Журнальный мир

***

Я предан тебе, как Шевчук своей осени,

Нежно меж строчек, мерою без числа,

От младых ногтей до височной проседи,

Безо всякого, даже безусого, зла.

Слева в груди и над переносицей –

Ты моя боль и мой крест, чем горжусь.

С язвами вражеских стрел пук проносится,

Трисвятое близкое о доме твержу.

Васильково-ромашковый трепет в глазах,

Как природа – поэтики жаждет… проза,

Певучее тютчевым кличем гроза,

С есенинских троп зазывней берёза.

Надёжный былинных заветов оплот,

С потомками Муромец марку держали.

Крестьянские тяготы, лагерный пот –

Отчизне назначенные скрижали.

Дорогая моя, воспитавшая родина,

Сокровенная, добрая, малость чудная,

Вёрсты с этапами возраста пройдены.

Судьбу как ценность предъявишь, познаю.

Даже если война, да не дай Бог, конечно,

Что останется мне, любовью крепясь,

От сует всех по-данковски враз отречься,

За тебя отдать, рOдная, силы, волю и страсть.

А может лукавый соперник поставить исподтишка

Суть твою при отказе моём за шальную награду,

Такая нахлынет по прошлому спасительная тоска,

Что ни рая, ни малого ада в конце не надо.

Говорят, кто на свете всякого повидал,

Что ГУЛАГ и занавес с цензурою глушат,

Что ты – винтик, где-то там пленительная звезда,

Моя с Балтикой свела – меня и мою сушу.

Деревня

От пушкинских отметин не избавилась

От города спасительная сень.

Так хочется, чтоб вышла в том, что нравилось,

Встречал не перекошенный плетень.

Без сил мужских не выдашь плодородия,

Преемственность пришлась не ко двору.

Топорным дополнением природе

Всегда слыла глушь милая в миру.

Земля не стала приносить довольствия,

Аграриев орудие – бутыль,

На пашню угол зренья прежний – двойственный,

На сказку пыльно смахивает быль.

Не без тоски всмотрюсь в твои угодия,

Полянки сорняковые с гумном,

Какие-никакие огородики.

И от «авось» нет толка уж давно.

Мы вышли из общинного сословия,

Интеллигенты странных перемен.

Пусть бичеванье весей в малокровии

Разгонит вирус праздности из вен.

Желанье и программные решения –

От залежей и пролежней залог.

Не стоит захолустье брать в мишени:

Хватает дураков нам и дорог.

Стаж отмотав на посиделках офисных,

Закостенев в застенках за дисплеем,

В спасенье ошалевшему гипофизу

Порву с рутиной либо разболеюсь.

Свободный, хоть режимом и придавленный, –

Деревня, даром принимай работника.

Взаимно дух лечить целенаправленно

Начнём по меркам прошлого – с субботника.

Пусть один в поле хилый, известно, воин,

Чтоб исконно-ценное возрождать:

От царя Гороха ещё и с Ноя

Пристало плуги целинам ждать.

Мне по нутру и соседу придутся впрок

Природы «вызовы» – к граблям, лопатам, вилам.

А пустынный некогда уголок

Из приюта выбьется в место силы.

Понаедут в «кантри» с агломераций,

Вслед поток финансовый потечёт,

Как деревня из вынужденной прострации

Напомнит острой значимости насчёт.

«Позор невежества убийственный» сойдёт,

На лоне счастья с нужным вдохновеньем.

И фермерство воспрянет, и народ

Найдёт в селе опору и служенье.

Мавр эпохи

Слово откровенно в старости.

Даже поэтически свежо.

Нет к «творцу» ни капли жалости.

В нём весны безвременной мажор.

Местный могиканин, духом песенник,

Сочинял ещё после Войны.

Вот и нынче ему снова весело

От изжитой жизненной вины.

На суровость ветра чуть сутулится,

Не дотянет с грустью дождь-шатун.

Заведёт гармонь родную улицу

В годовщину его N-ных лун.

Он слывёт из тех, что беса в рёбрышке

Получил за лишние года.

Тот, кому простой залётный скворушка

Наскворчал про: старость– не беда.

В прежней жизни вдохновлялся зорьками

С той, кого лишь прошлой звать судьбой.

Повседневно радуется стойко

Дружба в статусе с самим собой.

Мавр эпохи – лих на добрословие,

Творческий посыл ему с руки.

Деда строчки крепкого здоровья

Вытворенье, столь они легки.

Не судясь с грехами поколения,

Избегая броской суеты.

Помнящий с пелён живого Ленина,

Чаще жмёт молитвенно персты.

Любит всех, с кем и свело не многое,

Как дитя и гуру, два в одном.

Лишь без Бога существо убогое,

Когда в мире ждёшь себя ином.

Мотылёк

Лети, беспечный мотылёк,

Пари в свою юдоль.

Былинку божью и пенёк

Не пролететь изволь.

Для суетливых дымка глаз –

Мирок твой не без чувств.

Найдя доступный крыльям лаз,

Призришь цветочный куст.

На свет мы целимся всегда,

Ночной режим у сна.

Но для тебя огонь беда,

Как для зимы весна.

Кружиться в омуте деньском

Недолго предстоит.

Коль мошка, птицам ты знаком,

И не запретный вид.

Не знаю прав ли, твой исход

И выбор камелька

Ценнее, чем попасться в рот

Пернатого зверька.

По сути мрак – заветный час,

И жаждет колдовства.

Наш светоч – кислородный газ,

Не терпит озорства.

В плену вся жизнь, ты мал и шустр,

Но истина честна.

Не стоит страсть искать у люстр,

Когда желтит луна.

Ты любишь, мир на том стоит.

Жаль, короток сей век.

Твой миг поэт боготворит

И ценит человек.

Жизнь – борьба

В этом мире одной дорогой

Ты пришёл и уйдёшь – удел.

В расписании свыше строгом –

Для души распорядок дел.

Детство милое, юность славная,

Школа, «вышка», карьерный рост…

Послужи, но важнее главное:

Никакой не предел – погост.

Не обидеть излишне братьев,

Меньших наших и божьих чад.

С кем сведёт провиденье знать бы,

Каждой встрече не будешь рад.

И грустинка от всех свиданий,

Как оскомина языка.

Ты проваливаешь задание

На живучесть в себе греха.

По накатанной шаткой плоскости

Обрастаешь виной проступков.

И в прилипшей беспечно броскости

Оступаешься в хлам на хрупком.

Разбиваешь надежды близких,

Заигрался, от нужд устал.

Только как бы ни падал низко,

Помни жертву за нас Христа.

Жди чудес, раз Творца созданье,

Раб, тростник и сосуд души.

Бог сознанию мироздание

Открывал, а ты всё спешил.

Милосердию не учился,

Хоть бы совестью доходил.

Волк, кто с волчьим билетом сжился.

Человек – человеку мил.

Жизнь – борьба, чтоб смиряться – всуе.

Часто поздно прольётся свет.

Раньше в силах: судьбу срисуя,

Стать подвижником лучших лет?!

Проникаясь Любовью исто

(Вечность в дар), помолись ещё.

Чтобы возглас услышать чистый

На Последнем Суде: «…прощён».

На «круги своя»

Меняется время, эпохи уйдут.

И я возрождаюсь в кручении.

Безвкусица нагромождает редут,

Где спрячутся ощущения.

Как тот колобок, по часам заведён.

Миссия сверхвыполнима.

Сделан не тихоновским гвоздём.

Без показного экстрима.

Скрывать научился, наука – дистант,

Мы все теперь в окнах мегаэкрана.

Диктует поветрие мрачный диктант.

Считывается всякая прана.

Любовь… только бы невзначай не сгубить,

Какие б ни ставились ставки.

По книге сомнений не хочется жить

И всуе пролистывать главки.

Ждёт творческий труд, в развенчаньи проблем

Насытив нутро оптимизмом.

Диета поста есть спасенье от тем

Под штампами пофигизма.

Хоть в сказке лиса, улизнуть от беды –

Мораль и теперешней гонки.

Чтоб в ночь ритм докризисных дней череды

Просить возле чуткой иконки.

Адамово в Еве томилось ребро

Отречься от Райского сада.

На «круги своя» возвращаюсь, с добром.

Душе разве многого надо.