытный инженер Юрий Грдина уезжает в Красноярск, где работает начальником электроцеха паровозоремонтного завода. Там он выполнил проект электростанции завода, при нем началось ее строительство. В том же году он возвращается в Томск и становится ученым секретарем организованного тогда профессором В. Д. Кузнецовым Сибирского физико-технического института при Томском государственном университете. В 1932 г. он начал работать в созданном по инициативе профессора Н. В. Гутовского Сибирском НИИ металлов заместителем директора по научной работе, а затем техническим директором Сибирского института черных металлов (СИЧМ). В 1935 г. СИЧМ был переведен в Новосибирск, а в 1937 г. в Сталинск, и объединен с открытым в 1930 г. Сибирским металлургическим институтом (СМИ). Здесь Грдина с 1937 по 1958 г. заведует кафедрой металловедения и термической обработки.
В 1935 г. ему была присуждена степень кандидата технических наук без защиты диссертации, а в 1937-м он становится и. о. профессора. В 1942 г. Ю. В. Грдина защитил докторскую диссертацию «Тепловая обработка как метод улучшения рельсов» в совете Томского индустриального института. В 1937—1939 гг. он руководил научно-исследовательским сектором Сибирского металлургического института, в 1939—1941 гг. был деканом технологического факультета этого института, а в 1941—1945 гг. здесь же работал в должности проректора по учебной и научной работе. Кафедра, возглавляемая Грдиной, с 1938 г. первой в Сибири начала выпускать инженеров по специальности «металловедение и термическая обработка металлов». В 1958 г. он организует кафедру физики металлов и становится ее заведующим. В 1961 г. ему присвоено почетное звание «Заслуженный деятель науки и техники РСФСР». В 1966 г. он становится лауреатом Всесоюзной премии имени Н. А. Минкевича в области металловедения, а в 1967-м — лауреатом Государственной премии СССР. Он вошел в Совет Госплана СССР по координации научно-исследовательских работ в области металлургии заместителем председателя рельсового комитета АН СССР.

В ноябре 1967 г., в ночь с 13 на 14, после непродолжительной болезни Ю. В. Грдина скончался в возрасте 66 лет.

Несомненно, за строгими фактами биографии стоят беды и радости жизни ученого, реальность того непростого для нашей страны времени, в которое ему выпало творить на благо отечества.

Когда СИЧМ был переведен в Новосибирск, молодой, уже известный в Сибири ученый Юрий Вячеславович Грдина переехал вместе с институтом и приступил к работе в должности заместителя директора. На новом месте он обустраивается вместе с женой, Натальей Николаевной, и четырехлетним приемным сыном Игорем. Они стали жить в небольшой уютной трехкомнатной квартире на третьем этаже.

Шел 1936 год, страна погружалась в пучину массовых репрессий. В это тревожное время Грдине чудом удалось избежать ареста. На него составили ложный донос. Неоднократно приезжал «черный воронок», люди в форме долго опрашивали жену, проводили обыск, но директор института специально послал ученого в долгосрочную командировку в Ленинград и тем самым спас от неминуемого ареста. Вскоре дело было закрыто, а в конце 1937 г. семья Грдины переехала в Сталинск.

Не только Грдина, но и В. П. Дегтярев, Э. Х. Шамовский, А. А. Вознесенский и многие другие ученые приехали в Кузбасс, чтобы организовать металлургический институт — кузницу кадров для металлургических предприятий страны. Супруги Грдина стали работать в СМИ. Для жилья им выделили половину двухэтажного коттеджа, расположенного на Верхней Колонии, Орлиная улица. В их распоряжении оказалось семь комнат (в том числе застекленная веранда-оранжерея) — четыре внизу и три на втором этаже, два туалета, просторные кухня на первом и ванная комната на втором этаже, на который вела пологая винтовая лестница. Удивляет, что раньше, в 30—40-е гг. прошлого века, высшему образованию уделялось несоизмеримо большее внимание, чем сейчас, и на жилищные и социально-бытовые нужды в образовательной сфере отпускалось больше средств. В то время Юрий Вячеславович был просто преподавателем вуза, кандидатом наук (даже без защиты диссертации, за труды). В коттедже семья прожила все военные годы. Когда наступал Новый год, в доме Грдины всегда устраивалась елка, приглашалась многочисленная ребятня, а также коллеги. Юрий Вячеславович всегда был активным участником этих праздничных мероприятий, наряжался Дедом Морозом. Хороводы с бенгальскими огнями вокруг елки сопровождались его музицированием на пианино. «В свободное от работы время в мае всей семьей вскапывали огород, — вспоминал сын Грдины профессор Игорь Шубин. — Сажали картофель ровненько по шнуру — за этим скрупулезно следила мама семейства, она любила порядок во всем. Одно время держали даже корову Машку, хотя молока было мало». Конечно, немного помогало то, что Юрий Вячеславович и Наталья Николаевна имели «литерное» обслуживание в институтской столовой.

Грдина был физически очень сильным человеком, по утрам всегда делал зарядку по системе датчанина Мюллера и сыновей Игоря и Славу с малолетства приобщил к этому полезному делу.

«Отец знал приемы бокса, — рассказывал Шубин. — И как-то в военные годы на рынке отправил в нокдаун какого-то великовозрастного хулигана, который запустил руку в карман широкого пальто Наталии Николаевны, а будучи пойманным, непочтительно отозвался в ее адрес».

По воспоминаниям современников, Грдина знал все о марках легированных сталей. Многие вещи он не только понимал на высокопрофессиональном уровне, но и мог объяснить другим. Профессионализм у него был высочайший. В то же время Грдина был очень замкнутый человек. Ему трудно было сходиться с людьми, особенно с новыми, но если он сходился, это была привязанность очень сильная. Тридцатые годы прошлого века в молодой индустриальной Советской России были эпохой таких людей, которые не то чтобы были лишены семейной жизни, но не возводили ее в главный приоритет. Они были безмерно преданы работе, развитию промышленности, они верили в светлое будущее страны и не жалели сил, чтобы приблизить его, чтобы вывести Родину в передовые страны мира, а уровень жизни людей сделать наивысшим. Это и есть преданность отечеству, любовь к тому месту, где ты живешь, творишь во благо будущих поколений. Таким был Грдина — технарь-профессионал и интеллигентный человек.

Тридцатые годы в Советской России — это время безумного строительства. Энтузиазм был великий. На Кузнецкстрой молодежь съезжалась с разных уголков СССР, были важные москвичи, архитекторы-ленинградцы, донбасские металлурги и горняки, приезжали американские «спецы», работали казахи в рыжих лисьих малахаях, со своими конями. Народ возил землю на тачках по деревянным тротуарам. Техники было мало, но строили действительно здорово. Из техники были американские автомобили, пятитонные «Фамаги». Великолепные машины. Профессор В. И. Люленков хорошо помнит время своего детства, он и рассказывал, что эти грузовики воспринимались как чудо. Самое лучшее, что в этих машинах было для пацанов, — это колеса. Камера из красной резины, которая замечательно тянулась. «Какие рогатки получались из этой резины — удивительно! — вспоминал Люленков. — Пацан, который становился обладателем двух полосок такой резины, был счастливейшим человеком Кузнецкстроя».

Жили на Верхней Колонии, возвышенности над площадкой завода, на улицах Песочно-Галечной, Тельбесской, и бригадами, с гармонью, с песнями шагали на работу. Еще выше была улица Орлиная, там жили высокопрофессиональные специалисты, американцы, там жили И. П. Бардин, С. М. Франкфурт, К. И. Бутенко, Т. И. Шкляр, Ю. В. Грдина — великие советские ученые-металлурги. В городе было три легковых автомобиля: «Линкольн» у Франкфурта, «Шевроле» — у Бардина и «Бьюик» — у Бутенко. Жизнь была очень интересной, радостной. Обустройства никакого не было, и тогда организовался женсовет. В нем были жены итээровских работников, которые и взялись за окультуривание поселения. Возглавляла его Софья Александровна Бутенко, жена Константина Ивановича, гречанка. Все они были объединены общими интересами. Основная цель у всех — это строительство металлургического комбината и нового города-сада. Но и отдохнуть умели: ездили на природу, пикники. Софья Александровна была одной из первых женщин-организаторов, которая поняла, что надо не только работать, но и отдыхать. В клубе, который был построен на Верхней Колонии, по воскресным дням играл духовой оркестр. На заводе был конный двор, и за итээровскими служащими закрепляли лошадей с колясками. Детей возили с Верхней Колонии в новую школу с огромными каменными глобусами по бокам от входа. Глобусы с зелеными материками и синими морями запомнились детворе как символы учебного заведения. Ребятам это необходимо — память детства. Атмосфера в новом городе-саде, который воспел Владимир Маяковский, была доброжелательной. Никто никого не подсиживал. Правда, до определенного времени. До тридцать седьмого, тридцать восьмого года. Потом пошли доносы, появилось клеймо «врага народа», начались годы ужасов Большого террора. А потом была война.

Уже в первые дни войны нарком черной металлургии СССР И. Ф. Тевосян заявил: «Срочно организуйте производство брони для танков! Задание особое, фронтовое!» Директор КМК Р. В. Белан, сам инженер-металлург с огромным опытом, взял под личный контроль работы по перестройке комбината на военный лад. По руководством Грдины проводилась опытная плавка и прокатка первого слитка броневой стали. Над этой проблемой он работал вместе с профессором Е. Я. Зарвиным. Коллеги профессора, доценты СМИ Э. Х. Шамовский и Н. И. Куницын, сконструировали и внедрили особый высокопроизводительный газовый резак, позволяющий производить резку толстых сляб танковой брони. Тридцать процентов всей броневой стали и пятьдесят процентов броневого листа были получены во время войны из цехов КМК. Приказ Родины был исполнен в кратчайший срок — танки, одетые в кузнецкую броню, громили фашистов на всех фронтах и дошли до Берлина.

Юрий Вячеславович постоянно «болел» тайгой и поездками в Горную Шорию и на Нижнюю Терсь. Первые поездки осуществил еще в 1940 г.: по реке Томь до деревни Атаманово. Грдина с женой и сыновьями вместе с семьей друга детства, заслуженного врача России хирурга Сергея Михайловича Авраамова на шестах, на двух шорских лодках добирались до места дислокации и там, в таежной глуши, рыбачили, варили уху. Немного позже к ним присоединился молодой ведущий инженер завода Клавдий Мартенс. Грдина не раз повторял, что он наслаждается величием звездного неба, что ощущение бесконечности Вселенной рождает в нем мечты, мысли. После войны, в августе 1945 г., Грдина с семьей совершил первый большой марафон по Мрас-Су. До Лесного острова также шестовым ходом — на носу лодки сыновья, жена в середине, Юрий Вячеславович на корме. Поднимались несколько дней (120—150 км) почти до Хомутовских порогов. Много позже появится подвесной мотор, а последние пятнадцать лет Юрий Вячеславович сам разрабатывал конструкции лодок, это были уже катера («Карась», «Эрг» и др.) со стационарным мотором и подъемным винтом. Грдина не любил санатории, а вот летний отдых в таежных условиях он обожал. С большим мастерством изготавливал из ивовых прутков корчажки, куда косяками заходила рыба, а также ставил переметы на тайменя, налима, щуку, крупного окуня. Реки были богаты рыбой, и Юрий Вячеславович умело варил уху, это для него было как священнодействие: был сосредоточен, молчалив, даже, казалось, немного пританцовывал, двигался как-то осторожно, плавно.

Часто выбирались в тайгу большими компаниями на нескольких лодках и устраивали лагерь из двух-трех палаток. Поздним вечером, у костра, под мерцающим светом звезд на темном ночном небе, под тихий шум переката друзья слушали импровизации Юрия Вячеславовича — рассказы («сказочки»), стихи и с нетерпением ждали продолжения на следующий вечер. «К сожалению, самих рассказанных для нас, детей, “сказочек” я не помню, — вспоминала Е. К. Петрова, дочь Мартенса. — Но в памяти осталось нетерпеливое ожидание вечера, когда у костра ребятня просила дядю Юру рассказать очередную историю… Он садился напротив, внимательно смотрел на нас, потом на огонь, и начинался неторопливый рассказ. Мне кажется, что вот так же рассказывал “Алису в Стране чудес” своим племянницам знаменитый Льюис Кэрролл».

Грдина помнил и читал наизусть много стихов. Любимые его поэты — Саша Черный, Николай Гумилев.

Сыновьям его на всю жизнь запомнились строки Гумилева, которые Грдина декламировал у костра под звездным небом:

 

Или, бунт на борту обнаружив,

Из-за пояса рвет пистолет,

Так что сыпется золото с кружев,

С розоватых брабантских манжет.

 

И конечно, пелись песни — «Бродяга Байкал переехал…», «Когда б имел златые горы», «Стенька Разин», «Вечерний звон» (его пели на два голоса Грдина и Авраамов) и другие, в том числе и современные. Этот таежный Лесной остров на Мрас-Су стал «героем» большой картины Юрия Вячеславовича, которая сейчас экспонируется в музее Сибирского государственного индустриального университета.

На Лесном острове жили по месяцу и больше. Одни приезжали, другие уезжали, вернее, уплывали. Но был закон — каждый участник поездки должен был дежурить по кухне. В обязанность дежурного входило приготовление пищи на всю компанию, мытье посуды, наведение порядка. Грдина исключением не был никогда. Это был закон, который «старейшины» (Грдина, Авраамов и Мартенс) ввели с первых поездок на шестах по Мрас-Су, и нарушать его не позволялось никому. Этим неписаным законом было запрещено загрязнять окружающую среду, ломать деревья, ловить рыбу впрок, сквернословить.

Много раз выезжали за город на реку Томь на машине «Победа». Случались и казусные ситуации. Однажды, примерно в 1952 г., Грдина с семьей возвращался из очередной поездки в тайгу. Юрий Вячеславович был коротко острижен (обычная его прическа) и в ватнике. А в те времена в верховьях рек Томь и Мрас-Су было много лагерей заключенных. И вот километрах в сорока от города остановил машину патруль. Патрульный подозрительно посмотрел на Грдину и потребовал паспорт, которого, естественно, с собой не оказалось. Тут же подошли вооруженные солдаты с собаками. Спас в этой рискованной истории партийный билет члена ВКП(б), который, как и положено по уставу, Грдина носил с собой.

В любых жизненных ситуациях он всегда сохранял чувство юмора. Когда в 60-х гг. его сын Игорь, живя и работая в Москве, в Бауманском университете, прочел в центральной прессе, что Юрия Вячеславовича выдвинули в академики, сразу дал ему телеграмму: «Папа, поздравляю выдвижением академики. Привет маме. Игорь». На следующий день получил от отца ответ: «Гарька, спасибо. Как выдвинули, так и задвинут. Грдина».

Когда Юрий Вячеславович бывал в командировках в Москве, он останавливался у сына, в небольшой двухкомнатной квартире — и это был праздник. Игорь рассказывал, что отец перед сном обязательно читал книги о Шерлоке Холмсе из собрания сочинений Конан Дойла. Говорил, что Холмс учит его мыслить. В очередной приезд Грдина увидел в ГУМе и тут же приобрел очень хорошую пишущую машинку «Оптима» и, вернувшись домой, приступил к созданию своего романа о туманностях Вселенной.

Помимо живописи и занимательных карикатурных рисунков карандашом Грдина очень увлекался фотографией и делал превосходные ландшафтные и портретные снимки.

 

Наверное, это свойство любой большой личности, личности, окруженной ореолом известности и налетом некоторой таинственности, — производить незабываемое впечатление на окружающих даже издали, даже внешне. Студенты, которым посчастливилось учиться у Грдины, вспоминают, что в коридорах института они слегка робели при виде высокого грузного мужчины в сером костюме. Особое впечатление производило то, что он был стрижен под машинку. Выражение лица профессора Грдины было обычно сумрачным, но доброжелательным. Ходил он быстро и выглядел довольно подвижным. Мог сидеть на стуле, подвернув под себя ногу. Когда в 1966 г. в известной серии «Жизнь замечательных людей» вышла книга Д. Данина «Резерфорд», многие немедленно нашли в фотографиях Э. Резерфорда большое сходство с Грдиной. Ученица Грдины, профессор Стэнфордского университета (США) Г. М. Тов вспоминала, что как-то Юрий Вячеславович совершенно серьезно спросил ее: «Правда ли, что я похож на крокодила?» Интересно, что в кругу ученых прозвище Резерфорда было именно Крокодил.

Конечно, главное впечатление о Грдине у всех его студентов связано с прослушиванием лекций по специальным сталям, которые он традиционно читал металловедам-термистам на четвертом курсе. «Надо сказать, — рассказывал профессор Л. Б. Зуев, — что возможны два варианта организации этих лекций. Один из них связан с именем немецкого металловеда Э. Гудремона. Грдина применял в своих лекциях подход, близкий к гудремоновскому, детализировал, давал примеры из практики, рисовал диаграммы. В аудитории он беседовал, спокойно рассуждал». Позднее он и его ученик О. В. Гордин подготовили и издали конспект этих лекций в виде отдельной небольшой книги.

Манера Грдины читать лекции поражала своей естественностью и заслуживает особого внимания. В СМИ были преподаватели, которые читали замечательные лекции: математик В. Х. Соболев, физик В. М. Финкель, химик Ф. С. Меньщиков. В той или иной степен их лекции (особенно В. Х. Соболева) были увлекательными спектаклями, нацеленными на то, чтобы заинтересовать студентов. И эта цель достигалась. Грдина, читая лекции по специальным сталям, ничего не добивался… Он просто говорил, но студенты слушали с огромным вниманием и интересом. Он точно вычерчивал мелом на доске все детали диаграмм состояния металлов, которые нередко бывают очень сложными. Позднее, узнав, что Юрий Вячеславович хороший художник, студенты поняли, как у него получались такие аккуратные рисунки. «Мы понимали, — рассказывал профессор Института физики прочности и материаловедения СО РАН (Томск) Л. Б. Зуев, — что перед нами ученый, перед нами выдающийся специалист и нам выпало счастье выслушивать то, что он нам говорит». Он всегда был естественен, не имел намерения понравиться студентам, наверное, он об этом и не думал. Как-то раз Грдина заболел и попросил двух молодых сотрудников принять за него экзамен. Сдавали человек двадцать студентов, и эти сотрудники поставили пять или шесть неудов. Но это присуще молодому преподавателю — ставить двойки налево и направо. Потом Грдина очень сердился: «Что вы наделали… Вам ничего нельзя поручить!» И больше уже никогда не доверял принимать за него экзамены.

«Каждый начинающий лектор у кого-то учится, выбирает образец для подражания и следует за этим образцом, насколько позволяют собственные возможности, — вспоминал профессор Л. Б. Зуев. — Но я ничего не решился взять у Ю. В. Грдины. Не “не смог”, а не решился… Теперь я понимаю: ему нельзя подражать. Чтобы позволить себе читать так, как он, надо им быть». Он был естественным всегда. Однажды во время его лекции случился перерыв для физкультурной паузы. Такое новшество ввели тогда в вузах. Грдина вполне серьезно рассказал студентам о пользе зарядки и даже, ничуть не смущаясь, проделал сам определенные упражнения, а потом продолжил лекцию.

Способ принимать экзамены у Грдины был тоже свой, необычный. Он разрешал использовать на экзамене книги, справочники и конспекты, но, когда ответ был подготовлен, он беседовал со студентом. Оказывалось, что такой способ ничуть не облегчал сдачу экзамена. Напротив, во время обсуждения уже подготовленного и написанного ответа студенту приходилось отвечать на множество дополнительных вопросов, ответы на которые и позволяли профессору получить полное и точное представление о подготовке. К примеру, он спрашивал: «Вот иголка, все знают, все пользуются. Из какого материала ее надо сделать? Какие легирующие элементы надо добавить, чтобы иголка не ломалась? Чтобы в ней ушко можно было продырявить? А пушечный ствол?.. Или вот шток двигателя внутреннего сгорания. Из какого материала? В каких условиях он работает?»

Г. М. Тов вспоминала: «Ю. В. Грдина был самый выдающийся ученый, наставник, преподаватель. Равного ему нет. Очень эрудированный человек. Отношение Грдины к коллегам было хорошее, доверительное. Никогда никого не унижал, а это — признак сильного человека. Когда я пришла работать в институт, он мне сразу сказал: “Давайте готовить диссертацию по такой теме”. Я начала работать, ездила на конференции, но у нас было мало литературы, в основном литература была за границей. И он предложил: “Давайте возьмем тему попроще. Вы защититесь, а потом уже продолжите исследования в этом направлении”. <…> Грдина придумал, как закаливать отдельно концы рельсов, чтобы многократно увеличить их срок службы. Стойкость их повысилась почти в два раза, и железные дороги, конечно, были довольны».

За время работы в институте Грдина прочитал такие курсы лекций, как «Металловедение и термическая обработка», «Химико-термическая обработка», «Специальные стали», «Физика металлов», «Физические свойства металлов». Юрий Вячеславович подготовил большое количество инженеров-металлургов и ученых, работавших и работающих в разных городах нашей страны и зарубежья. Под его руководством защищено более тридцати кандидатских и докторских диссертаций.

Несомненно, основные научные интересы Грдины были связаны с транспортным металлом, особенно железнодорожными рельсами. В этой области он был признанным специалистом мирового масштаба. Учитывая ту важнейшую роль, какую рельсовая тематика играла в СМИ, необходимо коротко охарактеризовать эту проблему. В СССР железнодорожные рельсы производились на Кузнецком в Сибири (Новокузнецк), Нижнетагильском на Урале (Нижний Тагил) металлургических комбинатах и на комбинате «Азовсталь» (Жданов, ныне Мариуполь). Массовое производство высококачественных рельсов было серьезной проблемой, поскольку к их прочности, износостойкости и хладостойкости предъявлялись очень высокие требования, определявшиеся напряженностью грузоперевозок, географией и климатом нашей страны. Производство рельсов было связано также с проблемой состава железных руд и кокса, в особенности с наличием примесей серы, фосфора и мышьяка, вызывающих хладноломкость. Дело осложнялось тем, что все заводы, производящие рельсы, работали на разных железных рудах. Были и другие сложности, в частности, много неприятностей доставляло разрушение рельсов из-за микротрещин водородного происхождения. Таким образом, производство рельсов сочетало в себе комплекс серьезных научных исследований со стратегической хозяйственной задачей, которую следовало решать в масштабах страны. Привлечение к этой тематике ученых, аспирантов и студентов института определяло уровень Сибирского металлургического института в то время.

Необходимо написать и о другой стороне научного творчества Ю. В. Грдины. Речь пойдет о его идеях в области физики прочности и пластичности. Осенью 1967 г. в институте проводилась межвузовская конференция по физике и механике прочности и разрушения. На нее собрались ученые из Москвы, Ленинграда, Новосибирска, Свердловска, Харькова, Днепропетровска и других городов. Доклады «Дислокации и прочность кристаллов» и «О теоретической прочности металлов» (последний в соавторстве с сыном, В. Ю. Грдиной) были опубликованы в сборнике тезисов. К несчастью, за несколько недель до начала конференции Ю. В. Грдина ушел из жизни. Профессор Л. Б. Зуев вспоминает, что «два не произнесенных Юрием Вячеславовичем доклада до сих пор поражают специалистов в этой области, несомненно, провидческими предсказаниями будущих путей развития физической теории пластичности. Многие из его прогнозов в те годы были явно недооценены и начали реализовываться только сегодня. Юрий Вячеславович был первым, кто обратил внимание на существенную неполноту тогдашнего состояния теории дислокаций, связанную с тем, что введение этого понятия было совершенно формальным, а описание свойств дислокаций основывалось на моделях сплошной среды. Явно недоставало ясных физических представлений о природе этих дефектов». Вот что писал Ю. В. Грдина в тезисах своего доклада: «В общем, представление о дислокациях выродилось в представление об упругих инородных нитях, свободно движущихся в кристаллической решетке». Оставалось почти десять лет до того времени, когда в работах Дж. Д. Гилмана, В. З. Бенгуса и В. И. Альшица было введено понятие о «физическом ядре дислокации» и в экспериментах была установлена структура этого ядра, оказавшаяся весьма далекой от структуры идеальной кристаллической решетки. Несколькими строками ниже в этих же тезисах Грдина писал: «Но так как существование дислокаций есть твердо установленный экспериментальный факт, то основная задача сейчас — это разработка некоторых новых представлений. Возможно, что здесь будут полезны статистические представления». И здесь он оказался прав. Несколькими годами позже А. И. Ландау, А. А. Предводителев и Б. М. Струнин в СССР и ряд зарубежных ученых перешли к статистическому описанию дислокационных ансамблей и их эволюции, получив принципиально новые представления о дислокационной деформации. Эти представления оказались намного более реалистичными по сравнению с элементарными моделями А. Х. Коттрелла и В. Т. Рида.

«Надо признать сейчас, — рассказывал профессор Л. Б. Зуев, — что именно Грдина имел мужество указать на серьезные недостатки первоначального варианта теории дислокаций и фактически сориентировал экспериментальные и теоретические исследования в нужном направлении». Однако в то время — время триумфального завоевания дислокациями всего материаловедения — эти мысли натолкнулись на отрицательную реакцию А. Н. Орлова, одного из двух (наряду с В. Л. Инденбомом) наиболее авторитетных советских специалистов в области теории дислокаций. К сожалению, замечательные идеи Грдины в области теории дислокаций значительно опередили свое время и впоследствии его учениками не развивались.

Нельзя не отметить, что Грдина сыграл важную роль в становлении Сибирского металлургического института (ныне Сибирский государственный индустриальный университет) в Новокузнецке, первого высшего учебного заведения Кузбасса. Он заложил основы того «фирменного» для вуза стиля, когда выпускники института считали для себя возможным заниматься любым нужным и интересным делом, не обращая внимания на запись о специальности в дипломе. По тому образованию, которое получил сам Грдина в Томском технологическом институте (сейчас это Национальный исследовательский томский политехнический университет) в 1925 г., он был отнюдь не металловедом, а инженером-электриком. Напомним, что его первым научным исследованием была магнитная съемка местности в низовьях реки Оби, проведенная в 1920 г.

Грдина всей своей деятельностью демонстрировал, как должны осуществляться связи между фундаментальной и прикладной наукой. Он, безусловно, был самым крупным среди ученых Сибирского металлургического института. Ученик, а затем сотрудник известного томского физика профессора (впоследствии академика) В. Д. Кузнецова, Грдина работал в Сибирском металлургическом институте почти с его основания, был одним из организаторов науки вуза. Уже в те далекие годы, возглавив кафедру металловедения и термической обработки, Грдина не ограничился организацией и проведением металловедческих исследований. Выйдя из коллектива физиков Сибирского физико-технического института при Томском государственном университете, института, созданного В. Д. Кузнецовым по инициативе академика А. Ф. Иоффе, Ю. В. Грдина всегда стремился придать своим исследованиям фундаментальный характер, включая в них элементы точных наук.

Сейчас уже никому не кажется странным утверждение, что уровень любого технического вуза в значительной степени определяют его фундаментальные (общенаучные) кафедры — математики, физики, химии. Их роль в обеспечении современного уровня преподавания и исследований не менее важна, чем роль специальных кафедр. Будучи сам незаурядным ученым и профессионалом своего дела, Юрий Вячеславович вселял в своих учеников страсть к науке, воспитывал в них дисциплину и умение шагать по пути открытий.

Юрий Вячеславович чувствовал рельсы как живое существо, как родное дитя, все их существование чувствовал. Его не раз видели прогуливающимся по железнодорожному полотну, он разглядывал стыки, трогал рукой металл, поглаживал. Он не просто делал расчеты и опыты, он проникал в существование рельсов и именно так, творчески, из неожиданного движения мысли, открывал пути для улучшения жизни металла и служения его людям. Его мысль работала по законам творчества. Отсюда его увлечение живописью, поэзией, музыкой. Вспоминаются знаменитые строки А. С. Пушкина:

 

О сколько нам открытий чудных

Готовят просвещенья дух

И опыт, сын ошибок трудных,

И гений, парадоксов друг,

И случай, бог изобретатель.

 

«Гений — друг парадоксов» Это определение точно характеризует Юрия Вячеславовича.

Очерк о профессоре-металлурге Юрии Вячеславовиче Грдине хочется закончить словами из его научно-фантастической повести «Блистающий мир», которые наиболее соответствуют стилю его жизни, его мышлению: «Что там, за пределами трехсот световых лет, какие миры, какая жизнь, какие ее формы? Вот туда, на миллионы световых лет, стремятся теперь мои мысли… Я буду мечтать о миллиарде световых лет, близко к границам Вселенной, как понимал ее когда-то Эддингтон».

Хорошо, что космос бесконечен, и можно всегда, хотя бы мысленно, быть впереди.

 

От редакции. Владимир Угрюмов с очерком «Юрий Вячеславович Грдина. Шаг в будущее» — один из финалистов премии «Иду на грозу», учрежденной администрацией наукограда Кольцово (Новосибирская область) и редакцией журнала «Сибирские огни» в 2021 году. Премия призвана выявить авторов, пишущих о науке и ученых, а также стимулировать писателей и публицистов к исследованию научных тем. В короткий список премии вошли семнадцать авторов из разных городов России. Награждение лауреатов прошло в декабре. Избранные произведения финалистов конкурса будут публиковаться в журнале в течение 2022 года.

 


1 * Флокены — дефекты внутреннего строения стали.