Журнальный мир

Крючок с насаженным червяком пробил водную гладь, грузила потащили леску на глубину, поплавок красиво уместился на прозрачном покрывале, но уже через пару мгновений озеро вновь успокоилось.

– Года три на рыбалке не был, – не отрывая глаз от замершего на поверхности воды поплавка, задумчиво и с нотами сожаления в голосе протянул устанавливавший удочку на рогатку рыбак – грузный мужик средних лет. – А ты, Серёга?

– А я, Колян, в прошлом году заезжал, – стряхивая с сигареты пепел, отозвался товарищ. – На родительский день удалось выбраться. Три дня тут у сестры и прожил.

Рыбаки отошли от берега. Николай достал из багажника внедорожника складной стул. Вообще-то он так и назывался  – стул для рыбалки, но он предпочитал называть его вычурно  – «режиссёрским».

– Смотри, Серёга, красота какая! – Колян, соединив большой и указательный пальцы правой и левой руки, продемонстрировал импровизированную картину: притаившиеся у берега удочки, свесившие пушистые головы спящие камыши, зарево заката, отражавшееся в воде. Получилось действительно красиво, хотя озеро за последние годы сильно пересохло.

– Сейчас бы фотоаппарат хороший, сфотографировать красоту эту… – сказал в ответ Серёга.

– Фото ничего не передаст, – возразил Николай. – Если бы фотографы такие всемогущие были, то художники уже бы давно рисовать перестали. Я бы вот хотел поместить на картину это всё! Сижу себе и представляю, как бы я тут кисточкой орудовал, пока ты рыбу поймать пытаешься.

– Я-то пытаюсь?.. А ты кисточки когда последний раз в  руки брал?

– Как школу закончил, так и не брал больше.

– Ага, а сам то и дело «я бы», «я бы».

Сергей достал с заднего сиденья старенькой «копейки» потрёпанный бушлат, расстелил его на земле и сел рядом с  другом.

– Ты не боишься, что так далеко удочку оставил? Весь улов пропустишь…

Сергей лишь пожал плечом, хотя он и без этого предостерегающего напутствия знал – если за весь вечер пару раз клюнет, то хорошо… О каком уж тут улове говорить…

– А в прошлом году ты много поймал? – не унимался с расспросами Николай.

«Вот же пристал», – с досадой подумал Сергей и ответил:

– Да нет, парочку…

– И что сделал с ними?

– Сестра коту скормила.

– О-о-о, у кота праздник!.. А я вот уху бы сделал. Прям на костре бы. Там же много не надо. Если карасики большие, то парочки хватит. А они большие были?

Повисла тишина.

– Слышь, у тебя клюёт, кажись… – оторвав взгляд от останков костра, потухшего несколько дней назад, сказал Сергей.

Николай резко подскочил, побежал к удочке так, что из-под сапог летели куски грязи. Около воды он недоумевая остановился. Обернувшись на товарища, выпрямившегося в полный рост, услышал: «Показалось, значит… Я пойду на бугор поднимусь, там связь ловит. Вдруг жена звонила».

Николай вернулся на свой «режиссёрский». Упершись локтями в колени, а кулаками – в подбородок, залюбовался природой.

Сергей, поднявшись на возвышенное место, сразу получил несколько уведомлений о пропущенных звонках. Оглянувшись и убедившись, что его никто не слышит, негромко, скороговоркой заговорил в трубку: «Да, алло. Нет. Не пили ещё… А тебе какая разница, когда? Сиди да сиди. Как будем выезжать, напишу… Я тебе сказал, что напою, значит напою…Есть у него наличка, куда бы она делась, он же не дурак без налички в деревню ехать. Ты зачем звонил-то?.. Так и скажи, что сидеть скучно. Игру себе скачай и сиди. Я больше на бугор не пойду… Всё, давай».

К берегу вернулся с наигранной весёлостью.

– Ну что, Николай Владимирович, всех уже переловил?

– Ха-ха, ну ловить – это твоя работа. Ловить да сажать,  – развеселившись от собственной шутки, Николай ещё долго продолжал улыбаться.

– А ты сразу про работу. Как обычно. Мы же отдыхать приехали.

– А ты сам чего по имени-отчеству, прям как подчинённый мой. Сам же говоришь, по-дружески на отдых приехали.

– Успешный бизнесмен, Николай Владимирович, и на отдыхе – успешный бизнесмен. А у меня погон сейчас на плечах нет.

– Я просто пошутил, а про работу ты сам начинаешь. «Успешный», «неуспешный»… Так спокойно вокруг, зачем вообще загружаться этим?

– Да прав ты, Колян, прав. Загруженный я какой-то. Выпьем, может?

– А ночуем мы здесь?

– Коне-е-ечно! – с деланным радушием протянул Сергей.

– Тогда можно и выпить, – согласился Николай.

Опустошив первую бутылку больше чем наполовину и совсем забыв про удочки, оба услышали, как в тишине что-то хлюпало. Николай подскочил к воде – на это раз повезло: он достал крупного карася! Не сдерживая восторга, даже поцеловал его в мокрый, скользкий, чешуйчатый бок. «Во-о-о-о красавец!» – прокричал он.

Сергей его радости не разделил. С каждым часом он становился всё более скованным, пить старался меньше Николая, но делать это незаметно было всё сложнее и сложнее. Кинув несколько щепок в костёр, он начал проверять свою удочку.

– Колян, смотри, как крепко взялся! – Сергей держал на леске крупного карася. – Видать, выбраться хотел и ещё сильнее крючок засадил. Давно попался. Хорошо хоть снасти не оборвал.

Николай обрадовался чужому улову как своему.

– Можно и уху сварить теперь! – засмеялся он.

«Вот дурак, зачем я полез смотреть! Он же теперь полночи только с этой ухой и будет возиться. Так и протрезвеет, чего доброго», – промелькнуло в мыслях у Сергея.

Николая уже было не остановить. Он доставал из своей машины всё, что нужно для того, чтобы сварить уху. Сергей, видя его хлопоты, пребывал в замешательстве, близком к отчаянию.

– Ты куда разогнался так? Вся ночь впереди, давай ещё накатим лучше, – призывал Сергей товарища, благо тот не возражал.

И хотя приготовления заняли уйму времени, рыбаки всё-таки смогли насладиться ухой из карася. К тому моменту оба были сильно пьяны – рядом с их импровизированным столиком лежала не одна бутылка. Сергей усилием воли пытался сосредоточиться, чувствуя, что его начинает развозить: как ни старался пить малыми дозами, а алкоголь всё же делал своё дело.

В голове у него была одна лишь мысль: «Зачем я его так сильно напоил, договорились же, чтобы он слегка был выпивши. Надеюсь, Андрюха отсюда недалеко стоит, а то Колян, пожалуй, до него и не доедет».

Голос Николая заставил вздрогнуть:

– Ты почему всегда загруженный такой, а?

– Думаю много.

– Чего думать-то? Ты мне лучше скажи, ты о чём мечтаешь? Чтоб зарплаты хватило до другой зарплаты? Чтоб жена разрешила лишний раз из дома выйти и выпить? А в детстве о  чём мечтал? Куда делось это всё? Я, может, вопросы и ребяческие задаю, но понимаешь… Правильные вопросы – это пока мы маленькие и нам и правда всё интересно. А не когда вопрос задал потому, что нужно задать, а слушать невыносимо, хочется под воду с головой уйти и не видеть, не слышать, не чувствовать, что вокруг.

Серёга молчал, а в голове настойчиво звучало: «перепил». А неугомонный Николай продолжал философствовать.

– Нет, я что – не прав? Что молчишь? Мечта есть?

– Не знаю я. А у тебя есть, что ли?

– Сейчас не знаю, а в детстве вот была. Долго была, не только когда совсем маленький был. Меня бизнес этот достал! Устал, как проклятый, хочется соскочить и просто пожить, а не выходит! Завидуют мне все, а чему завидовать – пашу изо дня в день! Я понял, как это всё работает. Быстро понял и зарабатывать начал. Жене, конечно, нравится это – и что начал быстро, и что бабла навалом, трать – не хочу! И сыну нравится. Ему сейчас-то и не надо ничего. Всё ведь есть, живёт на всём готовом, не напрягаясь! Ему тоже говорю – мечта есть? Молчит, прям как ты.

– Так у тебя-то что за мечта была?

– О, я творчеством заниматься хотел. Художником быть. В  самом широком смысле художником, понимаешь?

– Как это – в широком?

– Ну, поэты, режиссёры и художники, которые картины пишут, – все художники. Творцы. Понял?

– Ага, вроде понял… А что не стал?

– Денег надо было. Оно всё так и пошло само собой. Это я недавно рассказ прочитал, себя увидел там. Я вот спал, потом проснулся, и уже семья у меня, на работу надо. А надо ли? Мне деньги мечту всё равно не вернут. Даже не мечту, а желание мечтать.

– Ну и что жалуешься? Зажрался? Деньги всех с ума сводят! Сестру мою свели. Всё требует от меня денег, за дом родительский свою часть просит. Мол, дом нам обоим достался, а живу я с семьёй. Родителей здесь похоронили, а их дом в  райцентре мне достался… Уже два года с сестрой не общаемся. Обида у неё какая-то. Свели с ума деньги. Всем их вечно мало… Вот ничего, появятся деньги у меня, а я знаю, что скоро появятся, вот тогда и посмотрим!

– Так, Серёга, я ничего не понял, ты же говорил, жил у  сестры в прошлом году, и всё такое.

– В машине я жил. Приехал к родителям на кладбище. А  сестра даже на порог не пустила, знаешь, как обидно. Зло  – деньги, зло! А я три дня пытался с ней поговорить. Рядом с её домом в машине спал. На рыбалке я не был. Какая тут рыбалка, когда такое происходит… – и, уже не сдерживаясь, прокричал: – Какой же бред всё это!

Он уже не контролировал эмоции. Его голос дрожал и срывался, на глазах выступили слёзы.

– Ты сказал, что знаешь, мол, что деньги скоро появятся. Откуда появятся? Что у тебя за план? – сочувствующе глядя на товарища, проговорил Николай.

Но Сергей лишь отмахнулся:

– Да ну его, этот план. Пошло всё лесом! Не нужно мне это всё! Теперь точно не нужно… Подожди меня, Колян, я сейчас приду… Ты только здесь меня жди. Я на бугор поднимусь, позвонить надо.

Сергей шёл быстрым, уверенным шагом, несмотря на сильное опьянение. В голове навязчиво крутилось: «Не нужно мне это! Скажу Андрюхе, чтоб уезжал, и не будет ничего. Спать спокойней зато буду. Деньги сами придут… когда-нибудь… Приду-у-у-у-т!.. наверное… А нет, так и не надо… Проживу и без них, зато человеком останусь…»

Различив на экране телефона три значка-палочки, свидетельствующие о том, что связь в этой глухомани таки доступна, он набрал знакомый номер. «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети», – раздались из динамика равнодушно-механические интонации. «Вот дурак, всю ночь, поди, в телефоне играл – посадил батарею!.. – проворчал он. – Купят телефоны новомодные, а потом жалуются, что садятся быстро…»

Тишину разбудил звук заводящегося внедорожника.

– Ты куда собрался, Колян?.. Э-э-э-й!..

Сергей, спотыкаясь, бежал с холма, махал Николаю, чтоб не уезжал.

– У меня свой план есть! – прокричал тот в ответ. – Сейчас я твоей сестре денег отвезу. Всё ей выскажу. Нельзя так с  близкими… Нельзя-я-я!.. Выпалю ей в глаза всю правду-матку, церемониться не стану – пусть слушает! Так с родным братом поступить! Это же надо – на порог не пустила!.. Да как так можно!

– Да куда ты собрался?! – не на шутку встревожился Сергей. – Проспись, потом езжай куда хочешь… Стой!

Но внедорожник, откинув колёсами комки грязи, уже стартовал.

Сергей спешно запрыгнул в «копейку», но понимал, что за машиной Коляна ему не угнаться.

…Николай с просёлочной дороги выехал на асфальтированную трассу. Цель своей поездки он представлял смутно, но неудержимо к ней стремился. Вскоре он заметил автомобиль ДПС. Точнее, патруль заметил его – нервного, ошалело несущегося по дороге на своём дорогущем мини-танке. «Не до вас сейчас, ребята», – раздражённо подумал Николай, увидев вскинутую руку с полосатым жезлом. Проигнорировав требовательный призыв остановиться, он добавил ещё скорости, хотя и так сильно её превышал…

«Андрюха, что с ним?» – выскочив из машины, закричал Сергей.

Картина была не из приятных: на обочине полицейская машина с включённой мигалкой, в кювете – перевёрнутый внедорожник. Два инспектора ДПС – Андрей и его напарник – суетятся вокруг лежащего в траве тела.

Андрей, разрывая пакет с перевязочным материалом, хмуро покосился на Сергея и ничего не ответил.

Подскочив к раненому, Сергей упал на колени:

– Ты как, Колян? Жив?

Безвольная рука Николая дрогнула в его пальцах.

– Смотри, рассвет-то какой, – на бледных губах заиграла слабая улыбка. – Ему плевать, что я, может, этот день и не увижу… Рассвет деревню оживит… А я лежать останусь… Красиво!..

– Ты не говори много, Колян, тебе вредно сейчас…

– Если выживу, картину напишу или фильм сниму… Всё что угодно сделаю…

– Обязательно выживешь! – горячо пообещал Сергей. – Ты, главное, держись, прошу тебя!

– «Закат на рассвете» – назову… – с трудом шевеля губами, прошептал раненый.

– «Закат на рассвете»… – эхом отозвался Сергей, а про себя взмолился: «Господи, дай ему выжить!»

Его рука непроизвольно потянулась к болтавшейся на шее цепочке и стиснула серебряный крест: в свете заходящего солнца она казалась кроваво-красной.