Взлетают вверх сигнальные ракеты

Взлетают вверх сигнальные ракеты

(перевод Евгения Лукина)

* * *

 

Взлетают вверх сигнальные ракеты,

Шипит во мраке хищный фейерверк,

А ты стоишь с винтовкою оплечь,

Как освещенный дом на пустыре.

 

А фейерверк сродни тигриной шерсти,

Что встала дыбом, и любая вспышка

Зовет солдата на курок нажать,

Пока вдали салют кровоточит,

Где зверь неведомый таится,

Гортанный изрыгая рык,

И следом раздается вой других.

 

И ты дивишься множеству зверей,

Сверкающих из непроглядной тьмы,

И слышишь песни дикие вокруг,

Пока тебя не заметет пороша.

 

 

* * *

 

Коротким днем следим мы за врагом,

И долгой ночью мы в засаде ждем.

Наш дремлющий ковчег плывет вперед.

Смешалось бденье с храпом напролет.

 

Сияют звезды. Покидаем пост.

И тут меня возносит на помост

Блаженство духа. Стелется покров.

Горят святые свечи средь миров.

 

 

* * *

 

О, Рождество — мой сладкий детский сон,

Мерцанье мирных свеч и колокольный звон!

О человек, груба твоя простая пядь:

Сегодня мы с тобой собрались в путь опять.

В язвительных словах мы гнев излили свой,

Тебе в лицо брызжа отравленной слюной.

И на Голгофу привели тебя потом,

Где снова истязали на кресте копьем.

Тебя мы расстелили между звезд твоих

И под тобою накололи дров сухих.

Пока огонь лизал твой ореол во мгле,

Зубами скрежетали мы: «Мир на земле!»

 

 

* * *

 

Все белым снегом вьюга замела.

Мария в белом платье низошла.

Дитя Ее на крест вознесено,

Вокруг в полях белеет полотно.

 

На белом стержне белый ковш повис.

Источники над бездной пролились.

Мария влажный взор бросает вниз.

 

Вдали леса туманятся, как дым,

Опутанные инеем седым,

Как будто, освещенные луной,

Под белоснежной тают пеленой.

 

Мария песню нежную поет,

Пока за Ней послушно лань бредет.

Вновь к небесам возносится душа –

Она идет за Сыном не спеша.

 

 

* * *

 

Мы приближаемся к тебе, о смерть.

Устали очи на тебя смотреть.

Они полны зудящей красноты

Среди твоей слепящей темноты.

 

Вокруг тебя лишь пепельная мгла.

Твои обиты черным зеркала.

А мы хотим улыбки всякий раз,

Которая поддерживает нас.

 

И потому смеемся над собой:

«Мы станем искрой в тучке грозовой,

А может, рыбкой в море золотой».

 

 

* * *

 

Лучи прожекторов скользят в ночи метельной:

Опять плывет ладья к сторонке запредельной.

Мои товарищи давно минувших лет!

Как согревал меня ваш несказанный свет!

 

Я любовался светом всех людей небесным

И в окнах девушек мерцанием чудесным.

Теперь от крови и до боли дрожь близка,

Как колебание от смерти до снежка.

 

 

* * *

 

Окна кофеен к небесной стремятся лазури.

Музыка льется и смех голубков беззаботный.

Я оказался извергнут из жизни свободной

В самое пекло войны — в жерло огненной бури.

 

В легких накидках порхают красавицы мимо.

Но среди них есть одна, что желаннее прочих,

Плавную помню походку, горящие очи –

Между влюбленными крепкая связь нерушима.

 

Все тяжелее шаги, горячее дыханье.

Бледная плоть пожирается мукой надсадной.

Я на привале крутой обжигаюсь баландой –

Сразу темнеет в глазах и мутнеет сознанье.

 

Вижу: вокруг офицеры сквозь слезы смеются,

Но среди шуток поймут мою муку едва ли…

Верю в любовь — наши души на небе сольются,

Мы преисполнимся радостной светлой печали.

 

 

* * *

 

А в бурю надо жизнь держать в руке.

Пускай земля замрет в крутом пике.

Я слышу твою скрипку вдалеке.

 

Дома покойным грезам предались,

Пока в багряную не взмыли высь,

И окоем накрыл колпак огнистый.

Все ближе, ближе пламя, и в тоске

Мерцает твоя скрипка вдалеке,

Мне возвращая отблеск золотистый.

 

 

* * *

 

Полет луны сквозь волчью стаю облаков.

Вдруг спрячется она — и мимо мчится стая.

Взыграет ветер над грядою островов,

И вот опять луна, как лунь, парит, блистая.

 

Одетая в туман крылатая звезда!

У нас внизу лишь тьма, и горе, и беда.

У нас внизу лишь смерть да черная земля,

Да скорбный стук лопат о мерзлые края.

 

Зато одна любовь ликует в вышине!

Лечу ли я к тебе, летишь ли ты ко мне?

Мы встретимся с тобой в блаженной стороне.

 

 

* * *

 

Мы рыли окоп, где деревья стояли.

Шальные снаряды вокруг танцевали,

Являя красивый саперский прием:

Взрыв — темная яма — густой чернозем.

 

Над нами весеннее солнце светило.

Оно неплохую судьбу мне сулило:

Сияли деревья, как будто в раю.

Руками я голову стиснул свою.

 

 

* * *

 

Железных бурь неистовый разбой.

Железных мыслей схватка меж собой.

Снаряды, запряженные войной,

Опять тревожат слух усталый мой.

Встает заря над сумасшедшей тьмой.

Ладья несется яростной волной.

Порыв ночной становится судьбой,

И я столкнусь лицом к лицу с тобой.

 

И лик твой озарится сонмом грез,

Как будто сотканных из нежных роз.

От ужаса я стану тих и пуст,

Во мне твой голос зазвучит тайком,

И, закружившись белым лепестком,

Он выйдет духом из прекрасных уст.

 

 

* * *

 

Где волки бежали сквозь снежную ночь,

Внезапно нагрянул неистовый холод,

Завыл дикий ветер и бешеный голод,

И стали снаряды сугробы толочь.

Ощерился ярый железный оскал:

Он крови и плоти моей возжелал.

 

Нам рано бежать, что ты, ночь, ни пророчь,

На гибельный зов через снежную ночь,

Где выстрел поставит последнюю точ…