Журнальный мир

1.

- Долбаные мидии. Какая на хрен диета, может содержать в себе мидии? Я столько бабок отваливаю своему врачу-диетологу и получаю каждый вторник эти вонючие мидии. Открыл – высосал – выбросил, открыл – высосал – выбросил, открыл – высосал – выбросил… Ха! Рабочая схема, между прочим. Это как в девяносто третьем, я и Малой, ну ты его помнишь, на ниссане серебристом гонял. Так вот, в Подольске фабрика была, пресервы-хесервы делали всякие – мы нужным людям чуть на лапу дали, руководство в «отпуск» отправили и пошло-поехало. Открыл – высосал – выбросил. Я тогда Ленке хату купил, чтобы она мне мозг не трахала, а только я её. А секретаршу мою помнишь? Аллочку? Она мне два года через левую ооошку прогоняла столько валюты по госзакупкам: то поменять освещение на федералке, то новые унитазы в больницу и везде как обычно… Купил в желтой поднебесной на дешевой фабрике и вперед. Один раз помню, грех на душу взял, для дома-интерната крышу меняли, так потом обвалилась к херам, конечно, но мы там с мэром замяли всё. Не смотри так на меня! Там же старики были, так и так помирать. Но грех тот замолил уже. Долбаные мидии… тьфу. Ты знаешь, мне тут сон недавно приснился, вроде как лежу я на операционном столе голый, и врач подходит ко мне, но умом понимаю, что не врач это, а типа ангел какой-то. И говорит: Ну всё Петрович, попал ты, и начинает мне руками как хилер хренов вовнутрь лезть и органы достает все по-очереди. А главное не больно совсем, а больше обидно. Что ж ты сука всё достаешь? Это же моё, положи на место! А потом уже наяву прокурор начала меня прессовать. Обиделся, сука, что сына, молодого бизнесмена, к поилке не пристроил. Короче, Серега, нужно мне активы вывезти и жену с детьми куда-нибудь в свободное океаническое пространство. Сперва активы, а потом уже и семью. А то какая на хрен семья без активов?!?!? Ха-ха! Поможешь? А? Серега, а что ты такой напряженный? И молчишь?

Серега жестом показал на отворот пиджака. Оттуда торчал микрофон.

- Сдал меня сука!!! Я тебя сейчас напополам сломаю!!! – закричал Петрович и дернулся к своему собеседнику, но в кабинет уже влетели маски-шоу, остановив неудачную попытку расправы.

- Серега!!! Мы с тобой же и в огонь, и в воду. – продолжал кричать Петрович уже лежа на полу. – Я же дочку с тобой крестил!!!

Когда кабинет опустел, на столе осталась тарелка с одной нераскрытой мидией.

2. Бомж Трип

Маленькие звенящие флакончики, словно колокола, звенят без устали. Какой сегодня день? Месяц? Вроде ещё тепло, но остро ощущается запах разложения, осень близко.

Несколько дней я пребывал в забытье.

В заброшенный дом кто-то приходил, люди были размытыми очертаниями, как призраки. Один/одна из них давал/давала мне воду. Влага была приятная: холодом проваливалась куда-то глубоко, туда, где я ещё был человеком.

Какой сегодня солнечный день! Я смог выбраться из берлоги - чувство голода сдвигает горы. Трип по знакомым местам - свалка на Чемской, столовая на Зеленке, Бахетле на Горе. Идти тяжело, но на Зеленке поел трёх дневных харчей - организм заработал. На Горе чуть не подрался с дворником. Попал в неудачную смену, но все-таки успел прихватить скоропорта, дня на три хватит. Хотел подработать на Втормете, отложил на завтра, сегодня нужно есть и набираться сил.

Сел в закутке у парка, смотрел на желтеющие деревья. Иногда видел людей, знакомые взгляды. Они всегда смотрят одинаково. Будто я дохлая кошка возле подъезда - брезгливо, с отвращением. Раньше на меня так не смотрели. Раньше боялись, уважали, но точно не презирали. Грёбаные инвест фонды! В них можно даже душу заложить, не то что имущество, работу, семью, трезвость. Семья… как там Сашка? В Европе надеюсь кем попало не вырастет. День к концу. Прячусь в берлогу.

Зима тяжелая. Холод проходит насквозь, оставляя только одну мысль - нужно согреться. Сегодня мой мозг перевернуло наизнанку, когда стало понятно, что Хромой, ночевавший с нами в заброшке, уже дня три как помер. И никому не было дела до того момента, пока не вспомнили, что он оставлял нычку. Я представил - себя на месте Хромого. Неужели я также буду здесь лежать? Никому ненужный? Забытый? Сломанный, как детская игрушка?

Сегодня я собрал все свои пожитки и ушёл в ночлежку на Никитинской. Привести себя в порядок - там можно помыться, переодеться в чистое, хоть и поношенное. Конечно, там нужно будет рассказать свою историю волонтеру, ну и хрен с этим. Я уже слишком долго всё держу в себе.

На Никитинской приняли. Я даже всплакнул, когда общался с Лизой. Она сегодня дежурила, милая девочка. Обещали помочь с документами, а пока пристроили в кочегарку. И вот бросаю уголь в топку - смотрю в огонь, и вижу там себя. Будто сжигаю эти несколько лет, а в треске огня звучит музыка. Такая, которая вселяет надежду.

Тр-тр.

Тр-тртр.

Тр-тр.

3. Герои. (О кошках Буковски)

Я с детства любил читать. Русская классика и зарубежная, фантастика и приключения. Всё прочитанное оставляло след, большой или маленький. Что-то стиралось со временем, оставляя крупицы эмоций, а что-то кракеном затаскивало на самое дно. Один раз я встретил Буковски. Он лежал на полке книжного магазина, как мне показалось, курил и пил дешевый виски, периодически выходил из книжного, для того чтобы сделать ставку на скачках. Фактотум, Макулатура и неизменный Генри Чинаски. Вот как мы с ним познакомились. Он был отвратителен и прекрасен, опустившийся и окрыленный. Иногда, очень похож на моего соседа по лестничной площадке. А потом…

«мой кот срет мне в архивы…

…этот одноухий жирный черный критик списал меня со счетов»

Буковски заговорил в моей голове «О кошках». Так совпало, что я и сам очень любил кошек. Разных: потерянных, ободранных, домашних и теплых. Любых. И вот, Буковски сидит рядом со мной, на коленях его безухий кот, урчит и подставляет свою раненую спину под руки хозяина (хотя кто тут на хрен хозяин ещё стоит поспорить), и у самого Буковски уже кошачьи глаза, странные и глубокие.

И каким бы ты не был циничным, резким или закрытым – то всегда найдется место в твоем сердце для чего-то теплого и мурчащего. И я стал находить «это» во многих людях, ведь если это нашлось в Буковски, то почему бы это не принять за данность или хотя бы попытаться принять.

«сидя тут у окна,

потея пивом,

искалеченный летом

я гляжу на котовьи яйца»

И как не посмотреть заново на мир, когда не понятно, он ли к ним привешен или они к нему?

4. Трагедии (О «Темной башне» Кинга)

Найди свой ка-тет и отправляйся на поиски Темной Башни.

Но сначала потеряй свою возлюбленную, одурманенный – убей свою мать. Человек жестокого прошлого и человек ли? Странник, бредущий к цели. Освобождения? Покоя? Мести? Роланд из Гилеада.

Последний стрелок собрал вокруг себя людей, ставшими ему друзьями. Ка-тет. И он потерял всех. На пути мести, смысла жизни – нет места для близких и родных. Вернее, есть настолько, насколько они будут нужны для достижения твоей цели. Это как терять постоянно части своей личности, своего «я», действительность отрывает кусочки. Грызет, чавкает, превращая тебя в пустую оболочку.

Эмпатия такая мерзкая штука, я часто ставил себя на место Роланда. И неосознанно становилось настолько плохо. Страх потери семьи, друзей – закрадывался глубоко под кожу. Превращался в ночные кошмары, в которых своя Темная Башня, в которой свой Алый Король.

И всё по кругу, по кругу, по кругу. Страшно быть самим собой, любить и терять. В бесконечном поиске, бегущий по ленте Мёбиуса. Ты словно сам последний стрелок из рода Дискейнов.

Я не забыл лицо своего отца,

Я стреляю не оружием, а сердцем.

5. Про ДР и людей

Через несколько дней наступит сентябрь, а седьмого числа у меня еще и День Рождения. Лишний повод всё переосмыслить. Смотрю в окно и вижу, как листья уже падают с деревьев – очень удачная параллель. Так и окружающие люди постепенно «отваливаются» от меня. Те, которые видимо и не очень нужны были. Бть, точно! Я же, как дерево! Расту, старею, люди-листья то появляются, то исчезают. Превращаются в перегной моего опыта.

Люди-листья.

Если начинать вспоминать, то таких людей было достаточно. Перестал звонить, перестали встречаться, оброс семьей или новыми друзьями и пропал. Человек переехал в другой город и сгинул в пучине дел, обязанностей, причин. А были ли серьезные из них на самом деле, чтобы заставить человека забыть? Скорее всего – нет. Значит, так и нужно было. Круги на воде.

А есть ещё нелепее и смешнее объяснения. Из разряда историй – у моего друга есть друг, только здесь правда пойдет речь о друге моего друга (не слишком много друзей в одном предложении?). Итак, дружили они много лет, с детства. И даже когда разъехались по разным городам, то продолжали встречаться, поддерживая теплые отношения. Дальше как в сказке – Однажды, друг моего друга прекратил любые контакты. Так как тот «тянет его назад, тормозит его развитие и движение вперед». И кто из этих двоих – человек-листья? Как по мне так ответ очевиден.

Вот опять – это дерево. Я – дерево. Корни тянутся далеко. Я уже не первый год здесь. Интересно, отмечают ли деревья Дни Рождения? А может для них самый важный подарок - это медленное созерцание жизни вокруг?

Вчера я задумался, вернее моя любимая заставила задуматься – а кого я хочу позвать на свой День Рождения. И в голове этот вопрос дал корни и этому тексту (опять корни). Люди-листья - в текущий момент времени я их не вижу рядом с собой. Всем кому нужно было уже отвалился и исчез. А тех, кто остался - буду точно рад видеть.

И вот она желтоглазая осень на пороге, и вот он – я, стою, тяну руки-ветви к небу и созерцаю.

6. Подъезд

Ты сидишь в сигаретном дыме, в этом старом подъезде, пропитанном запахом жизни, подростковым смехом, жаренной картошки, дешевыми духами. Смотришь на людей – поднимающихся и спускающихся. Таких разных во многом, и таких одинаковых в мелочах. Сейчас тебе здесь не нравится, тебя бесит и злит окружающий мир. Ты разочарован. Даже сны – серые и унылые.

Стоп.

Помоги соседке спустить коляску. И уже на первом этаже, поставив коляску на последний пролет, ты заметишь, как она улыбается тебе и своему ребенку, бережно укладывая его. Придержи дверь. Отпусти их в уличный свет.

Свет.

Возвращаешься на четвертый этаж. И обратно в свои мысли. Постоянно на повторе только вопросы: Зачем? Почему? Кто ты? Найденные ответы кажутся неподходящими. Хлопает дверь, снизу голоса. Он и она. Становится понятно, это их первое свидание. Он провожает её до двери. Неловкое молчание. Звук поцелуя. Что-то такое новое и теплое для них. Ты даже через этаж ощущаешь это.

Тепло.

Ты превращаешься в маленькую точку во Вселенной. Настолько маленькую, что пространство вокруг сначала наваливается на тебя, а потом неизбежно обнимает. Что действительно имеет значение? Всё самое плохое, является ли таковым? Может стоит замечать больше и оставлять только светлое в себе. Это тяжело и легко одновременно. И ты справишься.

Легко.

7. О вере

Они поклонялись Сове, называли её Мать-Сова.

Она была не богиней мудрости, скорее богиней Ночной Охоты, кровавой и осторожной. По ночам они нападали на одинокие машины, проезжавшие по шоссе через лес. Туша оленя, сваленное дерево или плачущий ребенок – идеальный способ остановить кого угодно на дороге. Они вырезали глаза и приносили в дар для Матери-Совы. Вера их была настолько сильна, что Мать-Сова отвечала им, даруя здоровье, любовь и счастье. Ближе к утру они разбредались по своим домам, по теплым кроватям. Ведь завтра кому-то нужно было на учебу, работу – поклоняться другим Богам.

В одну из святых ночей для Великой Охоты – они остановили странного водителя, с желтыми глазами.

Он молчал, когда Дети Совы вытаскивали его из машины…

Он молчал, когда Дети Совы волокли его по земле…

Он молчал, когда Дети Совы привязывали его к жертвенному дереву…

Он молчал даже тогда, когда Дети Совы вырезали его глаза…

Перед самым финалом, он сказал:

- Всеотец Волк не прощает.

На следующее утро к каждому из Детей Совы постучали в дверь. Они были разные: сантехник, продавец книг, полицейский, миссионер, новый сосед.

Дети Волка любили совмещать охоту с игрой. А ещё они мстили за каждого своего брата, за каждую свою сестру. Месть для Всеотца Волка была одной из молитв, через которую он слышал своих детей отчетливо и ясно. Каждый с меткой Совы, открывший дверь – взывал к своей матери о помощи, но та молчала. Даже богини Совы днем предпочитают спать.

Перед самым финалом, каждый гость с желтыми глазами, говорил:

- Всеотец Волк не прощает, Всеотец Волк продолжает жить в нас.