Журнальный мир

22 ноября 1318 г. по повелению хана Узбека в Орде казнили великого князя Михаила Ярославича Тверского, год назад бывшего старшим князем Северо-Восточной Руси. Испугались силы и мощи князя Михаила, одолевшего на Бортеневском поле 22 декабря 1317 г. нового ставленника Орды — князя Юрия Московского, возглавившего союзное войско владимиро-суздальских князей и татарский отряд с послом Кавгадыем. Дважды — в Твери и горах Кавказа Михаилу предлагали бежать и укрыться с семьей от гнева хана, но он предпочел ценой своей жизни спасти Отечество — людей и княжество.

Князь Михаил родился осенью 1271 г., когда его отец, великий князь Ярослав Ярославич, возвращаясь из Орды, умер на пути к дому. Взращенный матерью — княгиней Ксенией Юрьевной, тверскими владыками и боярами, Михаил вырос бесстрашным воином, талантливым полководцем, не проигравшим ни одного сражения, мудрым правителем Тверского княжества и разумным государем Северо-Восточной Руси, взявшим на себя обязанность взимать дань, чтобы реже приходили «поганые» на землю Русскую. Вместе с тем Михаил был неординарным человеком высокой души, способным на героический поступок — положить жизнь «за други своя». Его Житие — это гимн «отечестволюбцу», как назвали его современники, очевидцы гибели тверского князя. Истоки героического подвига князя Михаила кроются в свободолюбивой политике отца-рыцаря и в высоконравственном христианском воспитании матери и тверских епископов.

Волевой и решительный князь Ярослав Тверской одним из последних отправился в Орду за ярлыком на княжение, не побоявшись выступить в 1252 г. на стороне брата Андрея, великого князя Владимирского, против другого брата — князя Александра Невского, а значит, и против монголов. В союзе с братьями Андреем и Ярославом был самый влиятельный князь Юго-Западной Руси Даниил Галицкий. Он не только призывал к созданию союза христианских государств в борьбе с завоевателями, но и отражал татаро-монгольские набеги. Союз великого князя Владимирского с Даниилом Галицким стал поводом для нашествия на Северо-Восточную Русь в 1252 г. Неврюевой рати, а на Южную Русь — отряда Куремсы (Куремши). В борьбе против Неврюя великого князя Андрея поддержал только тверской князь Ярослав с малой дружиной. Душа христианина не могла мириться с наступлением «поганых», но силы были неравными. В результате этого битва под Переяславлем 24 июля 1252 г. была проиграна.

По мнению Дж. Феннела, после битвы под Переяславлем «организованному сопротивлению татарам со стороны русских князей на долгое время пришел конец» (Феннел Дж. «Кризис средневековой Руси. 1200-1304», 1989 г.).

Отсутствие источников и победа Москвы над Тверью привели к тому, что за фигурой Александра Невского не видно деяний его младшего брата — князя Ярослава Ярославича. А между тем, мир после победы в 1268 г. при Раковоре и в результате договора с Ливонским орденом зимой 1269-70 г. при поддержке Ярослава, по словам немецкого историка Э. Клюга, «существеннее побед Александра, если рассматривать их в ретроспективном значении» (Клюг Э. «Княжество Тверское (1247–1485 гг.)», 1994). Однако уже в «Книге степенной царского родословия…», составленной в 1775 г. для восхваления московских государей и их предков, в характеристике сыновей великого князя Ярослава Всеволодовича только у сына Ярослава отсутствуют похвальные эпитеты: «О, возлюбленнии мои сынове! плодъ чрева моего, храбрый и мудрый Александре, и поспѣшный Андрею, и Констянтине удалый, и Ярославе, и милый Даниле, и добротный Михаиле!» А между тем, именно Ярославу доверил Александр Невский заботу о своем младшем трехлетнем сыне Данииле, как об этом в 1408 г. свидетельствовал великий князь Иван Михайлович Тверской: «…а князя Данила воскормилъ мой пращуръ Александровича, сѣ(дѣ) ли на Москвѣ 7 лѣтъ тивона моего пращура Ярослава»¹. Вероятно, в память об этом в иконографической программе Ивана Грозного нашлось место наставнику родоначальника князей московской династии: князь Ярослав Ярославич, единственный из тверских князей, был удостоен изображения на фреске в усыпальнице московских князей — в Архангельском соборе Московского Кремля².

После поражения под Переяславлем, где тверской князь потерял в сражении жену, а двоих его сыновей, Святослава и Михаила, монголы забрали в плен, он вынужден был бежать из Низовской земли. Характерно, что Ярослава приютил Псков, второй после Великого Новгорода оплот свободы. Княжение в Пскове давало Ярославу Ярославичу возможность заработать средства для выкупа сыновей из плена, что он, по-видимому, и сделал в 1258 году, когда вместе с братьями и другими князьями, уже не раз бывавшими в Орде, впервые ходил «в татары», где получил ярлык на Тверское княжение.

В 1264 г., после смерти своих братьев — великих князей Александра Невского и Андрея Суздальского, князь Ярослав Тверской по праву родового старшинства становится Владимирским князем. В это же время он получает приглашение княжить в Великом Новгороде, и 27 января 1265 г. садится на новгородский стол. В том же году в Новгороде состоялась свадьба великого князя Ярослава с Ксенией: «Того же лѣта женися князь Ярославъ Ярославичь въ Новѣгородѣ, поя за ся Юрьеву дщерь Михаиловичя»³. Происхождение Ксении неизвестно. Историки со времен Н. М. Карамзина считают ее дочерью новгородского боярина. Однако некоторые исследователи полагают, что она была дочерью князя Юрия Михайловича Черниговского, но подтверждений княжеского рода Ксении нет. Неравноправный брак старшего князя Северной Руси породил в народе предание, согласно которому князь Ярослав за мудрость и красоту взял в жены дочь пономаря из с. Едимонова. Позднее, в XVII в., об этом событии была написана «Повесть об Отроче монастыре», сюжет которой на протяжении столетий заимствовали российские писатели (Семячко С. А. «Повесть о Тверском Отроче монастыре», 1994).

Неполных семь лет прожили в браке Ярослав и Ксения. В семье родилось трое детей — две дочери и сын. Нетрадиционное погребение Владимирского князя в Твери сделало гробницу князя Ярослава в церкви Космы и Дамиана первой тверской святыней. День памяти благоверного князя Ярослава Ярославича, признанный церковью днем его кончины, в Тверской епархии отмечали 16 сентября (ст. ст.). Заслугой князя Ярослава стало создание в Твери епископской кафедры, второй «во всем Ростово-Суздальском крае»⁴. После разгрома и опустошения в 1238 г. монголо-татарами стольного города Владимира епископская кафедра была только в Ростове Великом. Образование самостоятельной тверской кафедры, без сомнения, дало Твери превосходство над молодыми городами Северо-Восточной Руси (Клюг Э. «Княжество Тверское…»).

Княгиня Ксения второй раз замуж не вышла, посвятила себя детям и устроению Тверского княжества. При рождении сына закон давал возможность матери до его совершеннолетия заниматься политическими, экономическими и церковно-культурными проблемами княжества. Продолжая политику мужа, Ксения в 1282 г. выдала старшую дочь замуж за внука Даниила Галицкого — князя Юрия Львовича Волынского. Вторая дочь Софья построила в 1293 г. за Тьмакой девичий монастырь в честь св. Афанасия Александрийского — патрона своего отца Ярослава, в крещении Афанасия. В 1297 г. в память о родоначальнике тверских князей в Кремле был создан мужской Афанасиевский монастырь.

В Житии Михаила Тверского, написанном, по мнению исследователей⁵, настоятелем Тверского Успенского Отроча монастыря игуменом Александром, принадлежность к роду обозначена лишь именами отца и деда Михаила. Более подробно автор Жития сообщает о матери князя Михаила, «премудрой» и «блаженной» княгине Оксинии, которая его «воспита въ страсѣ господни и наоучи святым книгам и всякои премудрости»⁶.

Именно Ксения нарекла сына Михаилом. По мнению ряда исследователей, имя было дано в память умершего сына князя Ярослава — Михаила Старшего (см труды Малыгина П. Д., Литвиной А. Ф., Успенского Ф. Б., Борисова Н. С.). Однако следует вспомнить, что имя «Михаил» носил дед Ксении. Скорее всего, в честь умершего деда назвала Ксения своего сына. Во всяком случае, княгиня заложила в Тверском княжеском доме семейную традицию нарекать первенца в честь умершего родственника именно со стороны матери. Так, в семье князя Михаила Ярославича и Анны Дмитриевны первенца назвали Дмитрием (в честь умершего отца Анны), в семье их второго сына Александра и невестки Анастасии — Львом, именем, неизвестным для Северной Руси⁷.

Согласно христианской традиции, ребенка нарекали на восьмой день его рождения, следуя «примеру Христа Спасителя, который имя Иисус принял в осьмой день по рождении своем (Лука II, 21)»⁸. В одном из поздних текстов «Похвала князю Михаилу Тверскому» сказано, что он родился 1 ноября (ГИМ. Барсов. № 807). И если Михаил родился 1 ноября, то крещен был 8 ноября, в день своего патрона — Архангела Михаила (сохранились атрибутируемые Михаилу Ярославичу печати с изображением Архангела Михаила)⁹. И хотя мы не знаем точную дату рождения княжича, косвенно о том, что Михаил родился или крещен был в ноябре, свидетельствует дата гибели тверского князя — 22 ноября 1318 г. Ибо не случайно он был убит именно в ноябре месяце, как были убиты в Орде его сыновья в день или месяц своего рождения¹⁰.

Впервые в летописях имя князя Михаила II Ярославича появляется рядом с именем его матери под 1285 г. В это время в Твери на месте церкви Космы и Дамиана был заложен первый в Северо-Восточной Руси после монгольского нашествия каменный храм во имя Святого Спаса. Участниками события под 6793 г. летописцы называют князя Михаила, его мать Ксению и епископа Симеона.

1285 год стал рубежным для тринадцатилетнего тверского князя — годом его совершеннолетия, дававшим право отроку сесть на княжеский престол, то есть «вступить во владение завещанной ему отчиной» (Кучкин В. А. «Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X–XIV вв.», 1984). К этому событию и было приурочено строительство храма в Твери, с одной стороны, возвестившее на всю Русь об экономической мощи Тверского княжества, с другой стороны, самим названием, перекликавшимся с названием главного собора Переяславля — о появлении на политической арене нового князя, Михаила Ярославича Тверского.

5 августа 1285 г., в канун Спасова дня, на волость тверского владыки Олешну напали литовцы, против которых выступили тверские, московские, волоколамские, новоторжские, дмитровские, зубцовские и ржевские отряды. Как заметила Е. Л. Конявская («Михаил Ярославич, вел. кн. Тверской», «Православная энциклопедия», 2017 г.), имя тверского князя в походе против Литвы «не названо, но и все другие полки представлены в известии без имен князей и воевод, поэтому делать вывод о непосредственном участии (или неучастии) Михаила Ярославича в этих военных действиях затруднительно». Однако отметим, что и поддержки великого князя Дмитрия Александровича не было. И тогда встает вопрос: кто объединил разрозненные войска? Если даже Михаила не было на поле битвы, то, по сути, его имя должно было объединить войско соотечественников против неприятеля, вторгшегося на тверскую территорию. Если же Михаил сражался рядом с русичами, отстаивая земли тверского владыки, Ксения могла гордиться сыном: юный Михаил принял боевое крещение в совместных действиях союзных отрядов против литовских войск и, с честью выдержав выпавшее на его долю испытание, воистину стал князем-воином. В любом случае в битве под Олешней Михаил получил пример единения русичей против врага и впервые почувствовал вкус победы. А летописцы зафиксировали первое чудо: «и поможе Богъ христианомъ». По мнению исследователей, «победа была понята как свидетельство особого покровительства Спаса Тверской земле» (Евсеева Л. М., Кочетков И. А., Сергеев В. Н. «Живопись Древней Твери», 1974).

Строительство Преображенского собора затянулось на семь лет. Начинал строительство мудрый епископ Симеон Полоцкий (ум. 1289 г.), которого пригласил служить в Тверь князь Ярослав. Освящал собор 8 ноября 1290 г. выбранный княгиней Ксенией вместе с сыном и боярами и утвержденный митрополитом Максимом епископ Андрей, сын литовского князя Герденя. Характерно, что главный храм Тверского княжества был освящен епископом Андреем «на Съборъ архистратига Михаила». Дату освящения сохранили не все летописи, но она крайне важна. Новый тверской владыка епископ Андрей освятил собор в день тезоименитства князя Михаила Тверского, то есть в день его патрона — Архангела Михаила. Вождь небесного воинства, символ воинской мощи на Руси и хранитель людей от темных сил, Архангел Михаил был небесным покровителем Киева и Новгорода. И кто знает, не мечтала ли великая княгиня, новгородка по крови, о том, что именно ее сын объединит русских князей и станет победителем монголов? Во всяком случае, распространение культа Архангела Михаила в Твери должно было навести современников на эту мысль. Не случайно в 1293 г. люди бросились за защитой в столицу Тверского княжества в момент нашествия на Русь отряда Дюденя: «бяше бо ся умножило людеи и прибѣглыхъ въ Тфери и из иныхъ княженеи и волостеи передъ ратью» (ПСРЛ. Т. 18. С. 82).

Князь Михаил Ярославич в это время возвращался из Орды, где, по сведению «Жития княжны Софьи, сестры Михаила Ярославича Тверского» (В. А. Кучкин, 2002 г.), видимо, у князя Ногая заступался за «крестьяне от нашествиа поганых». Тверской князь отсутствовал в городе, но, вероятно, уже крепко сидело в сознании соотечественников, что спасение можно найти именно в сильной и могучей Твери. Крестное целование тверичей — «бояре къ чернымъ людемъ, такоже и черныя люди къ бояромъ, что стати съ единаго, битися съ Татары»¹¹ — первые ростки национального самосознания, рожденные на Тверской земле. По словам Н. С. Борисова, Тверь стала тогда общерусским центром сопротивления «Дюденевой рати»¹². Характерно, что тверского князя предупредили об опасности, и он избежал столкновения с монголами. А Дюдень, разоривший четырнадцать городов Руси, ушел от Твери. И летописцы отметили необычную ситуацию словами: «Се же чюдо бысть, како заступи Богъ князя Михаила».

В следующем, 1294 году, в день именин князя — на собор Архангела Михаила, владыка Андрей обвенчал Михаила Ярославича и ростовскую княжну Анну Дмитриевну. С богатым Ростовом Тверь породнилась после смерти отца Анны, князя Дмитрия Борисовича. Несмотря на то, что брак в княжеских семьях всегда имел оттенок политического события и скреплял два княжества негласным мирным договором, да к тому же невесту выбирали для князя родители, а жених и невеста, как правило, впервые видели друг друга в день свадьбы, в жизнь молодых — князя Михаила и Анны — вошли любовь и согласие. От брака с Михаилом Анна родила дочь Феодору и четверых сыновей: Дмитрия, Александра, Константина и Василия.

Вероятно, после свадьбы сына, свидетельствующей о зрелости князя, Ксения ушла в монастырь, приняв в постриге имя Мария. Нет ничего случайного в делах наших предков. И имя Мария, соименное матери Божией, было принято княгиней Ксенией вполне осознанно, если вспомнить, что имя Михаил, которым она назвала сына, означает «кто как Бог». Можно предположить, что в монастырь Ксения ушла 21 ноября 1294 г., в день Введения Богородицы во храм. Косвенно об этом может свидетельствовать построенный при владыке Андрее каменный Введенский придел в Спасо-Преображенском храме, в котором они оба были погребены. Образ жизни княгини-вдовы, проходивший в постах и молитвах, как того требовал закон христианской морали, давал возможность для ухода в монастырь и пострижения в короткий срок. По всей видимости, княгиня Ксения постриглась 1 апреля 1295 г., в день памяти Марии Египетской. Подтверждение этой версии находим в Храме Христа Спасителя, где хранится ковчег с частицами мощей св. благоверного князя Михаила Тверского и Марии Египетской, созданный, вероятно, в Тверской епархии до революционных событий в стране.

О деятельности князя Михаила как правителя Тверского княжества сохранилось крайне мало источников. Помимо участия в храмоздательстве — строительстве Спасо-Преображенского собора в Твери, известна роль князя в укреплении границ княжества и основании в 1297 г. города Старицы (ПСРЛ. Т. 15. Стб. 407). Кроме того, ему приходилось решать организационные вопросы по борьбе со стихиями и устранять последствия пожаров в Твери (1295, 1298 гг.). Весной 1298 года молодой князь тяжело заболел. Затем «бысть моръ на скотъ», потом была великая засуха, о которой сообщил летописец: «Того же лѣта бысть сухмень, засуха велика, загарахуся борове, лѣсове, болота, мхове» (ПСРЛ. Т. 18. С. 84).

Несомненно, среди забот князя было всестороннее развитие княжества. При князе Михаиле Ярославиче оформляется великокняжеский летописный свод 1305 г., создаются литературные памятники, развивается монастырская культура с ее книгописными и иконописными мастерскими, налаживаются связи с Византией. Так, в начале XIV столетия в Твери подвизались Федор Иерусалимлянин, Иоанн Царегородец и Фома Сирианин, что, по мнению некоторых историков, определяет Тверь как своеобразный культурный центр, объединивший «выходцев из Константинополя и с православного Востока» (Воронин Н. Н. «Зодчество Северо-Восточной Руси XII–XV веков», 1962). О значении нового культурного центра Тверского княжества — Федоровского монастыря в Твери — говорит тот факт, что Иван Царегородец был духовником князя Михаила Ярославича.

Среди сохранившихся тверских рукописей этого периода — Устав церковный, написанный на греческом языке по заказу Фомы Сирианина иеромонахом Нилом в 1317 г. (хранится в Ватиканской библиотеке¹³), и Хроника Георгия Амартола, созданная в конце XIII, начале XIV в. (РГБ. Ф. 173. № 100). По мнению Подобедовой, «первенство Твери в ее культурных и политических начинаниях еще раз подтверждается созданием пергаменной рукописи Хроники Георгия Амартола. Более того, возникновение этой рукописи должно было играть роль в деле прославления могущества тверских единодержавцев и укрепления значения Тверского княжества ничуть не меньше, чем создание кафедрального собора в столице княжества»¹⁴. Тверская хроника уникальна, так как, в отличие от других греческих и древнерусских списков, только эта рукопись была проиллюстрирована миниатюрами, из которых сохранились две выходные и сто двадцать семь в тексте. На выходной миниатюре мастера Прокопия изображен Спас на Престоле с предстоящими князем Михаилом и княгиней Ксенией. Лик матери не сохранился, но единственный портрет князя Северо-Восточной Руси дает возможность не только увидеть лицо тверского князя, но и заглянуть в глаза небесного покровителя Тверской земли.

Что касается внешней политики князя, то, как и все русские князья, Михаил Ярославич был вовлечен в междоусобные распри правителей Северо-Восточной Руси — детей Александра Невского. В 1288 г., после похода по неизвестной причине великого князя Дмитрия Александровича с братьями и союзным войском на Тверь, Михаил заключил с ним мир и в дальнейшем поддерживал Дмитрия (ум. 1294 г.) в союзе с Даниилом Александровичем Московским и выступал против князя Андрея Александровича. В 1296 г. на съезде во Владимире возник спор между князьями из-за Переяславля, который не перерос в кровопролитие только благодаря вмешательству двух епископов. Однако после отъезда в Орду переяславского князя Ивана Дмитриевича, внука Александра Невского, князьям Михаилу Тверскому и Даниилу Московскому со своими отрядами пришлось даже выступить против войска великого князя Андрея Александровича, который пытался захватить Переяславль.

В том же 1296 г. Михаил Ярославич заключил союз с Новгородом. Сохранилась договорная грамота, согласно которой в случае «тяготы» тверскому князю «от Андрѣя, или от тат[ар]ина, или от иного кого» новгородцы должны были прийти к нему на помощь (Грамоты Великого Новгорода и Пскова). Как пишет Е. Л. Конявская, «важно заметить, что в этом ряду упоминается и “татарин”, возможность борьбы с которым рассматривается Михаилом Ярославичем в той же мере, как и с другими неприятелями». И в этом поступке молодого князя можно увидеть продолжение свободолюбивой политики отца и его готовность вступить в схватку с ордынцами. Не случайно «при Михаиле Ярославиче появились публицистические произведения с обоснованием необходимости сильной княжеской власти, указанием на роль этой власти в освобождении от иноземного господства»¹⁵.

В 1300 году на съезде в Дмитрове князья Суздальской земли заключили мир друг с другом, кроме князей Михаила Тверского и Ивана Переяславского. Поводом для ссоры стал город Переяславль, который по измененному завещанию бездетного князя Ивана, женатого на сестре Анны, переходил после его смерти в руки не Михаила, а князя Даниила Московского. Это означало усиление влияния Московского княжества, которое в случае получения великокняжеской власти Даниилом и его службы в Великом Новгороде со всех сторон бы нависло над Тверью. Союз Твери, Переяславля и Москвы распался. Князь Михаил Тверской перешел на сторону другого сына Александра Невского — великого князя Андрея Александровича. Об этом свидетельствует поход в 1302 г. Михаила Ярославича на помощь великому князю, напавшему с новгородцами на шведское укрепление Ландскрона. Участвовать в сражении тверскому князю не пришлось, так как, узнав о перемирии со шведами, Михаил вернулся домой.

8 ноября 1302 г., в день Архангела Михаила, в Твери состоялись постриги первенца князя — Дмитрия. Подобный ритуал подробно описан историками. Согласно древнерусской традиции, в трехлетнем возрасте происходил обряд посвящения княжича в мужчины: мальчику впервые стригли волосы, обыкновенно в день его именин, затем сажали княжича на коня и передавали на воспитание в руки мужчин. Эта традиция была по всей Руси. Необычное внимание к достаточно рядовому событию может быть объяснено стремлением связать ее с одним из главных городских празднеств — днем Архангела Михаила. Обратим внимание, что постриги произошли не в день тезоименитства княжича, а в день именин самого князя Михаила Ярославича. Так возникла традиция: окончание строительства и освящение Спасо-Преображенского собора в 1290 г., женитьба Михаила в 1294 г., обряд «пострига волос» первенцу Дмитрию в 1302 г. — все эти события имели место в день именин тверского князя, 8 ноября. Это лишний раз подчеркивало значение в семье ее главы, Михаила Ярославича.

Архангельский культ в Твери в этот период выразился и в строительстве храмов. Вероятнее всего, во второй половине XIII века в Кремле появилась церковь Архангела Михаила «на сенях», а всех, кто прибывал в Тверь, на берегу Волги ниже города встречала церковь Архангела Михаила¹⁶.

В начале XIV в. произошли события, повлиявшие на расстановку сил в борьбе за великокняжеский престол в Северной Руси.

15 мая 1302 г. умер бездетный князь Иван Переяславский, завещавший свой удел родному дяде Даниилу, «того бо паче всех любляше». Младший сын великого князя Александра Невского, князь Даниил, ожидая своей очереди восшествия на Владимирский стол, правил в Москве. Получение Переяславля давало ему превосходство над другими княжествами. Однако случилось непредвиденное: 5 марта 1303 г. князь Даниил Московский скончался. В этом случае, как писал В. О. Ключевский, по лествичному праву, дети князя Даниила Александровича становились «изгоями» и теряли возможность взойти на великокняжеский престол, так как их отец не был Владимирским князем. Как писал С. М. Соловьев: «…когда в этой лествице вынималась одна ступень, то дальнейшее восхождение становилось невозможным» («История России с древнейших времен»).

27 июля 1304 г. умер великий князь Андрей Александрович. Согласно праву родового старшинства, законным наследником после действующего великого князя Андрея становился князь Михаил Ярославич Тверской. Об этом же пишет и биограф князя Михаила: «Емуже по старѣишиньству дошелъ бяше степень княжения великого»¹⁷. По свидетельству летописцев, бояре покойного великого князя Владимирского отъехали в Тверь, тем самым подтверждая право старшинства князя Михаила.

Согласно Житию княжны Софьи, 15 мая 1305 г. князь Михаил Тверской отправился за ярлыком на великое княжение в Орду. Однако старший сын князя Даниила Московского, Юрий, не смог смириться с мыслью о потерянных возможностях и перспективах. В Северо-Восточной Руси началось противостояние изгоев, московских князей, по отношению к законному наследнику Владимирского престола князю Михаилу Ярославичу Тверскому. В Софийской летописи под 6812 г. записано: «…и съпростася два князя о великомъ княжении — князь великий Михайло Ярославичь Тфѣрский и великый князь Юрий Даниловичь Московьскый, и поидоша въ орду въ спорѣ; и много бысть замятни въ Суздальской земли и во всѣхъ градѣхъ» (ПСРЛ. Т. 5. С. 204).

Между тем сохранилось уникальное свидетельство об авторитете княгини Ксении, которая, как видно из летописей, от дел не устранилась. Более того, она вмешалась в ход событий по установлению законной княжеской власти в Северо-Восточной Руси, прибегнув к помощи митрополита. Так, по свидетельству современника, автора Жития св. Михаила Тверского, в 1304 г. митрополит Максим, ссылаясь на мнение княгини Ксении, пытался примирить московского князя Юрия Даниловича с князем Михаилом Ярославичем. Удерживая Юрия от незаконных притязаний на Владимирский престол, митрополит обещал ему: «…съ великою княгинею Оксиниею, материю великого князя Михаила, чего въсхочешь изъ отчины вашея, то ти дастъ».

Вмешательство митрополита Максима содействовало порядку на Руси, но 6 декабря 1305 г. святитель скончался.

Судя по всему, после кончины главы Русской Церкви Тверь выставила своего кандидата на митрополичий стол — Геронтия. И, хотя нет тому прямых доказательств, исследовавшая взаимоотношения княгини Ксении и Михаила Ярославича Т. Манухина («Святая благоверная княгиня Анна Кашинская», Париж, 1954) считает, что «…в 1305 г., после смерти митрополита Максима, мать и сын сообща стоят за кандидатуру в митрополиты всей Руси своего тверского ставленника — Геронтия».

По роковому стечению обстоятельств в это же время в Юго-Западной Руси умер митрополит Галицкий. Бывший зять княгини Ксении, овдовевший после смерти ее старшей дочери князь Юрий Львович, отправил в Константинополь своего претендента — настоятеля Ратского монастыря на Волыни Петра. Константинопольский патриарх, получив возможность объединить две русские митрополии, выбрал не тверского ставленника: «…поставленъ бысть пресвященныи митрополитъ Петръ Киеву и всеи Руси, и прииде изо Царяграда в Киевъ»¹⁸.

В Твери попытались обжаловать это решение и обвинили митрополита Петра в симонии — продаже церковных должностей. Сохранились уникальные свидетельства о событиях тех лет. Прежде всего — это «Послание», написанное осенью 1310 — весной 1311 г. константинопольским патриархом Нифонтом «к великому князю Михаилу всея Руси» в ответ на «грамоты» из Твери, в которых речь шла об обвинениях митрополита Петра в мздоимстве¹⁹. Об этом же свидетельствует и «Написание» тверского монаха Акиндина к «Богомъ съхраненому и благочестивому и благочестия держателю, великому князю Михаилу и честному самодржьцю рускаго настолования»²⁰. Акиндин призывал князя Михаила к открытым действиям против Петра, что предполагает активную позицию самого тверского князя в этих событиях.

Однако Михаил Ярославич не смог лично встретиться с митрополитом Петром. Два года, 1310–1311 гг., он провел при дворе хана Тохты, поскольку из-за мора и голода 1309 г.²¹ должен был пойти в Орду, чтобы, вероятно, «выпросить отсрочку платежей»²², да к тому же решить вопрос о ярлыке на выморочное Нижегородское княжество²³.

В отсутствие великого князя Михаила Ярославича в 1310 г. в Переяславле был созван съезд по делу о симонии митрополита Петра. Из Жития митрополита известно, что интересы великого князя Михаила Тверского на съезде отстаивали его дети, одиннадцатилетний Дмитрий и девятилетний Александр (Клосс Б. Н., краткая редакция «Жития…»). Съезд светских и духовных лиц, на который «посла преподобный патриарх Афанасеи единого из клирикъ своих», оправдал митрополита. По свидетельству Жития святителя Петра, главным инициатором действий, направленных против митрополита, стал тверской епископ Андрей, который 28 марта 1316 г. даже был вынужден оставить тверскую кафедру и удалиться в построенный им Введенский монастырь на Шоше. В результате осложнения отношений между великим князем Михаилом Ярославичем и митрополитом Петром последний ушел в Москву, что имело серьезные последствия для Твери. Историки по-разному оценивают поступок князя Михаила Тверского: одни считают попытку выставить собственного кандидата на митрополичью кафедру политической дерзостью великого князя, другие героической смелостью. По мнению Е. Е. Голубинского, бесспорно одно: «Мысль обратиться к содействию митрополитов в государственной борьбе, которою с таким успехом воспользовалась Москва, принадлежала собственно Твери» (Голубинский Е. Е. «История Русской Церкви», 1900 (репринт: 1997)). И эта мысль, скорее всего, была подсказана матерью князя Михаила — княгиней Ксенией, хорошо понимавшей важность привлечения на свою сторону митрополита. Княгиня Ксения должна была знать о подобной акции, совершенной князем Даниилом Галицким, когда он решил основать общерусскую митрополию в Галицко-Волынском княжестве (невзирая на существование Киевской) и самолично назначил митрополитом «в 1246 г. (без предварительного согласования с константинопольским патриархом!) своего канцлера — “печатника” Кирилла» (Котляр Н. Ф. «Даниил, князь Галицкий», 2008). И лишь спустя четыре года митрополит Кирилл был послан в Никею, где и был утвержден патриархом.

По свидетельству летописцев, великая княгиня Ксения Юрьевна Тверская преставилась в 1312 г. «въ черницахъ и въ скимѣ и положена бысть на Тфѣри» (ПСРЛ. Т. 18. С. 87). Несомненно, для Михаила Ярославича прощание с матерью было тяжелым моментом в жизни. Он терял не просто мать, а друга и наставника. Исследуя деятельность князя Михаила Ярославича, необходимо помнить о сильном влиянии на него матери. Если «миролюбивая» политика — это не «стратегия» княжеского дома, то результат нравственного воспитания матери, заложенный в детстве и поддержанный ею до своей кончины. Примерами для Михаила были образы отца, князя Ярослава Ярославича, и его брата — великого Александра Невского. Недаром второго сына он назвал Александром.

Следует отметить, что княгиня Ксения принимала участие и в воспитании первых двух внуков — Дмитрия и Александра, оставивших заметный след в истории Руси. Мальчикам было четырнадцать и двенадцать лет, когда княгиня завершила свой земной путь. Как заметила Е. Л. Конявская, братья действовали «всегда сообща — если и не вместе в буквальном смысле слова, то, обязательно поддерживая друг друга. Летописцы часто называют их обобщающим именем “Михайловичи”. В своих политических и нравственных установках они определенны и решительны»²⁴.

Важным свидетельством авторитета Ксении являются слова в «Поучении митрополита Петра», который после гибели князя Михаила Ярославича, призывая к страху Божьему молодых тверских князей, подчеркивал, что «старѣи добрѣ помьнять, како было пьри великомъ князи и при матери его»²⁵.

Исследуя жизнь и деятельность политического руководителя государства, всегда важно понять, каким был великий князь всея Руси для своих сограждан. Из летописей известно, что в 1305 г., по возвращении князя Михаила из Орды, в Костроме и Нижнем Новгороде прошли волнения, которые исследователи больше связывают с местными князьями, чем с политикой великого князя. Между тем, князь Михаил Ярославич был первым великим князем на Руси, который «перенял у прежних баскаков взимание податей для Орды» (Клюг Э. «Княжество Тверское…»), то есть оградил русичей от ордынцев.

Став великим князем Владимирским, князь Михаил Ярославич, как и его предшественники, прежде всего должен был решить вопрос о подчинении себе Великого Новгорода. Еще в 1304 г., когда князь Михаил Ярославич спорил о великом княжении с князем Юрием Московским, тверские бояре безуспешно пытались посадить наместника в вольном городе, ожидавшем окончания спора двух претендентов. После возвращения из Орды князю Михаилу, видимо, из-за Новгорода пришлось зимой 1305-6 гг. вести борьбу с московскими князьями, противостояние с которыми продолжалось, хоть война их и закончилась миром. В августе 1308 г. тверским войскам вновь пришлось идти на Москву. Город взять не удалось, и Юрий Московский, хоть формально признал главенство великого князя Михаила, продолжил интриги с целью получения ярлыка на великое княжение.

Вместе с тем реальная сила тверского князя и его законное восшествие на великокняжеский престол, поддержанное Ордой, позволили 16 июля 1307 г. великому князю Михаилу Ярославичу сесть на новгородский стол. Князь Михаил заключил договор с Великим Новгородом, который хотя и свидетельствует об уступках великого князя, но, тем не менее, способствовал достижению цели. Согласно договору, тверской князь лишался земель в Новгородском крае, принадлежавших великим князьям Дмитрию и Андрею Александровичам, а также приобретенных самим князем, тверскими княгинями, епископами или боярами. По договору определялась граница «по старому» обычаю между новгородскими и суздальскими землями (Грамоты Великого Новгорода и Пскова).

Вскоре возник очередной конфликт с Новгородом. Великий князь отозвал своих наместников и перекрыл провоз зерна в город на Волхове. Новгородцам пришлось заплатить полторы тысячи гривен серебра и вернуть тверских наместников в город. Однако после отъезда князя Михаила Ярославича в Орду к новому хану Узбеку свободолюбивые новгородцы в 1314 г. заключили союз с князем Юрием Московским, который оставил в городе князя Федора Ржевского, а сам ушел к монголам. Князь Федор заключил тверских наместников в темницу и повел войско к Волге, где опустошил тверские владения. Старший сын князя Михаила, шестнадцатилетний Дмитрий, вместе с тверским войском встал на другом берегу реки. Войска простояли до холодов, а когда Волга обледенела, заключили мир.

Вернувшись из Орды с татарским посольством, князь Михаил Ярославич пошел походом на Торжок. Великий князь всея Руси не мог оставить без последствий самовольные выходки новгородцев. 10 февраля 1316 г. под Торжком состоялась битва с новгородцами и новоторжцами, победителем которой вышло союзное войско, состоящее из отрядов суздальских князей во главе с великим князем Михаилом Тверским и татарского отряда под предводительством Тайтемира, Мархожа и Индуя. Новгородцы потеряли тысячу убитыми, в том числе трех бывших посадников, заплатили, как сообщает Новгородская Первая летопись, «пятьдесят тысяч» гривен серебра, выдали князя Федора Ржевского. Позднее князь Михаил добился выдачи брата князя Юрия Даниловича — Афанасия и велел, судя по тверским источникам, срыть «кремник».

Житие Ефрема Новоторжского очерняет князя Михаила Тверского, который якобы разорил и сжег Торжок. Однако ни новгородские, ни другие источники не подтверждают разорения Торжка в 1316 г., а текстологический анализ показывает идентичность фрагментов Жития и летописной статьи, повествующей о походе на Торжок в 1372 г. внука тверского князя — Михаила Александровича. Именно в 1372 г., когда огонь уничтожил город, погибло пять тысяч новоторжцев. Со временем шок от потерь в битвах с тверичами и соименность тверских князей для жителей Торжка слились воедино, что воплотилось и в Житии преподобного Ефрема.

После перемирия с великим князем Михаилом Ярославичем новгородцы предприняли собственное посольство в Орду, но тверичам удалось перехватить посланников. В начале марта 1317 г. наместники великого князя были высланы из Новгорода. И вновь великий князь отправился в поход на вольный город. Желая скрытно подойти к городу по реке Ловать, войско в «злых лесах» и болотах заблудилось и вынуждено было вернуться в Тверь. Зимой 1316–17 г. или в начале мартовского года 1317–18 г. при посредничестве новгородского митрополита Давида была достигнута договоренность о возврате к прежним отношениям между князем и городом.

Ситуация изменилась в конце лета 1317 г., когда из Орды в сопровождении посла Кавгадыя вернулся князь Юрий Московский с ярлыком на великое княжение. Пробыв в Орде долгих три года, князь Юрий Данилович женился на сестре хана Узбека Кончаке и, как считают исследователи, дал хану хороший выход, чтобы получить ярлык на владимирское княжение. О своем низложении князь Михаил Тверской узнал, видимо, когда встретился на Волге под Костромой с князем Юрием и ордынским послом Кавгадыем. Тверской князь уступил, ушел в Тверь и «заложи большои Кремликъ», т. е. велел укрепить стены Кремля, предвидя коварство московского князя²⁶.

20 сентября 1317 г. в районе Клина князь Юрий при поддержке Кавгадыя перешел южную границу Тверского княжества. В это же время с севера вышли в наступление новгородцы. Однако князь Михаил Ярославич, как пишет Э. Клюг, «помешал координированному осуществлению атаки своих противников, поспешив к Торжку и разбив новгородские войска» («Княжество тверское…»). В этом сказался его талант полководца, который исключил одного из противников и мог смело идти против другого.

Вместе с тем Михаил не отвечал на провокации московского войска, в течение трех месяцев опустошавшего Тверскую землю, не вел наступательные операции, а напротив, занял оборонительную позицию, видимо, чтобы не давать повода в непослушании. Но когда войско князя Юрия Даниловича подошло к Волге, Михаил, предотвращая новые возможные попытки соединения москвичей с новгородцами, дал бой под Бортенево и выиграл сражение. Битва на перевозе у Волги состоялась 22 декабря 1317 г. и вошла в историю как «Бортеневская».

По времени бой должен был быть скоротечным из-за короткого зимнего дня. Михаилу Ярославичу удалось отсечь князя Юрия от основных союзных сил. Великий князь с малой дружиной ушел в Торжок, а оттуда в Великий Новгород, бросив молодую жену, ордынцев и все свое войско. Кавгадый, увидев бегство князя Юрия, «повелѣ дружинѣ своеи и стяги поврещи, а сам нелюбуя поѣха в станы»²⁷. Участвовали ли ордынцы в битве, неизвестно. Нет сведений о погибших татарах. Согласно Житию, в Орде князю Михаилу Тверскому было предъявлено обвинение: «противу посла билъся еси». В этих словах упрек Михаилу, дерзнувшему пойти на князя Юрия, в стане которого были ордынцы. Это был не случайный, а осознанный шаг тверского князя, чье кредо было выражено еще в 1296 г. в грамоте с новгородцами — отстаивать свое Отечество от посягательств врага, кем бы он ни был. Но это еще не антитатарское выступление, что видно из отношения Михаила к попавшим к нему в плен ордынцам: тверской князь не велел их убивать, а, напротив, пригласил татарское посольство во главе с Кавгадыем в Тверь, где, пытаясь завоевать доверие посла, одарил его дарами и отпустил. Вместе с тем в Бортеневской битве был создан прецедент, хорошо понятный и русичам, и ордынцам. Как пишет Н. С. Борисов: «Михаил, подняв меч на москвичей, ненароком опустил его на татар» («Михаил Тверской»). Можно не сомневаться, что, уезжая из Твери, Кавгадый жаждал одного: отомстить тверскому князю за свой страх и унижение под Бортенево.

В начале 1318 г. Михаил Тверской при содействии новгородского архиепископа Давида встретился с князем Юрием Московским и заключил с ним мир. Тверской князь, признавая Юрия Московского великим князем, не претендовал и на новгородский стол. Согласно договору, он обязался вернуть Новгороду земли и деньги, освободить содержащихся в Твери брата московского князя Бориса и его жену Кончаку. Однако внезапно Кончака умерла в Твери. Это был серьезный повод для вызова тверского князя в Орду.

В конце февраля 1318 г. князь Михаил Ярославич отправил к хану Узбеку своего представителя — сына Константина, поскольку сам должен был решить ряд вопросов по управлению княжеством в свое отсутствие и, как это было принято, составить завещание. Поездки в Орду всегда таили опасность. Тому примеры: отравление деда — князя Ярослава Всеволодовича, смерть отца — князя Ярослава Ярославича и дяди — князя Александра Невского, скончавшихся при возвращении домой.

Единственным источником, свидетельствующим о последних днях князя Михаила Ярославича в Орде, является его Житие, составленное непосредственно после гибели князя его духовником — игуменом Александром, настоятелем Тверского Отроча монастыря. Летописный вариант Жития известен как «Повесть о Михаиле Тверском».

Согласно сведениям очевидцев, княгиня Анна с младшим сыном Василием проводила князя Михаила до с. Едимонова, старшие сыновья — Александр и Дмитрий расстались с отцом во Владимире. И жена, и дети, и бояре предлагали князю повременить с поездкой, предчувствуя гнев хана из-за событий на Бортеневском поле и смерти Кончаки. Но Михаил, прозванный летописцами «отечестволюбцем», заявил сыновьям: «видите, чада моя, яко не требуеть васъ царь дѣтеи моихъ, ни иного котораго, развие мене, но моея главы хощеть: аще бо азъ гдѣ уклонюся, то вотчина моя вся въ полону будеть и множество християнъ избиени будуть: аще ли послѣ того умрети же ми есть, то лучше ми есть нынѣ положити душю свою за многыя душа» (ПСРЛ. Т. 5. С. 210).

6 сентября 1318 г. князь Михаил прибыл в Орду с дарами. Разгневанный хан Узбек, первоначально желавший бросить в тюрьму находившегося в Орде княжича Константина, казалось, перестал гневаться и предоставил тверскому князю охрану. Однако через месяц хан велел провести суд, перед которым предстали князья Михаил Тверской и Юрий Московский. Тверской летописец утверждает, что судили князя Михаила Ярославича без правды и во всем его оболгали московский князь и «окаянный» Кавгадый. По свидетельству автора Жития, князья и бояре по приказу Кавгадыя привезли грамоты, в которых шла речь о взимании даней князем Михаилом, которые он якобы не передал татарам.

Через неделю князь Михаил Тверской предстал перед новым судом уже в оковах, где ему были предъявлены обвинения: «царевы дани не давалъ еси, противу посла бился еси, а княгыню великого князя Юрия уморилъ еси». По первому обвинению князь Михаил представил доказательства своей правоты, поскольку «все записывал». По мнению исследователей, возможно, из-за этих расчетов Михаил Ярославич и задержался в Твери, но «Кавгадый и Юрий в результате выиграли время для того, чтобы склонить в свою пользу чашу весов в Орде» («Клюг Э. «Княжество Тверское…»). По второму обвинению тверской князь показал, что посла Орды спас, выказал ему расположение и как гостя принимал в Твери «с честью». Не признал себя виновным Михаил и в смерти Кончаки. Однако суд не учел оправданий тверского князя. После второго суда князь Михаил провел в оковах еще почти месяц, подвергаясь унижению и издевательствам. Хан отправился на охоту, а тверского князя с его людьми везли в обозе.

Однажды Кавгадый, чтобы унизить великого князя Михаила Тверского, велел «на торгу» поставить его на колени перед собой. И многие видели это унижение князя, но сам Михаил Ярославич с достоинством переносил все лишения, так что даже Кавгадый указал слугам, чтобы поддержали колоду на его плечах и облегчили страдания князя. Уповая на Всевышнего, тверской князь ночью и днем молился Богу и, обученный грамоте, сам читал Псалтырь.

Бояре, договорившись с горцами, вновь предложили князю бежать. И вновь Михаил Ярославич отклонил предложение о своем спасении, ибо знал, что таким образом погубит и землю свою, и людей. И, вероятно, имел надежду на справедливый суд хана.

А когда пробил час, и князю Михаилу Тверскому сказали, что идут к нему татары с Кавгадыем и князем Юрием, он отправил к ханше княжича Константина, а сам встретил стоя своих врагов. Видимо, сомнения хана Узбека, по поручению которого полтора месяца охраняли князя Михаила Ярославича, были развеяны Кавгадыем, сумевшим доказать силу и виновность тверского князя, победившего на Бортеневском поле. Кавгадый с Юрием, послав убийц, остались «в торгу». Толпа татар набросилась на князя Михаила и, ухватившись за колоду, с силой толкнула князя в стену «вежи». Колода проломила стену, князь упал, но сумел вскочить на ноги. И тогда толпа вновь набросилась на него, и некий славянин по имени Романец ударил ножом в грудь Михаила Ярославича и вырвал его сердце. По словам очевидца, великий князь принял кончину «мѣсяца ноября въ 22, въ среду 7 часа дни, и причтеся съ лики святыхъ, и съ сродникома своима святымъ Борисомъ и Глѣбомъ и съ тезоименитникомъ своимъ великымъ княземъ Михаиломъ Черниговскимъ, и приятъ вѣнець неувядаемый отъ руку Господня, егоже вжелѣ» (ПСРЛ. Т. 5. С. 214). Тверской двор разграбили русские и татары.

При всем отрицательном отношении к татарам и лично к Кавгадыю, автор Жития нелестно отозвался и о суздальских князьях, оболгавших тверского князя, и о Юрии Московском. Когда Кавгадый увидел обнаженное тело князя Михаила, он набросился с упреком на Юрия: «…не братъ ли ти стареиши, какъ отець, да чему тако лежить тѣло его наго повержено?» И только после этого Юрий велел своим людям покрыть тело Михаила, которое затем положили на телегу, связали веревками и перевезли за реку Адеж, именуемую «Горечь».

По свидетельству тверских бояр, сопровождавших тело князя Михаила Ярославича, они стали очевидцами необычных явлений, что было зафиксировано в Житии как проявление чудес от мощей тверского князя. Так, сторожа от страха сбежали от местонахождения тела князя, а наутро нашли его не в телеге, а на земле. Михаил лежал раною к земле, а правая рука была под лицом его. И все удивились, что ни один зверь, коих множество было вокруг, не коснулся его! А над телом князя всю ночь видели верные и неверные иное чудо: два облака светлых, то расходясь, то сближаясь, осеняли тело князя как солнце. На что автор Жития констатирует: «Святъ есть князь сии, оубиенъ бысть безвинно». А про «треклятого» и «беззаконного» Кавгадыя после гибели оклеветанного им князя написал: «…не пребывъ ни до полулѣта, злѣ испровержи окаянныи живот свои, прият вѣчныя муки окаянныи» (Кучкин В. А. «Пространная редакция «Повести о Михаиле Тверском»»).

А в Маджарах случилось еще одно чудо: когда тело князя Михаила поставили не в церкви, как хотели бояре, а в «единои хлѣвине», многие увидели столб огненный от земли до неба, а другие дугу над «хлѣвиной», где князь лежал. Позднее назвали этот город — Святой Крест (ныне — Буденновск). Когда подъезжали к г. Бездежу, на небе около саней святого Михаила увидели люди множество народа со свечами. А в Бездеже один из провожатых дерзнул на сани святого возлечь, так его сила невидимая скинула с саней, о чем он всем и поведал.

Тело князя Михаила Тверского Юрий Данилович забрал в Москву. Видимо, ждал выкупа. Не отпустил и дружину князя, и сына его Константина. Выжидал совершеннолетия тверского княжича, чтобы обвенчать со своей дочерью Софьей. В июне того же года при посредничестве епископа Прохора Ростовского и князя Ярослава Стародубского между Москвой и Тверью был заключен мирный договор. 6 сентября 1319 г. тело князя Михаила, находившееся в Московском Спасском монастыре, было привезено в Тверь его сыном Александром и захоронено в усыпальнице тверских князей — Спасо-Преображенском соборе.

Местное почитание благоверного князя Михаила Тверского началось в Твери сразу после его гибели, о чем свидетельствует создание Жития в конце 1319 — начале 1320 г. Тверскому святому посвящен цикл литургических и агиографических памятников: Служба на преставление (22 нояб.), Житие, Проложное житие, Сказание об обретении мощей, Сказание о перенесении мощей, Слово похвальное, Молитва, Акафист. Как установлено В. А. Кучкиным, Служба (стихиры и 1-й канон) была создана в Твери в XIV–XV вв.; 2-й канон, видимо, был составлен в XVI столетии в связи с канонизацией святого. Служба под 22 ноября впервые была напечатана в Трефологионе (1637), затем — в Минее служебной московской печати (1610).

В. А. Кучкиным найдено восемь летописных и пять нелетописных редакций Жития. Согласно исследованию ученого, первоначальной редакцией Жития является Пространная нелетописная, вошедшая в рукописные сборники. Всего выявлено четыре редакции Пространного Жития, первая из которых была создана в 1319–1320 гг., вторая — в середине XVI в., третья и четвертая редакции памятника с др. статьями появились в конце 50-х годов XVII в. Проложное житие впервые напечатано под 22 ноября в Прологе московской печати 1661 г. В XVIII в. архимандритом Макарием (Петровичем) была написана новая редакция Жития святого, изданная в Твери дважды²⁸.

24 ноября 1634 г. при архиепископе Евфимии во время поновления Кафедрального собора состоялось обретение мощей князя Михаила Тверского. 30 сентября 1654 г. при архиепископе Лаврентии было совершено переложение мощей святого из каменного гроба в деревянный, над которым была сооружена сень. В память об этих событиях были созданы новые литературные произведения о тверском князе: статья об обретении мощей с чудесами у гроба святого, Слово на переложение его мощей, а также Похвала и Молитва. Акафист св. Михаилу написан тверским мещанином И. В. Долговым в 1881 г., отредактирован протоиереем Кафедрального собора Григорием Петровичем Первухиным и напечатан в 1883 г.²⁹

Официальная канонизация тверского князя состоялась в 1549 г. на втором Макариевском соборе в Москве. Русская Церковь в дореволюционной Твери память св. Михаила Тверского отмечала в день его гибели 22 ноября («с полиелеем»), 24 июня (с крестным ходом) — в память избавления города от холеры в 1831 г., 6 сентября — в воспоминание принесения его мощей из Москвы в Тверь, 30 сентября — в память освобождения Твери от моровой язвы в 1655 г., 8 ноября — в день его тезоименитства. Кроме того, по средам в Кафедральном соборе после литургии отправлялся молебен св. князю Михаилу с прочтением ему акафиста (Димитрий (Самбикин Д. И.), архиеп. «Тверской патерик», 1907). Обнесение св. мощей началось с 1831 г., когда холера в первый раз свирепствовала в Твери и крае (Владиславлев В. «Обнесение св. мощей в Тверской епархии // Тверские епархиальные ведомости», 1886).

В 1738 г. при архиепископе Митрофане (Слотвинском) была построена мастером Гавриилом Григорьевым серебряная рака, богато изукрашенная, отделанная серебром с клеймами, изображающими эпизоды последних дней жизни князя Михаила Ярославича (ныне находится в Кафедральном соборе Твери). В 1902 г. мощи были переложены в новую серебряную раку, устроенную попечением князя М. С. Путятина, на пожертвования разных людей, в т. ч. великого князя Михаила Романова, патроном которого был тверской святой.

В 1884 г. при поддержке архиепископа Саввы (Тихомирова) в Твери при Кафедральном соборе было создано Братство св. благоверного князя Михаила Тверского, целью которого была поддержка церковного просвещения в губернии, в т. ч. деятельности церковно-приходских школ.

В 1909 г. на средства купца Александра Николаевича Заусайлова в память посещения вел. кн. Михаилом Александровичем Романовым в Ельце была воздвигнута церковь во имя святых князей Александра Невского и Михаила Тверского. В 1913 г. на средства княгини Елизаветы Андреевны Воронцовой-Дашковой (урожд. Шуваловой), супруги Наместника Кавказа И. И. Воронцова-Дашкова, в Тбилиси, на р. Вере, была построена церковь во имя св. благоверного князя Михаила Тверского, которая на протяжении всего атеистического времени не закрывалась. В Твери церковь во имя св. Михаила Тверского построена на острове Памяти в 2002 г.

Образ тверского князя воссоздан на памятнике, открытом в 1862 г. в честь тысячелетия России в Великом Новгороде, а также на фресках и иконах во многих российских и зарубежных храмах. Среди российских мест, почитающих Михаила Тверского — Соловки и Буденновск; среди зарубежных — Нью-Йорк, Афины и др. Особо хочется отметить фрески в Христорождественской церкви под Шипкой, освященной 15 сентября 1902 г. В середине XX в. внутренняя роспись храма была произведена при патриархе Алексии I на средства Московской Патриархии под руководством художника Н. Е. Ростовцева. На одной стене храма изображены вместе святые князья Владимир Святославич и Михаил Тверской, а на другой — святые княгини Ольга и Анна Кашинская.

Примечательно, что древние аланы сохранили память о духовном подвиге тверского князя, легенда о котором стало частью национального фольклора горной Ингушетии³⁰.

Подвиг отечестволюбца неоднократно был воспет в русской литературе поэтами (К. Ф. Рылеевым, А. А. Бестужевым-Марлинским, А. Н.  Муравьевым) и прозаиками (Д. М. Балашовым, Н. С Плотниковым и др.). В начале 2017 г. в серии ЖЗЛ вышла монография Н. С. Борисова «Михаил Тверской», беллетризованное повествование, пропагандирующее жизнь и подвиг Михаила Тверского на всероссийском уровне.

Добровольное светское объединение — областная общественная организация «Общество Михаила Ярославича Тверского» (1994 г.), с 2011 г. — «Общество князя тверского и великого князя всея Руси Михаила Ярославича», возникло на основе «Группы Бортенево» (1988 г.). Основные задачи Общества связаны с пропагандой жизни, деятельности и подвига князя Михаила Тверского. По инициативе Общества проводятся выставки, конкурсы, издаются буклеты и книги, читаются доклады в разных аудиториях края, создан Бортеневский мемориал (поклонный крест и часовня) в Степуринском сельском поселении Старицкого района³¹. Инициированы памятный знак в Горсаду, ц. Михаила Тверского, памятник великому князю Михаилу Тверскому (конная статуя), побратимство с Буденновском, связи с Ингушетией, где создан документальный фильм «Сказание о Михаиле Тверском на Ингушской земле» и др.

С 1988 и до 2020 г. на сцене Тверского академического театра и других городах области и страны шел моноспектакль Г. Н. Пономарева «Михаил Тверской»; с 2011 г. в Твери в первое воскресенье после дня памяти святого (5 дек.) проходит Свято-княжеский фестиваль авторской и духовной песни (организатор — священник Роман Манилов). С 1996 г. в Твери и области регулярно проводятся научные конференции с докладами, посвященными деятельности тверского князя, в том числе четыре конференции в его честь.

При жизни самый именитый князь Тверского княжества — страстотерпец Михаил Ярославич Тверской, будучи старшим князем Владимирской земли, первым получил титул «великий князь всея Руси»³². После гибели князь Михаил стал покровителем Тверской земли и Кавказа. В 1549 г. был причислен к лику общечтимых святых. В настоящее время почитание святого князя совершается повсеместно 5 декабря.

Впервые летописную Повесть о гибели князя Михаила и Житие святого перевел на русский язык тверской писатель В. З. Исаков³³. Подвижник Тверского края, он очень многое сделал для пропаганды древнерусской литературы, посвященной верхневолжским святым. Вторую жизнь трудам Исакова дают иллюстрации народного художника России Людмилы Юга.

Следует отметить, что в древнерусской книжности нет ни одного иллюминированного списка Жития тверского святого. Однако изображения князя Михаила находятся в миниатюрах Лицевого летописного свода, созданного в третьей четверти XVI столетия в Москве. Начальной истории Тверского княжества посвящен первый Остермановский том (1254–1378 гг.), который находится в Библиотеке Академии наук (БАН 31.7.30-I)³⁴. К сожалению, в рукописи утрачены некоторые листы по тверской истории с 1316 по 1318 г., в том числе — иллюстрации Бортеневского сражения.

Работа Людмилы Юга восполняет этот пробел³⁵. В четырнадцати иллюстрациях, согласно Житию, запечатлены последние годы жизни князя Михаила Тверского: спор о Великом княжении, Бортеневская битва, прощание с женой и детьми, приезд во Владимир, Орда и гибель князя, возвращение мощей св. благоверного князя Михаила в родную Тверь.

У художника свой взгляд на события и личности. У талантливого художника при этом получаются шедевры. Когда смотришь на поклон Кавгадыя, принимающего дары от князя Михаила, понимаешь: этого унижения и страха под Бортенево он никогда не простит тверскому князю. А непреодолимая стена, разделяющая северные княжества Руси, делает хрупким мир между князьями Михаилом Тверским и Юрием Московским. Жертвенность князя Михаила Ярославича, собравшегося ехать в Орду, видна в появлении нимба над его головой. Небесный покровитель князя — Архангел Михаил — всегда рядом: в бою помощник и защитник, а в смертный час — наставник и заступник.

Тверь и Михаил — это синонимы тверской истории. Так было, так есть и так будет. Свидетельство тому — возрождение в Твери Спасо-Преображенского собора.